ГИТАРИСТ

Все дети мечтают о будущем: кто-то хочет стать банальным космонавтом, кто-то - детективом или шпионом. Мне знаком один мужик, который в детстве очень любил икру, и поэтому мечтал стать министром рыбной промышленности.

А вот уроженец одного провинциального города Виталик Слякин с самых ранних лет мечтал стать гитаристом и играть на гитаре, как Пако де Люсия или Андрес Батиста. Виталик Слякин не знал, кто из них играет лучше, да и имен этих он не слышал - откуда ему их слышать в провинции - но это не мешало ему. Он мечтал стать как раз таким, как они, не хуже. Королем гитары. Виталик сейчас даже не помнит, как родилась у него эта мечта.

На занятиях в музыкальной школе своего городка он слушал учителя вполуха или не слушал вовсе, и все представлял себе будущий триумф.

- На сцену выходит великий мастер, виртуоз и король гитары Виталик!

Огромный зал на секунду замирает и разражается оглушительной овацией, или разрождается овацией, - у Виталика всегда было плохо с русским языком, почти так же плохо, как и с гитарой.

Как раз в эти моменты Виталик решил придумать себе сценический псевдоним, который бы хорошо звучал, потому что ему не нравилось фантазировать со своим настоящим именем. Поразмыслив, он решил назвать себя "Пидюля" - ему почему-то показалось, что это звучит по-настоящему по-испански.

- Ну, давай, Виталик, повторим вторую часть.

Пидюлю в музыкальной школе звали Виталиком. Учитель любил его отцовской любовью. Учитель был хороший человек и всех своих учеников любил отцовской любовью.

- Ну, давай, Виталик, повторяем вторую часть.

Пидюля своего доброго учителя не уважал. Он не был королем гитары и, значит, ровней своему великому ученику тоже не был. Учитель после местного музыкального училища сразу пришел в школу преподавать музыку детям.

Виталик-Пидюля закончил музыкальную школу всего с одной четверкой - по музыкальной литературе. На экзаменах ему достался вопрос о композиторе Бетховене, который он не очень хорошо знал. О других композиторах Виталик вообще ничего не знал, но он с детства был везучим. Кроме четверки за Бетховена у Пидюли в аттестате были все тройки. Его вообще хотели отчислить из второго класса за отсутствием музыкального слуха и чувства ритма, но добрый преподаватель заступился за своего ученика - во-первых, пожалел его, а во-вторых, не хотел терять надбавку за дополнительные часы - и Виталику дали доучиться.

Потом Пидюля поступил в местное музыкальное училище: его мама долго обхаживала председателя приемной комиссии, который жил с ними по соседству - в небольшом городе, как в деревне, все соседи - дарила ему конфеты, дорогой чай и, бывало, оставалась на ночь.

- Он у меня такой талантливый, такой трудолюбивый, такой скромный - вы уж последите за ним.

Мама обманывала председателя приемной комиссии: Пидюля не обладал не одним из этих даров.

Виталик рос красивым и нежным мальчиком: постепенно отрастил себе длинные волосы, как у настоящего испанца, только соломенного цвета. Его, как настоящего гения, не интересовали ни девочки, ни мальчишеские забавы, а интересовали его только гитара и слава.

Когда Виталику исполнилось 17 лет, он приехал в Москву - это недалеко, всего 120 километров от его городка - устраиваться в консерваторию. Устроиться он смог только дворником. Подметая консерваторский двор вокруг памятника, Пидюля чувствовал, как близок он здесь к музыкальному величию, и не переставал мечтать - он был очень упорным и целеустремленным.

Однажды в консерваторском дворе Виталик познакомился с немолодым профессором, который работал на кафедре народных инструментов и очень хорошо играл на балалайке.

- Доброе утро, молодой человек, вы все метете тут у людей под ногами, и не даете пройти, - музыканты очень остроумны.

Профессор жил бобылем и приютил у себя молодого человека. Быстро Виталик познакомился с друзьями профессора: они все были холосты и очень добры и нежны.

- Ты наш талантушко, - говорили они Пидюле.

Виталик потратил всего неделю, чтобы как следует освоиться в музыкальной среде, и вскоре уже ни чем не отличался от большинства ее обитателей: говорил высоким голосом, употреблял самые модные слова, сделал короткую стрижку, а один знакомый гитарист спьяну даже показал Виталику около 10 аккордов. Через какое-то время, довольно, стоит отметить, длительное - музыке учиться - это не щи варить, на всех вечеринках ближе к концу, чтобы развлечься, гости хором просили Пидюлю сыграть, и тогда Виталик брал гитару, которую купил себе в ЦУМе, и бил по струнам, сильно мотая головой, вызывая добрый смех богемной публики.

Иногда Пидюля жалел, что в детстве мама отдала его в класс баяна, и ему пришлось столько времени потратить впустую, но потом он вспоминал, что преподавателя игры на гитаре в их городке не было, и успокаивался.

На этом история почти заканчивается: через месяц-другой Виталик познакомился с одним продюсером, и переехал к нему жить, а уже через месяц Пидюлю стали показывать по телевизору с гитарой в руках. Он играл фламенко. Почти как Пако де Люсия или Андрей Батиста, которых у нас даже в Москве почти никто не знает.

© Андрей Прокофьев, 2001-2025.
© Сетевая Словесность, 2001-2025.

Книга отзывов

НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"

Светлана Богданова. Попробуй не засмеяться [Я знаю, что сейчас мое путешествие прервется, и мне надо все запомнить и все записать. Поезд старательно подыгрывает мне, выводя под занавес на свою сцену...] Мила Борн. Другая Агата, или искусство стать невидимым [Загадочная история исчезновения Агаты Кристи. Что произошло и, главное, почему? Это стало не просто газетной сенсацией, но и глубоким психологическим...] Акоп Арутюн. Стихотворения [Я останусь с сухими глазами, – / свежим, / как возлюбленный солнца...] С. К. К. (Сергей Кудрин). Танцпол для парапсихологов [Прочесать лебедем / Вышний Стонхедж. / / Попросить Мерлина / Оживить булыжники.] Елена Бородина. Белый шум [Всё тот же хрупкий лист неповторим / в своём полете ветреном, бесстрашном / из неба в бесконечность – Бог бы с ним. / Вот – новый день, / а что...] Аркадий Паранский. У Печоры у реки... [Это было чудо какое-то – поле белых астр. Но самое поразительное: среди белого, напоминающего пушистое покрывало, пространства алели ярко-красные, почти...] Вахтанг Чантурия. Восемь бит [Восьмая часть меня живет в мире восьмибитной игры о праздно шатающемся по пыльным улицам большого города пьянице...] Юлия Великанова. Что же значило это странное "memory postum" (О поэтическом сборнике Милы Борн) [Перед нами поэтические тексты прозаика и драматурга. Это чувствуется в каждой строке. Непрерывное повествование, нарратив, впрочем, чрезвычайно поэтичный...] Борис Кутенков: "Поэты останутся в истории не по эстетическим соображениям" [Телеграм-беседа с поэтом и критиком Борисом Кутенковым в рамках проекта Андрея Войнова Voinovpoetry: "20 вопросов Борису Кутенкову".] Лора Катаева. Ласточки наших слов [Всё – молчание, тайна, но истины не видать. / Нам бы выстоять, искренний мой, залетай сюда, / Это небо глотай до упаду – и ешь, и пей, / Просто...] Лана Юрина. На грани [Пока не время – пой, летай, кружись, / хватай в охапку солнечные блики! / Ещё чуть-чуть – и я тебя окликну, / и обниму, и расскажу про жизнь...] Читайте также: Ольга Андреева. Ищу, на что бы опереться | Владимир Буев. "Бог его знает, что несешь, стоя с утра под душем..." | Дмитрий Гвоздецкий. Мой сын напишет не хуже | Георгий Жердев. Четыре четверти | Яков Каунатор. Времена не выбирают | Николай Милешкин. "Самый главный процесс – отделение тьмы от света..." | Ашот Наданян. Подстриженные мысли | Айдар Сахибзадинов. Синёва: и Осенний сон | Людмила Свирская. Я успела в последний вагон | Елена Ханова. Разновеликие цветы | Дмитрий Аникин. Царь Эдип | Илья Будницкий. После оттепели | Владимир Буев. Обнять не обнятое | Андрей Бычков. Человек знака | Изяслав Винтерман. "В неразбавленной воде, в глубине песка"