|
Н. ЗАТЕЯЛА УБОРКУ
Уже давно следовало навести порядок в квартире, и Н. затеяла уборку. Это случилось утром: внезапно и внепланово, внепонятно, как говаривал один знакомый Н., недавно найденный мертвым.
Когда она мочила в ведре тряпку, в дверь позвонили. Н. подошла, вытирая руки, и притаилась около. Более не звонили. Н. отошла, продолжила с тряпкой, но когда выкручивать стала, позвонили опять. Тряпка влажно вцеловалась в паркет, и Н. снова застыла под дверью. Так простояла она минут десять, но звонка все не было. Через одиннадцать минут ее терпение истекло подобно воде из припаркетированной тряпки. Тогда Н. прошла в комнату и включила хорошую громкую музыку. Квартира наполнилась саундом и Н., встрепенувшись, воспряв, сызнова подошла к двери, но поборола в себе желание открыть ее и прошла в ванную, налила в ведро воды и принялась искать тряпку; нашла ее около ведра с водой. Опорожнив лишнее ведро прошла на кухню, пересчитала попавшиеся на глаза бутылки, подсчитала их залоговую стоимость, ввела данные в память калькулятора и принялась всячески оперировать полученным числом. Пересчитав пальчиками содержимое кошелька, пересчитала еще раз. Закурила сигарету. Табачный дым, терзая близорукие глаза, совершенно размывал собою четкость предметов, превращая их в мешанину красок, купюрировал все, на что ни посмотрит Н., - перед глазами ея кружились купюры, исключительно они мерещились ей, смиражированные дымком, растиражированные воображением. За окном вертелись желторвотные листья, рванокрасные ладьи, - их багрили в бугры и сжигали как могли, задымляя окрестности, создавая неповторимо-изменчивый муар заоконья; докурив, Н. вскочила и, внезапно что-то вспомнив, кинулась к входной двери и отперла ее; вошел незнакомый мужчина с большим-большим бумажным пакетом, какие бывают на заводах для асбеста и для писем в редакциях, обремененных читательским (зрительским) вниманием.
Мужчин, таких как этот, что вошел, тянет именовать дядьками.
- Однако долго вы открывали,- упрекнул визитер и спросил: "Или пакет пусть постоит снаружи?"
- Не знаю, - сказала Н. равнодушно. - Пускай себе стоит.
- Вы случайно не Н.? - снова спросил дядька снимая шляпу и массируя кончиками пальцев упревшую кожу головы, тормоша свои седые слипотившиеся волосы, распространяя их запах; затем вытер ноги, положил шляпу на полку (она упала, не вместившись по центр тяжести, но он не поднял, а сделал вид, что не заметил оказии); придирчиво рассматривал девушку.
- Я Н., -сказала Н.
- Н.? -переспросил дядька.
- Н.,-подтвердила она.
- Угу, - понял он и кивнул. Затем разулся (он был в туфлях) и прошел в комнату. Проходя мимо тряпки, он вступил в натекшую лужу и моментально почувствовал сквозь тонкий носок прохладу воды, ее мокро; сел на стул и снял вымокший носок.
- Носок высушу и пойду, - сказал он Н.
- Да,- ответила она.
- Вы уборку затеяли?- спросил он.
- Я?- переспросила Н.
- Уборку затеяли?
- Да.
Дядька сидел и деловито выкручивал носок под себя, на пол.
- Все равно ведь мочить будете,- сказал он.
- Верно,- сказала Н.
- Вот. Совсем другое дело...- произнес дядька, суя руку в излившийся носок и растопыривая там пятерню. - Батареи горячие?
- Попробовать?- спросила Н.
- Да, пожалуйста.
Н. прошла на кухню. Среди листьев кружилась чья-то шляпа и Н. долго глядела в окно, наблюдая падение неведомого головного убора, который почему-то казался ей до боли знакомым. Влистомассившись, шляпа успокоилась на гребне занимавшегося огнем желто-красного холмика, рядом с крантами нестарых, полных влажными листьями туфлей.
У кого ж она могла, совсем недавно, видеть такие туфли? Н. пожала плечиком, включила под чайником газ и поднесла спичку. Вдруг в голове возникло что-то вкусное - давно такого не было. Н. схватила простой карандаш и написала на пластике кухонного стола:
"Подобно брошенному псу
Лист увязался
Лишенный ласки".
Самурайщина! Н. стерла запись. Затем решила все же написать и посвятить сие творение Митеньке, ввиду подобия образов. (Не у Митеньки ли такие туфли? Н-нет, тю на меня, ведь он пожизненно в кроссовках!). "Туфли эти дорогие, пойти, что ли поднять? Лишние деньги не помешают",- думала Н.
Закипел чайник. Наболтав себе чаю, она распространила замысел на шестнадцать строк и посвятила стихотворение Васе. Выпив остывший чай, Н. вспомнила, что собиралась затеять уборку. По дороге в комнату она остановилась у телефона и набрала васин номер.
- А Васю можно?- спросила у поднявшей трубку сестры.
- А Васи нету дома,- ответила поднявшая трубку сестра.
- А где он?- снова спросила Н.
- А я хуй его знает,- замысловато ответила васина сестра.
Н. положила трубку. В комнате она застала дядьку.
- Ну что батареи?- тоскливо спросил он, теребя уже подсохший носок.
- На месте,- ответила Н.- Чаю не хотите?
- Ой, только, пожалуйста, если можно - безотлагательно!- горячо попросил гость.
- Хорошо,- улыбнулась Н., а потом не удержалась и расхохоталась, сложившись вдвое, словно ее ударили в живот. Дядька тоже смеялся. Потеплело.
- Я мигом,- пообещала Н. и метнулась на кухню. Наболтала дядьке чаю.
- Вы с печеньем?- крикнула. Дядька видимо не слышал. Она прошла в комнату. "Только осторожно, горячий", - предупредила она небрежный дядькин порыв к чашке.
- О, Господи! И давайте сюда этот ваш носок... и сидите, сидите! Сейчас вам тапки принесу.
- Синие?- заинтересованно спросил дядька.
- Ой, не помню, а что?- неуверенно спросила Н.
- Да так, ничего, - отмахнулся дядька.- Просто сострил...
- А-аа...
Дядька снял кислопахнущий кожаный плащ и бросил его на диван. Расстегнул ворот наглухо застегнутой мышино-серой рубахи, обнажая волосы. Н. скрылась с носком в ванной и развесила его на трубе подачи горячей воды. Затем пошла на кухню и выглянула в окно. Пара небритых подозрительных субъектов выясняла между собой отношения, смешно передвигаясь по рингу автостоянки, и вырывая друг у друга кожаный плащ. Н. подумала о нынешней цене за такой плащ и ее мысли потекли вольготно и гулко, войдя в привычное русло бизнесс-арифметики. Стемнело. Н. вспомнила о предстоявшей уборке и прошла в комнату. Магнитофон гундосил и светил - запись давным-давно закончилась. Она поставила другую кассету и заструившаяся по комнатам музыка навеяла ей образ Сергея.
"Нужно позвонить Сергею", - подумала Н., взяла тряпку, бросила в ведро и вынесла в ванную; развесила на батарее подачи горячей воды. Затем включила воду, вымыла голову и высушила волосы феном. Зазвонил телефон. Она сняла трубку. Сергей.
- Привет, - сказал он.
- Приветик, - сказала она. - Соскучился?
- Вот еще! - оскорбленно возразил тот.
- Зачем же тогда звонить? - уязвленно и сердито спросила она.
- Ну и пошла!..- злобно и обиженно выкрикнул Сергей и бросил трубку.
Н. было слышно, как та разбилась. "А ведь телефоны нынче дорого стоят",- подумала Н. - Дурак он, этот Сережа!"
Во время разговора с Сергеем она думала о Митеньке. Он такой преданный. Вечно его все предают. У него черные глазки и белые-белые волосы, что просто восхитительно. "Позвоню-ка..."- начала думать она, как вдруг раздался звонок в дверь.
Открыв дверь, она увидела соседа, который обратил ее внимание на большой-большой бумажный мешок стоявший около ее двери. "Спасибо",- произнесла Н., но сосед уже юркнул к себе и заперся.
Н. втащила пакет в квартиру. По дороге на кухню он (весь отчего-то размокший) расползся и явил миру того самого дядьку-визитера. Однако на этот раз мужчина был голый, мертвый, окоченевший. Из его рта торчал носок. Глаза были укоризненно-остекленевшие. Брови удивленно подняты. Руки и ноги застыли в неестественных для мирно усопшего изгибах.
Н. засунула труп под стол, к синим тапкам, и продолжила уборку, окуная в ведро с водой тряпку сделанную из какой-то древней мышино-серой рубахи.
Вымыв полы в обеих комнатах, коридоре и ванной, Н. переместила холодное скрюченное тело дядьки на балкон и помыла на кухне. Зазвонил телефон. Это был Коля. Его звонкий радостный голос, его искренняя заинтересованность ее персоной растормошили Н. и она, предвкушая приятную ночь, пообещала через часок к нему заскочить. Положив трубку, Н. кинулась одеваться, но в это время позвонили в дверь. Она открыла. Это был Вася. Они кинулись друг другу в объятия и очнулись лишь заполночь. Целуя небритую васину щеку, Н. думала о Сергее.
Вася приподнялся на локте, обнял теплую и приятную Н. и спросил:
- О чем ты думаешь?
- У меня на балконе труп мужчины,- спокойно ответила Н.- Хорошее тело...
- А-аа,- усмехнулся Василий. - А я-то думал: опять о деньгах!
- Вот такая я нехорошая,- рассеяно сказала Н. Вдруг она вспомнила о муже, который скоро должен вернуться из Киева, которого она очень любила и без которого жить не могла.
- Надо в квартире, наконец, убрать! - сказала вдруг она, и сползла с кровати на пол.
- Ты ж ведь, как я зашел, убирала! - напомнил ей Вася, и сполз с кровати на Н.
Лежа на полу и глядя в небо васиного лица, Н. мечтала о такой любви, как в том недописанном...
Запорожье, 7,9.11.1993 г.
© Александр Руденко, 1993-2024.
© Сетевая Словесность, 2002-2024.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Эльдар Ахадов. Баку – Зурбаган. Часть I [Однажды мне приснился сон... На железнодорожной станции города Баку стоит огромный пассажирский поезд, на каждом вагоне которого имеется табличка с удивительной...] Галина Бурденко. Неудобный Воннегут [Воннегут для меня тот редкий прозаик, который чем удивил, тому и научил. Чаще всего писатели удивляют тем, чему учиться совершенно не хочется. А хочется...] Андрей Коровин. Из книги "Пролитое солнце" (Из стихов 2004-2008) – (2010) Часть II [у тебя сегодня смс / у меня сегодня листопад / хочется бежать в осенний лес / целоваться в листьях невпопад] Виктория Смагина. На паутинке вечер замер [я отпускаю громкие слова. / пускай летят растрёпанною стаей / в края, где зеленеет трын-трава / и трын-травист инструкцию листает...] Александр Карпенко. Крестословица [Собираю Бога из богатств, / Кладезей души, безумств дороги; / Не боясь невольных святотатств, / Прямо в сердце – собираю Бога...] Елена Севрюгина. "Я – за многообразие форм, в том числе и способов продвижения произведений большой литературы" [Главный редактор журнала "Гостиная" Вера Зубарева отвечает на вопросы о новой международной литературной премии "Лукоморье".] Владимир Буев. Две рецензии. [О повести Дениса Осокина "Уключина" и книге Елены Долгопят "Хроники забытых сновидений...] Ольга Зюкина. Умение бояться и удивляться (о сборнике рассказов Алексея Небыкова "Чёрный хлеб дорóг") [Сборник рассказов Алексея Небыкова обращается к одному из чувств человека, принятых не выставлять напоказ, – к чувству страха – искреннего детского испуга...] Анастасия Фомичёва. Непереводимость переводится непереводимостью [20 июня 2024 года в библиотеке "над оврагом" в Малаховке прошла встреча с Владимиром Борисовичем Микушевичем: поэтом, прозаиком, переводчиком – одним...] Елена Сомова. Это просто музыка в переводе на детский смех [Выдержи боль, как вино в подвале веков. / Видишь – в эпоху света открылась дверь, – / Это твоя возможность добыть улов / детского света в птице...] |
| X | Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
|
