|
ЛЕТЕТЬ ЗА ПОТЕРЯННОЙ СТАЕЙ НАВЕРХ
Поэзия Кристины Крюковой - явление в какой-то мере уникальное, требующее особого подхода и взгляда. Многие ли современные поэты стремятся не идти в ногу со временем, чтобы быть этим временем востребованным, а сохранить оригинальность звучания собственного голоса? Их практически не осталось - таких хранителей чистого, первозданного слова, практически не изменившегося со времён Пушкина и Лермонтова:
Мой опыт - тиран мой - хранилище, ларчик, капкан,
В нём собрано всё, чем Создатель питал меня прежде.
И я поневоле теперь продавец-шарлатан,
А ты безразличный ко мне покупатель надежды.
Художественный мир автора этих строк - довольно плотная, герметически замкнутая среда с особым языковым микроклиматом. Она существует и развивается по своим законам, не зависящим от внешнего мира, отражённым в душевном состоянии лирической героини. Кристина Крюкова тщательно оберегает свою тихую, слегка старомодную музу от громогласности и вычурности 21 века. Поэтому вполне органичным кажется употребление во многих стихах возвышенной, торжественной лексики с фонетическими неполногласиями, старой морфемикой и орфографией, немного экзотическим для наших дней звучанием. "Полог увяданья", "глаголящие строки", "дар Господень", "днесь", "младое рвенье" - такой словесный инструментарий выбран вполне сознательно, и, как это ни удивительно, он работает, даже становится визитной карточкой автора. При этом внутренняя динамика творческого роста тоже очевидна.
В новых стихах Кристины Крюковой, написанных после выпуска в 2019 году книги "Голос", гораздо больше свежести, мастерства, творческой свободы. Она показывает своё владение поэтической формой, близкой к верлибру или свободному стиху. При этом ставшая чертой идиостиля архаика никуда не девается - просто получает более глубокую культурную разработку, семантически "срастаясь" с античной традицией. Удивительно, что именно в этой точке авторских художественных исканий обретается нечто новое, актуальное для современной поэзии, всё более сдвигающейся в сторону синтеза, формирующейся на стыке разных стилей и направлений. В этом смысле находкой можно считать стихотворение "Прогулки с Вертумном", где древнеримский антураж, органически вплетённый в свободное языковое пространство верлибра, даёт многочисленные отсылы к Иосифу Бродскому - автору, американский период творчества которого открылся знаменитым большим стихотворением "Декабрь во Флоренции". Здесь Кристина Крюкова демонстрирует своему читателю способность выйти из привычной зоны комфорта и создать пространство для творческого диалога со своим фактически современником. Особенно ценным здесь является невольное доказательство автором того факта, что сделать подобное можно, не исключая некоторой старомодности, даже архаичности изложения:
Ты, Иосиф, профиль взявший от Флавия, вёл тогда витиеватые беседы
в Летнем саду с мраморным богом, который за доли секунды
перевоплощался в гигантов столетий, оставаясь непостижимым и крылатым.
А я, как пустотелая рыба-копилка, глотала монеты метафор...
Купол Санта-Мария-дель-Фьоре, схваченный каррарским мрамором, словно
опустошённый до дна и перевёрнутый сосуд-мастос, по терракотовому панцирю
которого барабанит дождь, вот она - мембрана Вселенной,
Анализ подобного текста помогает глубже понять авторский замысел - реабилитировать в глазах современного читателя уходящий в прошлое высокопарный поэтический строй, поскольку возможности его ещё не до конца исчерпаны и в современную эпоху. В частности, он может стать основой нового языка и новой культуры, в контексте которой будет вестись нескончаемый диалог разных эпох и цивилизаций.
Ещё одно стихотворение поэтической подборки - Ковчег - логически продолжает линию авторских инноваций. Стих, рождённый на стыке верлибра и ритмизованной прозы, внешне кажется архаичным из-за обилия наукообразной и возвышенной лексики, но если внимательно вчитаться - здесь может открыться иное содержание. Это глубоко запрятанная авторская исповедь, переходящая во внутренний диалог. Лирическая героиня Кристины Крюковой как будто пытается понять причины собственной художественной замкнутости - отсюда обилие вопросов и ответов-констатаций значимой и знаковой для автора реальности. Нет никаких сомнений в том, что её невидимый собеседник, возможно даже на подсознательном уровне, это она сама. Поэтому многое становится ясно: "Ты боишься настоящего и любой новизны. Всё что тебе нужно, это Он - и бесконечность"; "ты, в скафандре без укрытия и дна, ступнями пока ещё чувствуешь тёплую землю, питающую тебя горячими ключами"; "ты хочешь вселенской тишины.
Именно поэтому ты не торопишься переделывать себя
во многофункциональный телескоп".
А вот и окончательное умозаключение, как будто ставящее точку в непростом вопросе авторского самоопределения: "вот и ты, облёкшись в четыре плоскости своего скафандра, погружаешься в великую тьму, чтобы превратиться в лёд и вернуться в прошлое. Твоё место там".
И всё же подобное утверждение кажется верным только отчасти. Откуда же тогда "многомерная необъятная реальность", в которую погружается автор? И разве в ней, наряду с бесконечными мойрами, созвездиями и кометами, маниакальными фантазиями старины, дантовыми скитаниями по иным измерениям, не найдётся место для современной реальности? Думается, что это не так. Автор по-своему современен, и крайне ценно, что он остаётся верен самому себе - своему поэтическому образу и стилю. Анализ новой поэтической подборки явственно показывает, что ему уже удаётся вышивать по старой канве новее узоры, и даже создавать основу для индивидуального мифотворчества:
К архитравам примёрзли побеги аканта,
И подножье колонн заметает пурга,
Огрубевшим ладоням немого атланта
Рукавицы пошьют шелкопряды-снега.
Пусть хрустит под ногами позёмка в предзимье,
Льдинок колких случайным прохожим не жаль,
И присыпаны пудрой берёзы и пинии,
И укутался город в пушистую шаль.
Здесь уже ощутимы ростки метаурбанизма. Лирическая героиня Кристины Крюковой "рисует" свой город, в котором органически соединяются далёкое прошлое и современность. Оттого по-новому звучат и традиционные темы любви, природы, метафизического поиска истины. Да, голоса классиков - Есенина, Блока, Ахматовой - по-прежнему слышны, но теперь уже они не доминируют. Ведущая партия в этом оркестре принадлежит самому автору, и он уже вполне самостоятельно, не прибегая к помощи великих, создаёт изящную реальность, наполненную словами-маячками - атрибутами самобытного художественного мира. Изящные лепестки английской розы, причудливые ноябрьские полотна, лес в хрустальной колыбели, купола храмов, уютное кресло у камина - всё это Кристина Крюкова, поэт-романтик и живописец, не желающий мириться с жёсткими законами настоящего, с его грубым и суровым стилем.
Ещё поначалу, при первом знакомстве с творчеством автора, можно было бы снисходительно улыбнуться и попенять создателю на чрезмерную вычурность слога, но анализ нового поэтического материала уже не оставляет рецензенту такой возможности. Мир Кристины Крюковой надо принимать таким, какой он есть, поскольку это не поза, не желание сказать что-то в пику новомодным течениям и не способ чем-то выделиться среди окружающих.
Это подлинная природа поэта, летящего "за потерянной стаей наверх" - от неё нельзя отмахнуться. Кристине Крюковой удалось достаточно убедительно это доказать своим творчеством. Да и сама логика жизни говорит о том, что вечное никогда не устаревает - просто под разными масками появляется в разные эпохи:
Пусть о заветном говорят: - "Не ново,
Не в моде архаизмы прошлых лет", -
Но так же красит осень лист кленовый
В багряно-медный старомодный цвет.
© Елена Севрюгина, 2022-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2022-2024.
Орфография и пунктуация авторские.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Надежда Жандр. "Чусовая" и другие рассказы [Высокие скалы стоят по берегам Чусовой – Священной реки каньона, – так называли её коренные жители этих мест. Она змеится, пересекая Уральский хребет...] Раиля Шаяхметова. Мальчик оказался скромным [Мы попали в какой-то мир, в какой-то странный ресторан, где фланировали, сидели, смеялись, разговаривали, курили, выпивали одни только приятные мужчины...] Александр Карпенко. Зов предков (О книге Татьяны Медиевской "Его величество случай") [Мне кажется, я уловил главную, стержневую мысль Медиевской: это – бессмертие рода. Наши бабушки и дедушки – колодец, из которого мы черпаем родниковую...] Владимир Алейников. Моление в начале ноября [От Юга, прогибавшегося книзу, / До Севера, меняющего ризу / На снежное, как в песне, серебренье, / Вынашиваем мы сердцебиенье...] Андрей Коровин. Из книги "Пролитое солнце" (Из стихов 2004-2008) – (2010) Часть I [нарежьте мне море лимонными дольками / без чаек отчаянья / море – и только / чтоб был ободок от восхода по краю / и быстрый дельфин как посланник...] Мария Фроловская. Туфелька на снегу [Нас весна сотворила счастливыми и свободными, / без шарфов полосатых, намотанных, как намордники, / и пускай по углам трутся заморозки зловещие.....] Михаил Ковсан. 4 = 3 + 1 [Четверо вместе, один из них – он. Ещё библейская формула, матрица древних рассказиков-притч, в которых трое – мейн стрим, общее мнение, а у него, хоть...] Татьяна Горохова. Живое впечатление от Живого искусства (Духовное в живописи Александра Копейко) [Для меня лично самое важное в картинах Александра то, что он сумел перенести на холст решающий момент радости души, когда первый луч радости обжигает...] Анастасия Фомичёва. Memento mori [29 июня в Библиотеке № 73 – Культурном центре академика Д.С. Лихачева прошло закрытие выставки фотопортретов авторов антологии "Уйти. Остаться. Жить"...] Наталья Захарцева. Сны сторожа Алексеева [Позволь, я расскажу тебе тебя, прекрасную, как летний сон ребёнка. Твоя душа сработана так звонко, что звёзды слышат и слоны трубят, ведя своих слонят...] Ренат Гильфанов. Повод (для иронии) [Я не плавлю сталь, не летаю к звездам. / Круг забот моих узок, апломб забыт. / Но если это нормально: любить то, что создал, / то я буду это любить...] Максим Жуков. Любить иных [Любить иных – тяжёлый крест, / Но крест и вправду непосильный, / Когда средь прочих, остальных, / Полюбишь ту, что из иных...] Елена Шилова. Третий берег [...Зная, что главное – впереди: / Света ли край или третий берег? / Я до сих пор, как ребёнок, верю / Компасу, спрятанному в груди.] |
| X | Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
|
