вот и птицы покинули этот город
открытка без подписи с побережьем Испании
еще одна осень приютился на фонаре голубь
два одиночества друг с другом спаяны
и пролог с концовкой на фразе до скорого
и тоска ночами возникает непрошено
все проходит проходит и день уже короток
пережить бы зиму до Вас хороший мой
за окном листопад и солнце милостыню
отпускает деревьям в их слабые кисти
мы с тобою две драмы вполне шекспировские
вот и дождь не по сюжету совсем мистик
не дописан роман в эпилоге прочерк
обрывается город дождем размытый
лишь следы на окне неровных строчек
я люблю Вас любимый подпись Маргарита
ты спросил как там в Париже
голосом надломленным уставшим
и повисло небо на деревьях стало ближе
и держали они его всеми суставами
казалось в грудь его пулями навылет
ранила птиц перепуганных стая
казалось отложена книга посреди главы и
в конце каждой строки запятая
целовала бы тебя руки губы лицо твое
целовала бы наизусть я
но осеннее небо тоскою свинцовою
будто самая даль захолустий
что поделаешь просто вышло так
от тебя до меня континенты
небо небо дождями вышито
связь оборвана кончилась лента
наша встреча в основе сюжета лежит
в фонарях утопает Монмартр
но по своему судьбы транслирует жизнь
перемотки не будет стопкадр
взгляд твой прощальный как сон затянувшийся сон
негде укрыться и медленно тронулся поезд
мир покачнувшись застыл почти невесом
кружатся звезды вселенная им по пояс
не прерываема цепь расставаний а впрочем
может быть встретимся где то когда то еще
мир только маленький атом попавший на кончик
чьего то пера... но это уже не в счет
и во всю длину бездонной этой строки
не уместить мне тебя, не пожелать "до скорого".
дни, словно птица, время клюет с руки,
в клетке гнездится бетонного короба.
видишь, в простуженном небе таблетку
солнца февраль растворяет, по веку
пространства наносит из снега разметку.
люди - это просто движенье молекул.
вместе ли, врозь ли, любимый, ты то, чем
душа мотивирует перемещенье
любое, особенно с приходом ночи,
стирающей контуры помещенья
Полдень. Жара, как из жерл
кратеров. На экране у лиц
мимика жертв
и ветер - странствующий Улисс -
качнет парусиной задернутых штор.
"Скоро сентябрь" подступает, как ком,
и в двенадцать баллов по венам шторм...
Милый, в каком из столетий, в каком
из тысяч твоих имен
мне искать тебя, складывая из примет?
Чтобы упасть за тобой в глубь времен
и, случайно столкнувшись, сказать: "Привет!"
Полдень. Пространства спираль и ток
струится по венам, Монамур,
и пальцы мнут, за витком виток,
короткий телефонный шнур.
заглядывает в глаза мол дайте ка догадаюсь
что у вас там милочка раны осколками звезд
а я прячу тебя за молитвами вспоминаю отрывки дао
здесь в заброшенной церкви с проступающим из под известки
очертаньем чьего то лица из тех что увенчаны нимбом
где до боли дождь будто в кожу впивается в штукатурку
но мне Господи все равно мне бы только с ним бы
тихо осень мой гость подходит садится рядом
и заботливо кутает в промокшую насквозь куртку
день какой то недели какого то октября там
твое имя возносится с уст падает в небо камнем
долго долго из прошлых жизней от сферы к сфере
а когда досчитаю всех белых овечек на томике Мураками
ты придешь за мной милый или кончится дождь по крайней мере
Кто ты? - а в ответ ни слова,
лишь мысли украдкой
и дождь - снова и снова...
Занимается лепкой, формовкой, кладкой
вода, оттенившая бездны
взгляд пристальный.
А в городе N уездном
швартуется ветер у пристани,
и пронзает антеннами неба наст
мое эхо вселенское: "где ты?"
Эта пьеса, наверное, не про нас,
на которую проданы все билеты.
Дождь стеной -
день пустынный, скользящий, зыбкий
и прощенный ценой
чьей-то ошибки.
Помнишь, день шестой, соответственно плану -
плоть от плоти твоего ребра...
Дождь сшивает с тех пор эту рану
тонкой нитью из серебра.
повторять по слогам твое имя беззвучный молебен
это сон такой долгий тобою пропитан насквозь
пауза длиною в жизнь оставляющая на небе
шрамы созвездий (будто пишет не ручка но гвоздь)
мне никак не выдохнуть пустоты этой не спеша
из надреза листа пульсирует буквенный блюз
чтоб еще на пол строчки ближе еще хотя бы на шаг
впрочем все расстояния в сумме равны нулю
где колодцем зияет окна черный квадрат
на какой мы планете сейчас любимый не все равно ли
наши ауры встретятся веришь у самых Эдемских Врат
алгоритм так прост постскриптум расписаны роли
мы всего лишь на время на пару каких нибудь судеб
до предела натянуты струны до магмы каждого нерва
до отрешенной фразы что все будет хорошо но Бог кому нибудь сбудет
недолепленный рай с фигурками Адама и Евы
Сергей Слепухин: "Как ты там, Санёк?"[Памяти трёх Александров: Павлова, Петрушкина, Брятова. / Имя "Александр" вызывает ощущение чего-то красивого, величественного, мужественного...]Владимир Кречетов: Откуда ноги растут[...Вот так какие-то, на первый взгляд, незначительные события, даже, может быть, вполне дурацкие, способны повлиять на нашу судьбу.]Виктор Хатеновский: В прифронтовых изгибах[Прокарантинив жизнь в Электростали, / С больной душой рассорившись, давно / Вы обо мне - и думать перестали... / Вы, дверь закрыв, захлопнули окно...]Сергей Кривонос: И тихо светит мамино окошко...[Я в мысли погружался, как в трясину, / Я возвращал былые озаренья. / Мои печали все отголосили, / Воскресли все мои стихотворенья...]Бат Ноах: Бескрылое точка ком[Я всё шепчу: "сойду-ка я с ума"; / Об Небо бьётся, стать тревожась ближе, / Себя предчувствуя - ты посмотри! - наша зима / Красными лапками по мокрой...]Алексей Смирнов: Внутренние резервы: и Зимняя притча: Два рассказа[Стекло изрядно замерзло, и бородатая рожа обозначилась фрагментарно. Она качалась, заключенная то ли в бороду, то ли в маску. Дед Мороз махал рукавицами...]Катерина Груздева-Трамич: Слово ветерану труда, дочери "вольного доктора"[Пора написать хоть что-нибудь, что знаю о предках, а то не будет меня, и след совсем затеряется. И знаю-то я очень мало...]Андрей Бикетов: О своем, о женщинах, о судьбах[Тебя нежно трогает под лампой ночной неон, / И ветер стальной, неспешный несет спасенье, / Не выходи после двенадцати на балкон - / Там тени!]Леонид Яковлев: Бог не подвинется[жизнь на этой планете смертельно опасна / впрочем неудивительно / ведь создана тем кто вражду положил / и прахом питаться рекомендовал]Марк Шехтман: Адам и Ева в Аду[Душа как первый снег, как недотрога, / Как девушка, пришедшая во тьму, - / Такая, что захочется быть богом / И рядом засветиться самому...]
