КАК  Я  НЕМНОЖКО  СОШЁЛ  С  УМА

Житейская история, или Ничего не придумано

...и некоторое время побился в судорогах, захлёбываясь слезами. Однако заниматься этим пришлось недолго, потому что рядом уже стояла машина типа медицинский уазик и надо мной склонились два женских лица. Что с вами? Вы больны? Встаньте, встаньте, пожалуйста! Мы вам поможем! - услышал я нормальные человеческие слова и, сглотнув сопли, ответил: спасибо, мол, большое, ничего, это я случайно упал, сейчас ещё минутку, я встану и пойду, ещё раз вам большое спасибо... Нет-нет, вы встаньте, а то ещё ударитесь затылочком... - поговорили со мной чуть настойчивее. - Да и пёс (или даже не пёс) со мной, сказал я неосторожно и ещё раз поблагодарил за заботу. - Пёс пусть себе будет с вами, - услышал я вновь уже совсем как бы другой голос. Нас это никак не волнует. Но вот падать и валяться лучше где-нибудь за территорией нашей больницы! - Ах, вот оно что! - пришёл я в себя окончательно. - Вас только это и интересует! И на это мне было совсем уже внятно сказано, чтобы пёр я отсюда и побыстрей, а из машины типа медицинский уазик уже выдвинулся валуховатый водитель как бы даже с монтировкой в руках.

После чего я сказал, что я думаю обо всех врачах, а не о себе, сказал по-русски и достаточно внятно (хотя язык заплетался), быстренько подобрал портфель (слова богу, при падении не раскрылся!) и боком-боком - почему-то несло меня боком - покинул территорию больницы.

День, когда скончалась моя мать, оказался полупраздничным: суббота, субботник, найти кого-то в сельсовете я и не надеялся. Однако нашёл: не в сельсовете (здесь так и называют администрацию села), а на одном из объектов расчистки и уборки, поговорил, и он тут же принял решение. Мало того: дал мне в сопровождение своего человека, спросил о копачах и поняв, что мне ещё собирать алкашей, тут же назначил и копача - тот подошёл, договоритесь сами.

Иван Владимирович даже свозил меня в сельское ритуальное агентство, но там было своё несчастье - люди уехали в Ставрополь на похороны. Жаль, прокомментировал Иван Владимирович, так тебе гроб обошёлся бы в четыреста рублей, а в городе заплатишь все семьсот.

В городе я заплатил восемьсот сорок за самый дешёвый, машину не нанимал - привёз на своей старенькой иномарке, и маму похоронили мы быстро и соблюдая все положенные обычаи.

Однако если бы не руководитель сельсовета Куликов, если бы не те обычные люди, которые помогли мне, чужаку, успокоить маму на сельском кладбище, несмотря на отсутствие у неё сенгилеевской прописки, так бы я и коротал с покойной матерью время до сего дня.

И вот почему.

Чтобы получить место на кладбище, надо иметь такой документ, как свидетельство о смерти. Паспорт загс отбирает, а свидетельство выдаёт. Идёшь со свидетельством, тебе выписывают место на кладбище. Ну всё понятно.

Однако мать моя, сходя с ума по старости лет, решила, что родилась она не так, как в её паспорте указано, а на два года раньше. Может, так оно и было, но когда тебе девяносто, не всё ли равно? Но паспорт она уже разрисовала. То есть зачеркнула свой законный 1912-й год и нарисовала правильный, как она полагала, 1910-й. После этого все остальные документы я у матери реквизировал, и мы этот эпизод рассказали только врачам, когда в этом возникла необходимость. Старческая деменция... констатировали врачи. Так мы в семье узнали новое для себя слово, а к ним ещё такие, как болезнь Альцгеймера, не пощадившая даже Рональда Рейгана, и тэ пэ. Одного мы не узнали в тот момент: что с паспортом шутки плохи.

И когда день настал, настала и необходимость идти в загс. Но не в ту его часть, которая смотрится как дворец бракосочетаний, отремонтированный и гладенький, а с заднего фасада, где и кирпичи выпавшие, и железная лестница на три этажа.

Учреждению оставалось работать минут двадцать, и уборщица меня поторопила. Там, сказала она, не любят, когда перед обедом или концом работы.

Я забыл про стенокардию и взлетел по страшной железной лестнице. Я объяснил, что мама умерла, а паспорт и медицинская справка, констатирующая этот беспощадный факт - вот они. Так можно ли... Стоп, - сказали мне. Нельзя. В справке написано: год рождения - 1912, а в паспорте - ... Что это значит? А вот, словоохотливо стал я разъяснять, мама то да сё... Меня опять прервали, и я узнал:

1) что паспорт это документ;

2) что справка это тоже документ, и что-то в нём дописать может только тот врач, который его выдал;

3) что без установления подлинного года рождения выдача свидетельства немыслима;

4) что установление года рождения производится с участием органов милиции...

Вы не поверите: счастье было розлито на лице этой только что бледной женщины.

Не знаю, что произошло со мной. Что-то в голове мелькнуло: мать ведь родилась на Украине, а жила в Тбилиси; представились, наверное, всякие дипломатические отношения, а на Украине прокатилась война, стало быть - что, поднимать фашистские архивы или доказывать, что все документы, в том числе церковные книги, уничтожены... Может, я это потом уже додумал.

Я внезапно вскочил, рванул медсправку из рук счастливой женщины, рванул паспорт, а она отшатнулась так, будто я её собирался убить. И снова побледнела, как смерть.

Но я уже летел вниз, гремя железными ступенями, и выл. Не знаю, что. Может, в этот момент я понял, какой ужас миновал меня: ведь мать уже похоронена!

Вот потом, когда стало совсем плохо, я вызвал скорую, а там меня ещё знают и помнят. И хотя я их теперь беспокою значительно реже, у меня осталось памятное чувство нервного ожидания: кто приедет? От приезда одних становилось легче просто как-то само по себе, другие вгоняли в ступор (оговорюсь сразу: их было мало)...

Приехала так называемая обычная скорая, то есть не кардио и не неврология. Но врач оказался знакомый. И он посмотрел и выслушал. И ему я рассказал, что у меня уже были случаи выпадения зрения, как сегодня, и даже однажды, и помочь было некому, выпала речь. И спросимши, не было ли у меня какой инфекционной болезни, сделался сосредоточен и рекомендовал отнестись к происшедшему очень и очень серьёзно.

Одна беда чуть приотступила (аритмия перешла у меня в постоянную форму, давно уже живу без уколов), зато надвинулась некая новая угроза.

Но спасибо ему. Я обещал ему свою книгу, если выйдет (старую уже дарил), и призадумался.

© Евгений Панаско, 2005-2022.
© Сетевая Словесность, 2005-2022.

Книга отзывов

НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"

Михаил Ковсан: Чужие сны [Будет фейерверк: радужно весёлое многоцветье, набухающие на чёрном фоне неземные цветы, яркие нити, небо с землёй единящие...] Анна Нуждина: Литературный туризм. О модели организации стихотворения Вадима Муратханова "Путешествие" [...в наше время клипового мышления именно литературный туризм способен сосредоточить на себе истинное внимание аудитории. Это принципиально новая техника...] Александр Попов (Гинзберг): Детские стихи для читателей всех возрастов [...Но за Кругом за Полярным / Дом замшелый в землю врос: / Там живёт непопулярный - / Настоящий Дед Мороз!..] Илья Будницкий: Заморозок [И все слова, как осенью листва, / Сошли с небес и стали покрывалом, / И я ищу не с музыкой родства, / Не с общечеловеческим хоралом...] Владимир Бененсон: День, когда убили Джона Леннона [...Несмотря на сытый желудок и правильное содержание алкоголя в крови, спать не хотелось, и воспоминания о тех шести месяцах службы под Наро-Фоминском...] Надя Делаланд, Подборка стихов по материалам курса стихотерапии "Транс-формация" [Делаландия - пространство, в котором можно заниматься поэзией, живописью, музыкой, психологией, даже танцами... В общем, всеми видами искусства, только...] Наталия Прилепо: Лодка [Это твой маленький мир. Здесь твои порядки: / Дерево не обидь, не убей жука. / Розовым вспыхнул шиповник, и что-то сладкое / Медленно зреет в прозрачных...] Борис Фабрикант: Стихотворения [Пробел в пространстве залатать стихами, / заштопать строчкой, подбирая цвет, / не наглухо, чтоб облака мехами / дышали вслух и пропускали свет....] Читайте также: Андрей Баранов: Последняя строка | Максим Жуков, Светлана Чернышова: Кстати, о качестве (О книге стихов Александра Вулыха "Люди в переплёте") | Вера Зубарева: Реквием по снегу | Виктория Кольцевая: И сквозная жизнь (О книге Александры Герасимовой "Метрика") | Андрей Крюков: В краю суровых зим | Сергей Слепухин: Портрет художника | Юрий Гладкевич (Юрий Беридзе): К идущим мимо | Роман Иноземцев: Асимптоты | Кристина Крюкова: Прогулки с Вертумном | Юрий Макашёв: Доминанта | Савелий Немцев: Поэтическое королевство Сиам: от манифеста до "Четвёртой стражи" | Елена Севрюгина: Лететь за потерянной стаей наверх (о некоторых стихотворениях Кристины Крюковой) | Юрий Тубольцев: Все повторяется | "Полёт разборов", серия 70 / Часть 1. Софья Дубровская | Владимир Алейников: Вдвоём (1967)