Холодная плотная тьма над пустыми дворами.
Заката багровые пятна на режущей грани
Короткого птичьего дня и развёрнутой ночи.
Глазкú семисвечий вдали – вспышки огненных точек.
Декабрьские сумерки – всхлип, замирание, выдох.
Расплавленный нимб фонаря в тёмно-синее вытек
И, в тусклую звёздную ртуть претворясь, испарился.
В круг света влетают и гаснут короткие риски
Снежинок. Их проблески – средство фиксации мига.
Под лунною альфой
Латерны вечерней омега...
На стёклах замёрзших застыли потёки сияний,
И контур метели в потёмках всё ярче и явней.
И вихри бросаются яро на редких прохожих.
Дрожит от уколов весь воздух лиловою кожей.
За волосы тащит деревья звереющий ветер.
Над крышами дым непрестанно меняет свой вектор.
А снег, загустев, налегает то сверху, то сбоку.
И думаешь: не попроситься ль за пазуху к Богу?
Но в туче просвет, как ушкó у иголки библейской.
Душа не верблюд, но небесными кручами лестниц
Вскарабкаться сможет ли в выси? Пролезет в ушко ли?
А снег, словно грех нераскаянный, колет и колет,
И всех покрывает: убийц, и судей, и невинных...
А свечи на окнах сквозь вьюгу уже и не видно.
От ветра ломаются веток тендитные пальцы,
И хаос занёс белый свет от омеги до альфы.
Но шаткая тень человека по льду ковыляет
В проулок, и путь в перспективе её умаляет...
Осенний бубенчик звенит на равнине вечерней...
Прозрачный покров на воздушных качелях ничейных...
Скрипучие речи сосны над рукою ручейной,
До сумерек сущих несущею вспышки свечений...
Пылает плашмя пятипалое пламя на клёне.
Скликают сороки трескучую склоку на склоне,
Где лучик горячий в калину вошёл по колени,
В истекший из неба по каплям краплак раскалённый.
Коричневый, синий и розовый берег песчаный...
Плакучая роща качает плечами печали.
Сиена сияет и светится с веток свечами.
Но черпает вечер потёмки из чёрного чана.
Лиловое льётся на листья, и пламя нищает.
Темнеет пространство, как летнее платье от чая.
Луна на подсвечнике тополя... Поздняя стая
Пунктирно плывет на закат и мельчает, мельчает...
Копошится звёздный муравейник,
Собирая свет в одну луну.
Ясеня лохматый рыжий веник
Хмуро подметает вышину.
По тропинкам следуют улитки,
Сонные от первых холодов.
Осень прячет красные улики
Листьев под оборчатый подол.
Вовсе неохота признаваться
В краже тёплых дней и ранних зорь.
Но за ней следит, как доктор Ватсон,
Бдительный вихрастый осокóрь.
Как ни прячься меж лесов замшелых
Или в чёрной гуще белых рощ,
Но за нею ветер, словно Шерлок,
По пятам крадётся через ночь.
Тонкий профиль, шепоток прелестный –
Но листвы всё больше недочёт.
Дуб, самоуверенный, как Лестрейд.
По затылку веткою скребёт.
Столько было золота – и нету!
Ограбленье антикварных крон!
Кто унёс червонные монеты?
С каждым днём всё явственней урон!
Осень улепётывает лихо,
На лету добычу подцепив,
Словно липку, обдирая липу
И бесстыже вербу оголив.
От погони удирая в тучи,
Прячет листья в юбки закрома,
И луну, как чепчик, нахлобучив,
Ковыляет, будто бы мисс Марпл.
Звёзды, яблоки, дожди...
Вспышки желтого на липах.
На неслышных мягких лапах
Светлый вечер походил
По осенней синеве
И слетающей листве.
Покачнулся на витой
Тонкой нитке золотой
Лучика меж веток сонных.
Постоял на медных соснах.
Шаг неспешный, тишь, янтарь...
Пересветы паутинок.
Рощи бронзовый оттенок.
Патина утиных стай
На озёрных акварелях,
Бирюзовых параллелях
От пролёта по воде.
Розоватых лебедей
Шумнокрылый шторм короткий.
Серый бок шершавой лодки.
Крыши. Облако. Звезда.
Над серебряной макушкой
Ивы – лунная ракушка.
Неба чёрная вода.
Вечер теменью налился.
Угасает свет на листьях.
Контур сада. Ветер. Стуки
Капель, падающих с тучи.
Молний редкие ножи.
Звёзды. Яблоки. Дожди.
Ветер дует желтый и оливковый.
Поздний луч на огненной трубе.
С севера заходит темноликая
Ночь, сгоняя звёздных голубей
С тучи. Фиолетовая бабочка
Сумерек спустилась в гущу трав.
Запад залила заката патока.
Месяц чайной ложкой серебра
Потчует кофейный контур тополя.
Вербы с веток льют в озёра ртуть.
На востоке дышит дымка тонкая.
Спят проулки в синеве по грудь.
Всё янтарней огоньки оконные.
Всё сапфировей фонарный круг.
В небе, словно тайной цепью скованный,
Длинный крик гусей летит на юг.
Пролагаем локтями дорогу на свет в темноте
И толкаемся в толпах последних печальных причалов,
А количество жизней равняется числам смертей –
По-другому ещё на земле никогда не случалось.
Ловко вертится в космосе аквамариновый ноль,
Остро брызжут в шампанский зенит из надира восторги,
Ярко пахнет в апреле от почек горячей весной,
Но цыплятам по осени счёт, и бесспорны итоги.
Все дороги не в Рим направляются, как ни крути,
И приходится многим уйти, не увидев Парижа.
А количество счастья легко уместится в горсти,
При наличии горя на складе от пола до крыши.
Открывается звёздный парад генеральшей-луной,
Маршируют по пыли орбит за планетой планета.
А овал голубой прожигают война за войной,
Ранят землю навылет, и нет санитарной кареты.
Сколь ни тщись, сколь ни жалуйся в чёрные дыры судьбы
На жестокость битья и неласковость грубого рока,
Несмотря на колдобины, всё ж не соскочишь с резьбы.
До чего дослужился-дожился, туда и дорога.
До звезды мудрецам далеко на усталых ослах,
И благие небесные вести в пути задержались.
Только шёпот любви не задушишь сиренами зла,
И пока что не вычеркнут нолик на Божьих скрижалях...
Небо вздрагивает от ветра,
Словно бас-барабан
От мягкого удара.
Золотой звук луча
Ударяет в литавры
Сине-розового озера.
Белый флажолет
Ивовых струн
Приглушён сумерками.
Тонкая алая струйка
Сбегает из оловянной тучи
По лиловому горизонту
На вершину треугольника
Протянутой в небо дороги.
У каждого своя
Мелодия жизни.
Сыграй чисто.
Снег идёт... Берёзовый, ромашковый,
Занавесив тёмные столбы
Вдоль дорог пустых. Одной отмашкою
Разрешили свету белу быть.
Белу, а не чёрну и коричневу!
Ясну, а не тёмну и сырy!
Замели горчичные, коричные
Листья, иглы рыжие в бору...
Сыпали черешневым, жасминовым
Цветом, добавляли вишен, слив
Лепестки, и перья лебединые
Полными охапками несли
И бросали на сады и рощицы,
На смурные абрисы домов,
Будто наверху единым росчерком
Выпустили птиц из облаков
На свободу, на края озёрные,
На поля, прогалины, луга.
Где вчера лежали копны чёрные,
Нынче встали белые стога.
Вьюга состоит из мелких веточек,
Словно лес берёз стоит кругом.
С неба сыплют миллионы весточек
О хорошем, светлом, дорогом.
Объясняют: всё не так уж плохо и
Вовсе нет в отчаянье нужды.
Птицы замирают над дорогою.
Лепестки ложатся на пруды.
Спохватившись: а не слишком много ли? –
Прекратили с неба снегопад.
Землю озабоченно потрогали:
Да, пожалуй, хватит... Пусть поспят
Этой ночью все, как дети, счастливо...
Для того и был подарен снег...
Сонный мир укутали участливо,
Чтобы не простудился он во сне.
Слышно, как на небе всходят звёзды, и
Тишина такая, что – не тронь!
Светится в окне немой огонь,
И молчат пространства межберёзные...
Перебирая ключики событий,
Побед, провалов, почестей, потерь,
Один из них возьмите, отоприте
Забвеньем прочно запертую дверь.
Ах, как давно в нее никто не входит!
Как пуст не переступленный порог!
Замок и петли заржавели, вроде
Никто досель туда войти не мог...
Но вам-то ведь доподлинно известно,
Кто и когда за дверью тою жил,
Трубил и пел, стараясь вторить ветру,
Чем дорожил, кому и чем служил...
Его любила юность, осиянна
Росой звезды. Был мир их потаён.
Она ему являлась – без изъяна –
И окуналась в теплый окоём.
Вставала из воды, смущаясь светом
От глаз ее ночного визави,
И водопады звуков с темных веток
На берег низвергали соловьи...
...Но где же та... и тот?.. Что сталось с ними,
Вы знаете, наверное, теперь...
Ах, как внутри темно и пусто ныне!
Как мутны окна и замшела дверь!
Там капли безнадежного молчанья
Однообразно каплют с потолка.
Там сумерки наполнены печалью,
Да и тоски запасы на века.
И вроде бы не старость... Нет, не старость...
А просто день – не день, и ночь – не ночь.
Не то чтобы болезнь или усталость...
Всё валится из рук – и всё невмочь!
Но... тот, который... – он куда же сгинул?!
Никто не исчезает без следа.
Была ведь соловьиная лавина
И звездная бездонная вода?
А, может, всё как было – так осталось?
Не здесь – так в измерении другом...
И юность, а не старость! – Нет, не старость! –
Стоит у входа в неоткрытый дом!
Переступает тишину и немощь
И растворяет окна к берегам,
И в воду опрокинутое небо
Покорно ластится к её ногам.
И сладкий запах новых сумасшествий
Пространство заполняет до краёв!
Вовек благословен себя нашедший
Под ливнями безумных соловьёв...
Какая тонкая материя:
Нежней, чем шёлк и кисея,
Какое странное растение –
Вот эта штука – жизнь моя!
Почти что ножницами режется,
Почти срезается под нож –
Живу я: пóслушницей, грешницей,
И рвутся нити по одной.
Хватают или прикасаются,
Лелеют или волокут –
Живу: уродкою, красавицей –
И уменьшаюсь на лоскут.
Бьюсь – над изысканною рифмою,
Бьюсь – лбом о чёрную беду.
Живу – едва ли повторимою.
Живу – как пó миру иду.
Лежу рогожкой пестрядинною.
Лечу, как ветреный шифон.
Борюсь бессмысленно с сединами.
Берусь, дрожа, за телефон,
Звоню туда, где нету провода.
Звеню бубенчиком тоски.
Вишу пустым чулком капроновым.
Пишу весёлые стихи.
И дело даже не в шагреневой
Определённости судьбы,
А просто в кипени сиреневой
Ещё немножко бы побыть...
Весенней капельки послание
На ветке утренней дрожит.
Какое странное создание
Вот эта штука – наша жизнь...
Андрей Бычков. Я же здесь[Все это было как-то неправильно и ужасно. И так никогда не было раньше. А теперь было. Как вдруг проступает утро и с этим ничего нельзя поделать. Потому...]Ольга Суханова. Софьина башня[Софьина башня мелькнула и тут же скрылась из вида, и она подумала, что народная примета работает: башня исполнила её желание, загаданное искренне, и не...]Изяслав Винтерман. Стихи из книги "Счастливый конец реки"[Сутки через трое коротких суток / переходим в пар и почти не помним: / сколько чувств, невысказанных по сути, – / сколько слов – от светлых до самых...]Надежда Жандр. Театр бессонниц[На том стоим, тем дышим, тем играем, / что в просторечье музыкой зовётся, / чьи струны – седина, смычок пугливый / лобзает душу, но ломает пальцы...]Никита Пирогов. Песни солнца[Расти, расти, любовь / Расти, расти, мир / Расти, расти, вырастай большой / Пусть уходит боль твоя, мать-земля...]Ольга Андреева. Свято место[Господи, благослови нас здесь благочестиво трудиться, чтобы между нами была любовь, вера, терпение, сострадание друг к другу, единодушие и единомыслие...]Игорь Муханов. Тениада[Существует лирическая философия, отличная от обычной философии тем, что песней, а не предупреждающим выстрелом из ружья заставляет замолчать всё отжившее...]Елена Севрюгина. Когда приходит речь[Поэзия Алексея Прохорова видится мне как процесс развивающийся, становящийся, ещё не до конца сформированный в плане формы и стиля. И едва ли это можно...]Елена Генерозова. Литургия в стихах - от игрушечного к метафизике[Авторский вечер филолога, академического преподавателя и поэта Елены Ванеян в рамках арт-проекта "Бегемот Внутри" 18 января 2024 года в московской библиотеке...]Наталия Кравченко. Жизни простая пьеса...[У жизни новая глава. / Простим погрешности. / Ко мне слетаются слова / на крошки нежности...]Лана Юрина. С изнанки сна[Подхватит ветер на излёте дня, / готовый унести в чужие страны. / Но если ты поможешь, я останусь – / держи меня...]