Словесность

[ Оглавление ]







КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


     
П
О
И
С
К

Словесность




ЗАВОДЧАНЕ

Производственная ностальгия


Действующие лица:

Сергей - молодой инженер
Фёдор - вальцовщик, тоже молодой
Варя - нормировщица, совсем юная
Борис Николаевич - директор завода, предпенсионного возраста
Иван Моисеевич - парторг, средних лет
Вениамин Вениаминович - уважаемый рабочий, в годах
Феклистыч - пожилой вахтёр, представитель трудовой династии
Семьдесят с чем-то разновозрастных и разнополых рабочих
Посыльный - персонаж незначительный, потому возраст - произвольный


СЦЕНА 1

Утро буднего дня. Проходная завода. Будка, турникет. В будке вахтер Феклистыч. Через турникет проходят рабочие.


РАБОЧИЙ 1: Здорово, Феклистыч!

ФЕКЛИСТЫЧ: Пропуск?

РАБОЧИЙ 1: Дома забыл!

(Феклистыч, тем не менее, нажимает на педаль, турникет поворачивается, рабочий проходит)

РАБОЧИЙ 2: Здорово, Феклистыч!

ФЕКЛИСТЫЧ: Пропуск?

РАБОЧИЙ 2: Дома забыл.

(Феклистыч вновь нажимает на педаль, рабочий проходит. Так продолжается еще 11 рабочих. Рабочий 14 решает пошутить)

РАБОЧИЙ 14: Пропуск, Феклистыч!

ФЕКЛИСТЫЧ (слегка ошарашено): Дома забыл... (нажимает на педаль, турникет поворачивается, рабочий проходит, окружающие смеются, однако на полпути Феклистыч отпускает педаль, рабочий болезненным местом ударяется о турникет)

РАБОЧИЙ 14: Феклистыч, ну, ты чё, больно же!

ФЕКЛИСТЫЧ: А ты что ж, паскудник, шутки шутить со мной надумал? А знаешь ты, что я представитель...

РАБОЧИЙ 14: ... Трудовой династии. И дед у тебя на эту педаль нажимал, и прадед. Всё знаю, ну прости, Феклистыч.

ФЕКЛИСТЫЧ: Прости его... А ну, давай всё сначала и как положено - пароль, отзыв, отзыв на отзыв. А то, как домой к себе, а не на оборонное предприятие.

РАБОЧИЙ 14 (виновато): Пошутил просто... Здорово, Феклистыч!

ФЕКЛИСТЫЧ: Пропуск?

РАБОЧИЙ 14: Дома забыл.

ФЕКЛИСТЫЧ: Другое дело... Проходи теперь.

(Феклистыч нажимает на педаль, рабочий проходит. Через десяток-другой рабочих к будке подходит Сергей)

СЕРГЕЙ: Здравствуйте.

(Феклистыч не реагирует)

СЕРГЕЙ (настойчивее): Здравствуйте!

ФЕКЛИСТЫЧ: Ну, что заладил, здравствуйте, да здравствуйте. Ты мне не здравствуйте, ты мне пароль говори. А здравствуйте твоё мне не нужно.

СЕРГЕЙ: Я не знаю пароль. Первый день только. Мне бы Бориса Николаевича увидеть.

ФЕКЛИСТЫЧ: Ишь, чё удумал! Бориса Николаевича ему! Ты, паря, может не знаешь, что на секретный объект пришел, что деталь тут для оборонной промышленности изготовляют? Но это тебе знать и не положено. А ну как ты шпион буржуазный?

СЕРГЕЙ: Не шпион я. Инженер я ваш новый.

ФЕКЛИСТЫЧ: Этак каждый шпион может сказать, что он инженер. А докажешь чем?

СЕРГЕЙ: Чем докажу? (на секунду задумывается) А вот докажу! Возьмем, к примеру, трубу эту (показывает на турникет). Сечение трубы 30 миллиметров, длина около пяти тысяч миллиметров, так? Толщина стенок - два миллиметра, а плотность стали возьмем семь целых восемь десятых грамм на сантиметр, правильно? Теперь, чтобы вычислить массу турникета... дайте листок какой-нибудь... (считает, пишет) Около сорока семи килограммов получается турникет ваш.

РАБОЧИЕ (за проходной): Так и будет, наверное. Степан, помнишь, втроем тащили бандуру эту. Если бы килограмм сорок пять, так и вдвоем бы унесли, а центнер если, так и троих мало. Слышь, Феклистыч, не врет парень-то.

ФЕКЛИСТЫЧ: (смотрит в бумажку с расчетами) А то без вас не знаю! Если плотность семь запятая восемь, то так и выходит. Эй, инженер, как звать-то?

СЕРГЕЙ: Сергей. Новиков.

ФЕКЛИСТЫЧ: Серёга, значит. Ну, проходи давай. Тут недалёко подожди, подъедет Николаич скоро. (смотрит в бумажку) Ишь, как! Через плотность, значит, посчитал...

СЕРГЕЙ: Спасибо! (проходит через турникет, осматривается, торжественно) Ну, здравствуй, родной завод!

РАБОЧИЙ 38: Здорово, Феклистыч!

ФЕКЛИСТЫЧ: Пропуск?

РАБОЧИЙ 38: Дома забыл.

(Феклистыч нажимает на педаль, рабочий проходит. Процесс повторяется до 73 рабочего, после чего рабочие заканчиваются. Через некоторое время на проходную заходит директор)

ДИРЕКТОР: Здорово, Феклистыч! (пытается сходу пройти, ударяется о запертый турникет) Да, что ж ты творишь, старый черт?!

ФЕКЛИСТЫЧ: А ты, Николаич, не знаешь будто, что порядок для всех один. Дед еще мой на этой вахте...

ДИРЕКТОР: Да, знаю, знаю я, и прадед тоже, и внуки твои туда же! Ну, давай, говори свой отзыв.

ФЕКЛИСТЫЧ: Пропуск?

ДИРЕКТОР: Дома забыл. Ну, доволен теперь?

ФЕКЛИСТЫЧ: Да, был бы доволен, кабы не одно обстоятельство...

ДИРЕКТОР: Ну, какое еще у тебя кабы одно обстоятельство?

ФЕКЛИСТЫЧ: Пятьдесят третий рабочий не пришел. Тревожусь, Николаич, как бы не случилось чего.

ДИРЕКТОР: Пятьдесят третий - это Федька, что ли? Да, что с ним свершиться может? В вытрезвителе, поди, опять задержали. Придет, куда ему не придти.

ФЕКЛИСТЫЧ: Так оно... Николаич, а ты, к примеру, знаешь, что турникет мой сорок семь кило весит?

ДИРЕКТОР: Ну что: знаешь, не знаешь, - у меня, знаешь, еще знать сколько надо!

ФЕКЛИСТЫЧ: Вот я тебе и говорю - сорок семь кило турникет. Если плотность семь запятая восемь, так оно выходит. Но это я так, к слову пришлось. Там, это, Серега прибыл, тебя спрашивал.

ДИРЕКТОР: Какой такой Серега прибыл-спрашивал?

ФЕКЛИСТЫЧ: Ну, ты даешь, какой Серега?! Инженер наш новый! Вон стоит, с кем-то разговаривает там.

ДИРЕКТОР: Так бы и сказал сразу, что Серега, тфу, инженер, а то Серега, Серега. Ну, пойду, честно говоря, познакомлюсь. (идет к Сергею)

СЕРГЕЙ (разговаривает с обстановкой): Здравствуй, заводская дверь! И ты здравствуй, заводское окно! Вместе будем теперь работать. И ты, косяк от заводской двери...

ДИРЕКТОР: А, смотрю, с заводом знакомитесь. Это хорошо и познавательно это. (протягивает руку) А я Николаич здешний. Ну, то есть это, директор. А Николаич это зовут.

СЕРГЕЙ: (пожимает руку) Новиков. Инженер ваш новый.

ДИРЕКТОР: Новиков? Серега, значит. Это хорошо. Сереги нам нужны.

(на проходную входит Федор)

ФЕДОР: Здорово, Феклистыч!

ФЕКЛИСТЫЧ: Пропуск?

ФЕДОР: Дома забыл. (проходит) Ну, как тут у нас обстановочка?

ФЕКЛИСТЫЧ: У нас-то обстановочка хороша, а вот тебе Николаич всыпет сейчас по первое число.

ДИРЕКТОР (подходит): Федя, ну, что на этот раз у тебя за происшествие стряслось?

ФЕДОР: Ну, так, в вытрезвителе же...

ДИРЕКТОР: Это понятно мне, что в вытрезвителе. Я спрашиваю, опоздал по какому поводу? Из вытрезвителя, между прочим, в семь утра уже никого нету.

ФЕДОР: Вот и я так рассчитывал! А они пересменку на какую-то придумали...

ДИРЕКТОР: Пересменку... А чё тебя в вытрезвитель-то опять приключилось?

ФЕДОР: Так это, Николаич, я ж не выбираю. Куда отвезли... Отработаю я...

ДИРЕКТОР: Как миленький отработаешь! И чтоб больше ничего аналогичного у меня, понял!?

ФЕДОР: Какой разговор, Николаич!

(подбегает запыхавшийся парторг)

ПАРТОРГ: Борис Николаевич, а я вас по всему предприятию ищу!

ДИРЕКТОР: Ну, а что меня по всему предприятию, если тут я. Вот инженер наш новый, Серега, знакомимся, прямо говоря.

ПАРТОРГ: Борис Николаевич, не до знакомств сейчас и не до инженеров! Вы же знаете, директива пришла из райкома, собрание необходимо срочно проводить, довести, так сказать, до сведения трудящихся масс.

ДИРЕКТОР: Ладно, ладно, идем. Федька, смотри сюда, это инженер наш новый, Серега. Ты покажи ему, что тут у нас как оно, а потом на собрание прибывайте оба, ну, и другие массы тоже.

ФЕДОР: Сделаем, Николаич!

(директор и парторг уходят)

ФЕДОР: Инженер, значит...

СЕРГЕЙ: Ну, да. Серёга.

ФЕДОР: Я - Фёдор. Но, вообще-то, вальцовщик. Значит, смотри на, тут у нас дверь заводская с косяком, понял, да? Окно тоже заводское на.

СЕРГЕЙ: Дверь... окно...

ФЕДОР: Там будка. В будке Феклистыч на.

СЕРГЕЙ: Феклистыч на...

ФЕДОР: Не "Феклистыч на", а просто Феклистыч. Он, между прочим, трудовая династия на, понял?

СЕРГЕЙ: Понял, династия на.

ФЕДОР: Ладно, тут потом сам еще всё посмотришь, подоконник, стены на. Щас пошли цех покажу.




СЦЕНА 2

Цех. В цеху полумрак. Можно разглядеть какие-то станки и механизмы.



ФЕДОР: Смотри на, тут тоже дверь заводская, но с другой стороны. А окна, засекай, нету. А знаешь, почему нету?

СЕРГЕЙ: Ну, наверное, оно тоже с другой стороны.

ФЕДОР: Не. Слушай сюда внимательно. Окна нету, потому что завод секретный, для оборонки деталь делаем, понял на?

СЕРГЕЙ: Понял. А темно почему? Тоже секретность?

ФЕДОР: Да какая тебе секретность на?! Говорю же, окна нет! А лампочки экономим. А когда не экономим, тырим. Вот и темно. Смотри дальше, это станки заводские. Но они не работают на.

СЕРГЕЙ: Электричество экономите?

ФЕДОР: Не в том дело, деталь ручной обработки требует, понял?

СЕРГЕЙ: Понял.

ФЕДОР: Молоток! Быстро схватываешь. Значит, слушай дальше, мне щас идти надо, ты сам смотри тут всё, трогай, чё хочешь, тока эта, слышь, Варьку не трожь, понял на? Это я серьезно говорю уже. Знаешь Варьку?

СЕРГЕЙ: Нет.

ФЕДОР: Ладно, пошли покажу. (кричит) Варька! Ты где?! Варь!

ВАРЯ (появляется откуда-то из-за станка): Да, тута я. Чё орешь-то, как заполошенный?

ФЕДОР: Не видно же ничё. Что ты, что станок, попробуй разбери. В общем, ты это, познакомься, инженер наш новый, Серега.

ВАРЯ (протягивает руку): А я Варя.

СЕРГЕЙ (пожимает руку): Очень приятно. А я Сергей.

ВАРЯ: А я еще и нормировщица ко всему прочему.

СЕРГЕЙ: Никогда бы не подумал! Вы такая... такая... ну, как фасовщица!

ВАРЯ (смущенно): Ой, ну скажете тоже...

ФЕДОР: Э, ну чё руками-то сцепились! Расцепились уже быстро! Я, главное, специально знакомлю его, чтоб знал, кого трогать нельзя, а они тут же руками сцепились! У меня, слышь, разговор короткий, если чё. Варька, вон, знает.

ВАРЯ: Ты чё, Федя, такой вообще? Других, знаешь, как лапают, и ничё. А мне руками уже сцепиться нельзя, да?

РАБОЧИЙ (входит в цех, кричит): На собрание! Все на собрание!

ФЕДОР: Ладно, пошли на. (Варе) С тобой потом поговорим еще. (Сергею) А тебя предупреждать два раза не буду, понял?

СЕРГЕЙ: Да я же ничего личного. Знакомлюсь просто тут со всем. (станку) Здравствуй, заводской станок. Вместе теперь работать будем.

ВАРЯ (Сергею шепотом): А вы на танцы вечером приходите, только попозже, Федя уже в вытрезвителе будет, руками посцепляемся али там еще чем...

(уходят на собрание)




СЦЕНА 3

Актовый зал. В зале рабочие. Гул, разговоры. На сцене в президиуме директор, парторг и уважаемый рабочий.



ДИРЕКТОР (встает): Так, ну, разговоры смолкли мне еще! На собрании, видимо, сидите! Значит, здорово, кого не видел.

РАБОЧИЕ: Здорово, Николаич! Здорово!

ДИРЕКТОР: Ну, чё опять разговоры не смолкли?! Поздоровкались, и честь знать пора. В общем, слово дается нашему парторгу, нашего завода, как его, Ивану Моисеевичу.

ПАРТОРГ (встает): Товарищи оборонщики и оборонщицы! Как вам всем хорошо известно, не так давно состоялся майский Пленум ЦК. Надеюсь, напоминать об этом не надо?

РАБОЧИЙ ИЗ ЗАЛА: Ну, дак, че напоминать-то, в марте был, по телику заместо футбола показывали.

УВАЖАЕМЫЙ РАБОЧИЙ: Славян, ты как ляпнешь чё! В каком тебе марте?! Ясно же сказано "пленум майский", в апреле он был, заместо "Трех танкистов и собаки" показывали.

ПАРТОРГ: Спасибо, Вениамин Вениаминович. Я продолжу. Многие решения майского Пленума мы с вами активно выполняем, однако сегодня пришла директива из райкома с разъяснениями, важнейшим из которых является принятый нашей партией и правительством решительный курс на гонку разоружений. Исходя из этого, товарищи, нам необходимо принять соответствующие меры. Какие будут предложения?

(в зале тишина, головы опущены, парторг выразительно смотрит на директора)

ДИРЕКТОР (встает): Ну, что я думаю сказать по этому поводу... Таким образом, идя в ногу ко времени, и, значит, с предпринятым курсом, я считаю, мы должны. Так я мыслю, что касается ситуации. (садится)

ПАРТОРГ: Аплодисменты, товарищи! (активно аплодирует сам, зал неохотно его поддерживает) Вениамин Вениаминович, у вас есть, что дополнить?

УВАЖАЕМЫЙ РАБОЧИЙ (встает, снимает кепку): Ну, я считаю, что в разрез с курсом партии нам идтить никак нельзя, правильно? Значит, надо идтить с курсом повдоль. Такое моё мнение, как рабочего с трудовым стажем двадцать лет. Думаю, все меня поддержат. (садится, надевает кепку)

РАБОЧИЕ В ЗАЛЕ: Молодец, Витаминыч! Дело говоришь! Повдоль пойдем!

ПАРТОРГ: Спасибо, товарищи. Однако хотел бы обратить внимание на следующий момент: мы выпускаем деталь для оборонной промышленности. И если партия взяла курс на гонку разоружений, - получается, мы должны выпускать меньше деталей? (вопросительно смотрит на уважаемого рабочего)

УВАЖАЕМЫЙ РАБОЧИЙ (встает, снимает кепку, обращается в зал): Ну, а что, мужики, сможем меньше детали выдавать?!

РАБОЧИЕ В ЗАЛЕ: Сможем! Поднатужимся, сможем! Молодец, Витаминыч!

ПАРТОРГ: Товарищи, товарищи! Тихо! Я рад нашему единодушию, но хотел бы заметить, что у нас есть план, утвержденный на ого-го каком верху, и не нам с вами его менять. Поэтому, товарищи, меньше деталей, чем записано в плане, мы с вами выпускать права не имеем.

УВАЖАЕМЫЙ РАБОЧИЙ: Погоди, Иван Моисеич, это что тогда получается, вразрез с курсом идтить придется?

РАБОЧИЕ В ЗАЛЕ: Вразрез пойдем! Надо, так надо! Поднатужимся и пойдем!

ПАРТОРГ: А ну, тихо! (обводит зал суровым взглядом) Кто сказал "вразрез пойдем"?

РАБОЧИЕ В ЗАЛЕ: Витаминыч! Витаминыч первый сказал!

ПАРТОРГ (с укоризной): Вениамин Вениаминович, а ведь вы у нас актив. С вас молодое поколение пример берет, и вы говорите "вразрез"?!

УВАЖАЕМЫЙ РАБОЧИЙ: Так я ж ниче такого не имел, по логике просто...

ПАРТОРГ: Если ваша логика идет вразрез с решениями партии, нам такая логика не нужна. Садитесь и сделайте для себя выводы. (рабочий садится, надевает кепку, обиженно хмурится) Есть еще предложения? (в зале тишина) Борис Николаевич, может быть, вы?

ДИРЕКТОР: Ну, если в общем и целом, так сказать, то я, конечно, не против, как коллектив, во главе, ну, в смысле, за авангардом, образно говоря по линии партии.

ПАРТОРГ: Аплодисменты, товарищи! (активно аплодирует сам, зал неохотно его поддерживает) Спасибо, Борис Николаевич! Именно об этом и говорится в разъяснении из райкома. Я позволю себе пояснить вашу мысль присутствующим. Товарищи! Партия взяла решительный курс на гонку разоружений, и наша наиважнейшая задача - выполнить решения партии. Другой наиважнейшей задачей, которую никто не отменял, является план. Как быть? В директиве райкома об этом четко говорится: помочь партии мы можем единственным способом - снизить затраты на производство детали, сэкономив тем самым государственные деньги, которые партия направит на гонку разоружений! Аплодисменты, товарищи! (Зал вяло аплодирует) Над конкретными мерами мы в составе актива подумаем и доведем до сведения коллектива. Ждем также и ваших предложений. А сейчас, я думаю, собрание по вопросам гонки разоружений можно считать закрытым. Да, Борис Николаевич? Или вы хотели бы добавить пару слов?

ДИРЕКТОР: Да, я хотел бы добавить. Таким образом, вот, мы с вами, всем коллективом, всем нашим трудовым, так сказать, коллективом, идя навстречу и, вот, подводим итоги. Но успокаиваться нельзя, так я считаю. (парторгу) Всё, закрывай теперь.

ПАРТОРГ: Аплодисменты, товарищи! (активно аплодирует, его никто не поддерживает, рабочие расходятся из зала) Все свободны! Прошу вернуться на свои рабочие места!

(зал пустеет)




СЦЕНА 4

Цех. Следующее утро. Полумрак.


СЕРГЕЙ (кричит): Варя! Ты здесь?

ВАРЯ (появляется из-за станка): Здеся, здеся! Чего орешь-то? Не узнал что ль? Али со станком перепутал?

СЕРГЕЙ: Отчего же со станком? Не со станком. Думал, может ты это, а может птица какая неземной красоты.

ВАРЯ: Ой, ну скажешь тоже - птица! У меня и клюва-то нет! (смеется)

СЕРГЕЙ: Варя, а у меня для тебя подарок есть. Вот, держи. (протягивает что-то небольшое)

ВАРЯ (берет, разглядывает): Ой... талончик... на сахар, что ли? Чё, настоящий прям?

СЕРГЕЙ: Конечно, настоящий.

ВАРЯ: Спасибо! (обнимает Сергея) Только я взять его могу...

СЕРГЕЙ: Почему это не можешь?

ВАРЯ: Ну, а ты как же без сахара будешь?

СЕРГЕЙ: Да, я как-то сладкое не очень люблю...

ВАРЯ: Ой, не ври! Все сладкое любят. Чай с сахаром очень вкусно.

СЕРГЕЙ: Да, какой чай! У меня даже чайника-то нет!

ВАРЯ: Чё, правда нету?

СЕРГЕЙ: Честное слово инженера!

ВАРЯ: Ну, ладно, возьму тогда. (прячет талончик где-то в районе груди) Смешной ты такой, Серега, - чайника нету! Ко мне тогда приходи чай пить с сахаром. Придешь?

СЕРГЕЙ: Приду. А когда?

ВАРЯ: Попозже приходи, чтобы Федя точно уже в вытрезвителе был. Чё, глаз-то болит?

(становится видно, что под глазом у Сергея большой синяк)

СЕРГЕЙ: Да не... ерунда. И ухо тоже почти не болит. (мы замечаем, что и ухо у Сергея красное и опухшее) Спать только больно на нем. Но я спать-то не очень люблю.

ВАРЯ: Бедненький... А Федька-то - паразит какой! Обычно-то он в это время в вытрезвителе уже, а тут как будто чуял, что ты придешь, караулил специально. И, главное, нет чтобы поговорить сначала, разобраться, чё к чему, а он ведь в глаз сразу - на! на! (изображает Федора) А потом в ухо тоже - на! на! (опять изображает) А тут и ты, как на грех, пришел, и тебе досталось.

(мы замечаем, что у Вари тоже опухшее ухо и под глазом синяк)

СЕРГЕЙ: Болит глаз-то?

ВАРЯ: У меня-то? Не-ее, я привышная. (смеется)

СЕРГЕЙ: Ничё, я тоже скоро втянусь. Варя, я, это, поговорить с тобой хотел серьезно.

ВАРЯ: Щас, погоди, просмеюсь малеха. (просмеивается) Ну вот, давай теперь. Про чё серьезно-то? Про любовь что ль?

СЕРГЕЙ: Не, серьезнее еще. Как с нормировщицей с тобой хотел поговорить. На собрании, помнишь, вчера про деталь говорили? Ну, чтоб затраты снизить?

ВАРЯ: Ну, помню, вроде. А чё спрашиваешь?

СЕРГЕЙ: Да, не спалось вчера на ухе-то, думал над этим... И вот какую штуку придумал: если мы зараз по две детали в тисы зажимать будем, чтобы вручную обрабатывать, это ведь должно снизить затраты, как думаешь?

ВАРЯ: Снизит, наверное...

СЕРГЕЙ: Нет, ты мне как нормировщица точно скажи - снизит или нет?

ВАРЯ: Ну, а чё не снизить-то? Снизит, поди...

СЕРГЕЙ: Вот и я думаю, что должно. Смотри, мы сейчас шерхебелем - раз, два, три (изображает работу шерхебелем) и обработали деталь. И при моём методе тоже шерхебелем - раз, два, три, но обработали-то уже две детали! Понимаешь! Да и тисы вторые не нужны будут, тоже экономия.

ВАРЯ (восхищенно): Ну, ты, Серега, голова! Я бы до такого сроду не додумалась! А говорил кому уже про метод свой?

СЕРГЕЙ: Нет пока. С тобой вот посоветоваться решил. Да и не знаю еще, с кем говорить надо. С директором, что ли?

ВАРЯ: Не, к Николаичу не ходи, он бывает не в настроении. Да и в настроении когда, его тоже не поймешь. Слушай, а давай я с парторгом поговорю с нашим, с Моисеичем? Он ко мне очень хорошо относится, то за задницу схватит, то в коридоре притиснет. Федька-то его бить боится, поэтому чё не притискивать, да? Моисеич - хороший мужик. Побегу, поговорю с ним, а ты меня здеся жди. Вон Федька, кстати, идет, ему пока про метод свой расскажи. Он, конечно, дурак дураком, но руки у него откуда надо золотые растут, недаром вальцовщиком поставили. Ну, всё, жди.

(Варя убегает, подходит Федор)

ФЕДОР (вослед Варе): Варька, тебе че вчера мало было? Опять с этим путаешься?! А ну, постой!

ВАРЯ (на ходу): Да некогда мне! К парторгу с докладом бегу, не видишь, что ли? Вернусь скоро. А ты с Серегой пока поговори. У него метод знаешь какой? Ого-го!

ФЕДОР (угрожающе): Ну чё, Серега, поговорим на...?




СЦЕНА 5

Цех. Минут через 10. Парни разгоряченные, тяжело дышат, в руках у них тисы и шерхебели. Вбегает Варя.



ВАРЯ: Федя! Серёга!

ФЕДОР: Да тута мы!

ВАРЯ (подходит): Ага, вижу. Ну чё, хорошо поговорили?

ФЕДОР: Нормально так поговорили на, по мужски поговорили.

ВАРЯ: Федька, ты чё, опять руки распускал?

(замечаем, что у Сергея появился огромный синяк под следующим глазом)

ВАРЯ: Серёжа? Больно?

СЕРГЕЙ (тяжело дышит): Не очень. Привыкаю помаленьку.

ВАРЯ: Бедненький!

ФЕДОР: Ага, бедненький?! А я не бедненький?! Ты, Варька, глянь, как он мне щеку-то расцарапал!

ВАРЯ: Ой, Федечка! Больно?

ФЕДОР: А-то не больно! Еще как больно!

ВАРЯ: Серёжа, я не думала, что ты такой жестокий и драчун.

ФЕДОР: Ты еще не знаешь, как он за ногу меня укусил!

ВАРЯ (осуждающе): Серёжа!

СЕРГЕЙ: Он сам первый пинаться по зубам начал!

ФЕДОР: А царапаться кто первый начал, тоже я, скажешь?

ВАРЯ: Ну, всё, всё, хватит уже! Раскудахтались, как петухи! Лучше бы спросили меня, как я к парторгу сходила.

СЕРГЕЙ: Да, Варя, как?

ФЕДОР: Ну, чё на, рассказывай уже!

ВАРЯ: Ну, вот. Слушайте. Захожу я такая, здрасьте говорю, Иван Моисеевич, а он такой ни здрасьте, ни до свидания, этой рукой за талию... Вот здесь у меня талия. А другой-то за задницу, ну, вы знаете где, как притиснет сразу! Прям в груди спёрло, вздохнуть не могу!

ФЕДОР: Убью козла!

СЕРГЕЙ: Варя, может, мы пропустим этот эпизод, перейдем сразу к делу?

ВАРЯ: Там вообще-то интересно было... Ну, ладно, сразу к делу. Он тогда берет этой рукой, которой за талию хватал, вот здесь, помните? И начинает мне юбку задирать! Юбку задирает, по ноге трогает, целует слюняво так...

ФЕДОР: Точно убью козла!

СЕРГЕЙ: Варя, ты опять не о том! Ты про метод-то рассказала ему?

ВАРЯ: Серёжа, ну а ты прям думаешь, я зачем к нему ходила, тискаться что ли? Рассказала, конечно. Отдышалась немного и рассказала сразу.

СЕРГЕЙ: И чё?

ФЕДОР: Ну, говори на!

ВАРЯ: Ну, чё чё? К себе вызывает.

ФЕДОР: Кого?

ВАРЯ: Ой, ну не тебя же! Серёгу, кого же еще...

СЕРГЕЙ: Варя, чего ж ты молчала?!

ВАРЯ: Не молчала я! Рассказывала всё по порядку...

СЕРГЕЙ: Куда идти-то?

ФЕДОР: В дверь иди! Дверь-то одна тут!

СЕРГЕЙ: Ага, понял! (убегает)

ВАРЯ (вослед): Ой, тревожно мне что-то...




СЦЕНА 6

Кабинет парторга. На стенах портреты вождей. Большой стол. Черный телефон. У парторга в руках пилочка для ногтей. Входит Сергей.



СЕРГЕЙ: Здрасьте. Вызывали?

ПАРТОРГ: Вы кто у нас?

СЕРГЕЙ: Инженер я ваш новый. Серёга.

ПАРТОРГ: Новиков?

СЕРГЕЙ: Ну, да. Новиков тоже.

ПАРТОРГ: А что это у вас с глазами, Новиков?

СЕРГЕЙ: А, это! Это я с заводом знакомлюсь, осваиваюсь понемногу.

ПАРТОРГ: Активно, я смотрю, вы осваиваетесь, товарищ Новиков.

СЕРГЕЙ: Стараюсь. Хоть впереди и большой трудовой путь, а всё равно торопиться надо!

ПАРТОРГ: Так вот что я вам скажу, товарищ Новиков... Вы, кстати, член ВЛКСМ?

СЕРГЕЙ: Да, я даже комсоргом в школе был в девятом классе. В девятом "Б".

ПАРТОРГ: Так вот, комсомолец Новиков, не с того вы свой трудовой путь начинаете...

СЕРГЕЙ: Почему не...

ПАРТОРГ (стучит кулаком по столу): Не перебивайте меня! Я тут, между прочим, доверенное лицо нашей коммунистической партии! Партии, которая ставит перед нами задачи. И задачи эти... (брызжет слюной)

СЕРГЕЙ: Так я же...

ПАРТОРГ: А вы, в то время как актив нашего предприятия прилагает все усилия для достижения очередной задачи, вы вместо того, чтобы всемерно способствовать, пропагандируете какие-то утопические идеи, не имеющие ничего общего с нашим светлым коммунистическим будущим, забиваете этой ерундой головы нашим сотрудницам, подсылаете их ко мне, тратите моё и их рабочее время. Очень всё это похоже на идеологическую диверсию, товарищ Новиков!

СЕРГЕЙ: Но ведь на собрании говорили, снизить затраты... Я подумал, если мы зараз сможем две детали шерхебелем...

ПАРТОРГ: Вот именно! Шерхебелем! А вы думаете, шерхебели с неба берутся?! Целое оборонное предприятие, между прочим, работает, чтобы обеспечить нас шерхебелями. Вы, похоже, упустили из виду, что при вашем так называемом методе шерхебели подвергнутся дополнительной нагрузке, и нет никакой уверенности, что они её выдержат. И к чему мы придем? Сначала к дефициту шерхебелей, затем к дефициту деталей и подрыву обороноспособности страны?!

СЕРГЕЙ: Есть уверенность! Я специально смотрел "Справочник по шерхебелям и киянкам". И если говорить о шерхебелях, то две детали зараз для них далеко не предельная нагрузка, а если говорить о киянках...

ПАРТОРГ: Товарищ Новиков, это всё теория. А вы вот поработайте сначала на заводе лет десять, в условиях реального производства, потом приходите со своими идеями. Хотя, я лично очень сомневаюсь, что вы у нас так надолго задержитесь. Очень недоволен я тем, как вы начинаете свой трудовой путь. Идите уже и займитесь лучше своими прямыми обязанностями, а не праздной болтовней с сотрудницами. Идите, я сказал.

(Сергей выходит, еле сдерживая слёзы)




СЦЕНА 7

Цех. Сергей рыдает, Варя и Федор успокаивают его.



ВАРЯ: Серёжа, Серёжа, ну, перестань уже.

СЕРГЕЙ: Да, перестань!? Тебе-то хорошо говорить...

ФЕДОР: Серёга, ну чё ты нюни распустил? Как не мужик...

СЕРГЕЙ: А ты бы не распустил, да?

ФЕДОР: Не, ну распустил бы малеха, ну, полдня, ну, день...

ВАРЯ: Серёжа, ну не три же дня плакать безостановочно!

СЕРГЕЙ (сквозь слезы): Не знаю... Может, и неделю придется...

ФЕДОР: Да, ладно, Серёга, завязывай уже. Ну, хочешь, на танцы сёдня приходи, а я в вытрезвитель пораньше пойду?

СЕРГЕЙ: Ага, на танцы! Куда я зарёванный такой?

ВАРЯ: Ну, и подумаешь, зареванный! Руки-то не зарёванные, тискайся себе на здоровье.

СЕРГЕЙ: Да как тискайся, если мысли у меня совсем о другом?!

ВАРЯ: Ну при чем тут мысли-то?! Тискаться, наоборот, мыслей не надо. Да, Федя?

ФЕДОР: Ну, да. А чё на?

СЕРГЕЙ: Да?! А если меня из партии исключат?

ВАРЯ: Да ну, Серёжа, не исключат.

СЕРГЕЙ: А я говорю - исключат!

ВАРЯ: Да как тебя исключат, если не принимали еще!

СЕРГЕЙ: Это больше всего и обидно - не принимали, а уже исключат. А-ааа! (ревет в голос)

ФЕДОР: Меня вот козлы в октябрята так же...

ВАРЯ: Федя, вот ты зачем Серёгу травмируешь лишний раз октябрятами своими? Наоборот, отвлечь надо человека, о приятном поговорить, успокоить. Серёжа, я понимаю, что тебе про партию обидно, зато насчет метода своего можешь не переживать больше. Да, Федя?

ФЕДОР: Ну, да на... (отводит взгляд)

СЕРГЕЙ (резко успокаивается): Получилось? Пробовали? Федя, а? Работает? Варя, ну?

ВАРЯ (отводит взгляд): Ну да, Федя пробовал с утра... Федя, ну расскажи сам.

ФЕДОР: А чё расскажи? Ну, запорол две детали...

СЕРГЕЙ: Как запорол?!

ФЕДОР: Дак тисы сломались! Вот и запорол...

СЕРГЕЙ (упавшим голосом): Как тисы?

ФЕДОР: Ну, чё на, начал обрабатывать, а шерхебель пополам. Ну, а я же продолжаю! В общем, всё запорол - тисы, детали, верстак тоже. Поломатым-то шерхебелем...

ВАРЯ: Вот видишь, Серёжа, я и говорю, что про метод можно не переживать, всё равно не работает. Правда, Федя?

ФЕДОР: Ну, да на.

СЕРГЕЙ: А-ааа! (ревет еще громче)

ВАРЯ: Серёжа, ну, ты че, расстроился что ли?

(Сергей рыдает)

ФЕДОР: Серёга, да ладно тебе, ну, подумаешь, тисы поломались.

ВАРЯ: Или из-за деталей ревешь? Ой, да знаешь, сколько мы этих деталей в брак отбраковываем! Серёжа, ну, ты чё?

СЕРГЕЙ (сквозь слёзы): Шер... ше... шерхебель! (ревет)

ФЕДОР: Серега, ну не реви, подумаешь, шерхебель. Новый на складе выпишем.

СЕРГЕЙ: Да, как вы не понимаете?! Я же справочник читал по шерхебелям и киянкам. Не должен шерхебель ломаться, и киянка не должна... (ревет)

ФЕДОР: Так, это... киянка-то не сломалась же. Мы вообще киянками не работаем.

СЕРГЕЙ: Вот! Значит, не врёт справочник!

ВАРЯ: Конечно, не врёт, Серёжа. Ну, чего ты плачешь? Справочник не врёт, не надо плакать. Успокойся уже.

СЕРГЕЙ: Тогда почему шерхебель поломался?

ВАРЯ: Ну, а я откуда знаю? Это как ноготь на маникюре, знаешь, растет, растет себе, а потом - бац! - и поломался. Вот и шерхебель так же. Федя ведь не специально его сломал, он хоть дурак дураком, но руки-то, между прочим, у него золотые. Да, Федя?

ФЕДОР: Ну, да на. Абы кого в вальцовщики не поставят на.

СЕРГЕЙ (решительно): Ладно. Довольно слёз. Я должен сам попробовать.

ВАРЯ: Руки Федькины попробовать хочешь? Федя, ну, дай руки-то Серёже, пусть попробует.

ФЕДОР (протягивает руки): Ну, че на, пробуй на.

СЕРГЕЙ: Да, не руки! Я метод должен сам попробовать.

ВАРЯ: Серёжа, ты свихнулся совсем, да? Ты ж шерхебеля в руках не держал!

СЕРГЕЙ: Я читал про это в справочнике.

ФЕДОР: Не, Серёг, читать - одно, а в руках держать - другое. Разное оно. Тут знаешь, руки какие нужны!

ВАРЯ: Серёжа, да ты на руки свои посмотри! Разве ж руки такие бывают? Федя, ну, скажи ты ему!

ФЕДОР: Говорю на. Зря ты, Серёга, опасно это.

СЕРГЕЙ: Пусть. Всё равно пробовать буду!

ВАРЯ: Серёжа, да что ж ты такими руками напробуешь?!

СЕРГЕЙ: Напробую! А руки подведут, зубами шерхебель держать буду! Мне уже терять нечего!

ВАРЯ: Серёжа, ты как наждак упрямый!

СЕРГЕЙ: Федя, неси шерхебель!

ВАРЯ: Федя, не неси ему!

СЕРГЕЙ: Неси, я сказал! (бьет кулаком по станку, ему больно, морщится, трёт кулак) Неси, а то второй рукой еще по станку садану!

ВАРЯ: Федя, ну неси уже! Пусть лучше шерхебелем покалечится, чем так!

ФЕДОР: Ага, я быстро. (убегает)

ВАРЯ (качает головой): Ой, мамочки-мамочки, что будет...




СЦЕНА 8

Кабинет директора. Совещание актива. Директор, парторг, уважаемый рабочий.



ПАРТОРГ: Итак, товарищи, напомню, сегодня мы с вами в составе актива собрались, чтобы, следуя курсом партии на гонку разоружений, выработать меры. Какие будут предложения? Борис Николаевич?

ДИРЕКТОР: Ну, считаю, что нет никаких, так сказать, сомнений, что в наших силах, образно говоря, если одним фронтом, достичь и закрепить, особенно всё достигнутое. И в первую очередь, конечно, это касается нашим коллективом. (замолкает. Парторг и уважаемый рабочий на него выжидательно смотрят) Таково моё и наше мнение на будущий момент.

ПАРТОРГ: Золотые слова! Именно работа с коллективом и должна стать основной конкретной мерой повышения эффективности! Даже двумя мерами. В качестве меры номер один я предлагаю записать в протокол "Всемерное укрепление дисциплины труда", а в качестве меры номер два "Кардинальное повышение классового самосознания трудящихся". Кто "за"? (все поднимают руки) Единогласно. Хорошо. Однако двух конкретных мер нам недостаточно. Согласно требованиям райкома, мер должно быть не менее четырех. Вениамин Вениаминович, у вас есть предложения?

УВАЖАЕМЫЙ РАБОЧИЙ: Ежли я правильно понимаю, нам сэкономить надо, так?

ПАРТОРГ: Пока правильно понимаете.

УВАЖАЕМЫЙ РАБОЧИЙ: Тогда может еще лампочек в цеху повыкручивать?

ПАРТОРГ: А не темно будет?

УВАЖАЕМЫЙ РАБОЧИЙ: А там и щас ничё не видать.

ПАРТОРГ: Борис Николаевич, вы как считаете?

ДИРЕКТОР: Я не считаю, но думаю, что это не повлияет, однако не вижу никаких, так сказать, препон, и высоко оцениваю, как данность, на данном моменте.

ПАРТОРГ: Ну, что ж, я тоже не возражаю. Метод, конечно, не самый эффективный, но зато проверенный временем. Итак, за номером три записываем "Рачительное отношение к потреблению электрической энергии путем поэтапного, но решительного сокращения потребления вышеуказанной". Голосуем. (все поднимают руки). Единогласно. Ну, и последнюю меру... Вениамин Вениаминович, есть еще предложения?

УВАЖАЕМЫЙ РАБОЧИЙ: Ну, ежли логически продолжить линию лампочек, то, к примеру, окно на проходной неплохо бы продать.

ПАРТОРГ: Что значит "окно продать"? И что, у нас там дыра будет? Да и кто его продавать пойдет? Борис Николаевич, вы как считаете?

ДИРЕКТОР: Ну, в данном вопросе, я без всяческих колебаний, твёрдо, по-оппортунистически. Это по зрелому размышлению.

ПАРТОРГ: Вот и я считаю, что окно - не выход.

УВАЖАЕМЫЙ РАБОЧИЙ: Может, турникет тогда? Турникет, по моему мнению, - выход.

ПАРТОРГ: Да, турникет - выход. Но он же и вход. И если мы продадим турникет, каким образом, ответьте мне, пожалуйста, вахтер будет осуществлять свои функции?

УВАЖАЕМЫЙ РАБОЧИЙ: Какой вахтер? Феклистыч, что ли? Сократить его - и всех делов! Давно ему на пенсию пора.

ПАРТОРГ: Ну, что ж, в этом, пожалуй, есть логика. Как бы это сформулировать в виде конкретной меры? Борис Николаевич, есть соображения?

ДИРЕКТОР: Ну, я считаю, что соображения, разумеется, имеются. Но это смотря про что ты имеешь в виду.

ПАРТОРГ: Я поясню. Поступило предложение от Вениамина Вениаминовича - в качестве конкретной меры продать турникет и сократить вахтера. Что вы думаете?

ДИРЕКТОР: Что касается продать турникет, то тут я давно думаю, но над другим. Потому что турникет - она такая, крути - не хочу. И тут двух или пяти мнений быть не может. Теперь за вахтера... Это вы про Феклистыча что ли тут?

УВАЖАЕМЫЙ РАБОЧИЙ: Про него, старого черта.

ДИРЕКТОР (бьет кулаком по столу, встает): Значит, если кто еще забыл, повторяю: Феклистыч - династия! Дед его, и другой дед тоже, на педаль тянули, значит и он тоже! Грубо говоря, преемственность. И тут чтоб никакой комар мне нос не подточил! Понятно?!

ПАРТОРГ: Полностью с вами согласен, Борис Николаевич. Мы не можем себе позволить снижать затраты за счет трудовых династий. Мало того, кое-кто тут, по-моему, забывает (строго смотрит на уважаемого рабочего), что у нас не просто завод, а секретный объект оборонной промышленности. Продадим вахтера, сократим турникет, и что? Заходи, кто хочешь? Выноси военные секреты? Вы это нам предлагаете, Вениамин Вениаминович?

УВАЖАЕМЫЙ РАБОЧИЙ: Так я ж просто по логике...

ПАРТОРГ: Ох, доиграетесь вы со своей логикой, Вениамин Вениаминович. Вылетите из актива, как миленький!

УВАЖАЕМЫЙ РАБОЧИЙ: Не нравятся мои предложения, вообще молчать буду тогда.

ПАРТОРГ: Ну что ж, давайте все молчать будем. Только хочу напомнить, что райком ждет от нас конкретных мер, и пока мы их в протокол не внесем, все четыре, совещание будет продолжаться!

(уважаемый рабочий обиженно хмурится, директор тихонько похрапывает)




СЦЕНА 9

Цех. Варя, Сергей, Федя. Сергей забинтованными руками неуклюже обрабатывает деталь. Тяжело дышит. Ребята стараются ему помочь. Тяжело дышат.



ФЕДОР: Да ты чё зубами-то опять? Руками держи шерхебель на! Да не этими! Наоборот! Сюда правую, сюда другую! Во! Молоток! Давай, теперь взад-вперед шерхебелем, взад-вперед. Варька, ногу ему держи! Ишь как мотыхляет. Оторвет, боюсь.

ВАРЯ: Какую, Федя, держать?

ФЕДОР: Варька, ты чё, совсем дура? Какой мотыхляет, ту и держи! Быстрей давай!

ВАРЯ: Ага, поняла! (с трудом хватает ногу Сергея, Сергей начинает дергать другой ногой)

ФЕДОР: Ну че, держишь?

ВАРЯ: Держу!

ФЕДОР: А чё мотыхляет тогда?

ВАРЯ: Другой мотыхляет!

ФЕДОР: Другую тоже держи!

ВАРЯ: Федя, у меня не сто рук, чтоб все ноги держать!

ФЕДОР: Зеленку на пол поставь, чё в руках держишь?!

ВАРЯ: Ага, поставь! А вдруг случится чё? Зеленка наготове должна быть!

ФЕДОР: Горчичники тогда поставь!

ВАРЯ: Рано еще горчичники ему, температура нормальная пока!

ФЕДОР: Дура ты, Варька! На пол, говорю, горчичники поставь, ноги держи ему!

ВАРЯ: Сам дурак! Я, между прочим, на курсы медбратьев ходила! Получше некоторых знаю, чё куда ставить!

ФЕДОР: Знает она... Лучше бы ноги держать вас там учили! Точно ведь оторвет ногу! А ну, уйди! Сам держать буду! (хватает ноги Сергея) Ну, чё встала, горчичники растопырила? Голову держи! Я ж не могу всё вместе.

ВАРЯ: Держу, держу уже! (хватает голову Сергея)

ФЕДОР: Зубы! Зубы особенно держи! Зубами всё норовит в шерхебель вцепиться.

ВАРЯ: А я вот ему горчичники туда, чтоб не вцеплялся! (запихивает горчичники Сергею в рот)

ФЕДОР: Молодец, Варюха! Хорошо придумала! А ну, давай подбодрим его! А ну, вперед-назад! Раз-раз! Еще! Еще!

ВАРЯ: Давай, Сережа, давай! Вперед-назад, вперед-назад! Ну, ты же умеешь вперед-назад, я знаю. Давай, давай! Вчера после танцев вон как хорошо получалось...

ФЕДОР: Варь, я чё-то не понял... Это чё, пока я в вытрезвителе, ты, значит...

ВАРЯ: Ой, ладно тебе, ничё сказать прям нельзя. На любую мелочь обижаешься сразу. Держи лучше давай! Раз-раз! Вперед-назад!

ФЕДОР: Да держу я, держу! Раз-раз! Вперед-назад! Но разговор с тобой еще будет про это. Серьезный такой разговор. Раз-раз!

ВАРЯ: Ну будет, так будет! Раз-раз! Ради такого дела - вперед-назад! - и фингалы не страшны! А ну, давай еще!

ФЕДОР: А ну, навались! Вперед-назад! Раз-раз!

(Сергей неожиданно выпускает из рук шерхебель, у него подкашиваются ноги, опускается на пол, прислоняется спиной к станку)

ВАРЯ: Сережа! Сережа! Тебе плохо?

(Сергей что-то неразборчиво мычит)

ФЕДОР: Зеленки дай ему понюхать!

ВАРЯ: Сережа, Серёженька, будешь зеленку нюхать? Давай, зеленочки нюхнём, а? Ну, не молчи, скажи что-нибудь! Федя, ну почему он молчит?

ФЕДОР: Может, эта, горчичники?

ВАРЯ: Да! Правильно! Надо дать ему понюхать горчичники! Сережа, потерпи немного, сейчас я тебе горчичники понюхать дам. Федя, где горчичники? Я ж приносила их, помню!

ФЕДОР: В зубы ж ты ему их, чтоб не вцеплялся.

ВАРЯ: Точно! (достает горчичники) На-ка, Сережа, горчичников понюхай, не молчи только, говори что-нибудь, говори.

СЕРГЕЙ (с выдохом): Кажись, всё...

ВАРЯ: О-ооой! Федя, помирает он! Говорила я тебе, нельзя его к шерхебелю! Ну, чё стоишь, как самосвал поломатый, сделай что-нибудь!

ФЕДОР: Серега, Серега... (трясет Сергея) Ты это... не помирай пока... подожди хоть, смена кончится... в магазин сбегаем, помянем сразу...

ВАРЯ: А ну, отойди! (отодвигает Федю, крепко и продолжительно целует Сергея в губы)

ФЕДОР: Э! Э! Ну, ты чё делаешь-то? При мне бы хоть постеснялась! Не, я понимаю, человек помирает, последнее желание и всё такое на. Но это ж его желание должно быть, а не твоё! Э, Варька, хорош уже целоваться так по наглому! Ну, кому говорю! (оттаскивает Варю от Сергея)

ВАРЯ: Отпусти, придурошный! Искусственно дыханье от целованья отличить не можешь?!

ФЕДОР: Да, какое это дыханье, если в губы прямо с размаху?!

ВАРЯ: Такое! "Рот в рот" называется. На курсах медбратьев учили.

ФЕДОР: То-то ты две недели оттуда не вылазила!

ВАРЯ: Сколько надо, столько и не вылазила! Тебя не спросила!

СЕРГЕЙ (слабым голосом): Варя!

ВАРЯ: (Сергею) Да, погоди ты, не до тебя щас! (Феде) Лучше уж на курсы медбратьев ходить, чем с мужиками каждый вечер напиваться!

СЕРГЕЙ: Варя!

ФЕДОР: Да ладно тебе про мужиков. Зовет же!

ВАРЯ: Кто зовет?

ФЕДОР: Кто, кто... Серега зовет!

ВАРЯ (бросается к Сергею): Сереженька! Ожил, родненький! (Феде) Во! Видишь, какое оно, искусственно дыханье!

СЕРГЕЙ: Варя! Федя! Братцы! А ведь, кажись, всё!

ВАРЯ: Сережа, ну что значит "всё"? Чего ты себя хоронишь раньше времени? Выкарабкаешься еще, инвалидом, наверное, будешь, но и инвалиды тоже живут.

ФЕДОР: Серега, держись!

СЕРГЕЙ: Не поняли вы. Я говорю, с деталями всё, кажись. Обработал.

ВАРЯ: Бредит.

СЕРГЕЙ: Получилось, вроде.

ВАРЯ: Точно бредит.

ФЕДОР: Да, погоди ты! Бредит сразу... Дай-ка посмотрю. (достает детали из тисов, разглядывает) Слушай, Варюха, а ведь готовы, похоже, детали. Вправду ведь обработал, а?

ВАРЯ: Брешешь, поди. Ну-ка, дай, гляну. (долго смотрит взглядом нормировщицы)

ФЕДОР: Ну, чё глаза скосила, стоишь? Видно же сразу! Хорошую деталь, её за версту видно!

ВАРЯ: Ниче я не скосила. Как нормировщица глядела.

СЕРГЕЙ: Ну, что там, ребята? Не томите уже.

ФЕДОР: Нормалёк, Серега! Молодчик! Готовы детальки. Варька, скажи.

ВАРЯ: Сережка, ты такой молодец! Просто, ну такой, такой молодец! Отлично обработал! Первосортные детали получились!

ФЕДОР: И, главное, с одного шерхебеля смог! И тисы не поломал. Ну, молоток!

ВАРЯ: Да еще с такими-то руками! Серега, да ты просто герой! Федька, ты на руки-то глянь! Я как не посмотрю, меня смех разбирает. (хохочет)

ФЕДОР: Да я ж, вообще думал, он шерхебель не удержит! (смеется)

СЕРГЕЙ: А я зубами его держал, видел? (смеется)

(все хохочут, обнимаются, радуются)

ФЕДОР: Ну, чё стоим-то? Не время стоять, пошли, рассказать надо всем про метод Серегин.

СЕРГЕЙ: Побежали!

(взявшись за руки, бегут вприпрыжку)

ВАРЯ: Федя, а мы кому бежим рассказывать?

ФЕДОР: Ну, кому... Я откуда знаю, кому... просто бежим.

СЕРГЕЙ: Может, к директору побежим?

ФЕДОР: А толку?

ВАРЯ: Тогда к парторгу?

СЕРГЕЙ: Были уже у парторга, хватит. Чуть из партии не исключили.

ВАРЯ: А я бы еще сходила...

ФЕДОР: Может, с Витаминычем поговорить?

ВАРЯ: А чё с ним говорить, ему как парторг скажет, так он и сделает.

ФЕДОР: Стойте! Я знаю! (все останавливаются) К Феклистычу бежать надо!

ВАРЯ: Правильно, Федька! Феклистыч - династия! Он нам точно поможет.

ФЕДОР: Ну, чё встали на? Бежим тогда!

СЕРГЕЙ: Бежим!

(дружно убегают)




СЦЕНА 10

Варя, Сергей, Федя, запыхавшись, прибегают на проходную. Толпятся около турникета. Феклистыч в своей будке что-то высчитывает на бумажке.



ФЕДОР: Здорово, Феклистыч!

ВАРЯ: Здрасьте!

СЕРГЕЙ: Здрасьте.

ФЕКЛИСТЫЧ: Здорово, оно, конечно, здорово, тока куда это вы, робята, собрались? Пока смена не кончится, на педаль нажимать не положено. Только в особых специальных случаях.

ВАРЯ: А мы, Феклистыч, и не собрались никуда. Мы к тебе по важному и срочному делу.

ФЕКЛИСТЫЧ: Ишь, шустрые какие, по срочному они... А ежли занят я сейчас, тогда что?

ФЕДОР: Знаем мы твои занятия, Феклистыч, - штаны просиживать. Говорим же, по серьезному делу к тебе пришли.

ФЕКЛИСТЫЧ: По серьезному, значит? А у меня не серьезное, выходит? Так, ну-ка, от турникета заводского, серьезные люди, отойдите для начала. Не положено по трое на турникете толпиться. По одному подходи и толпись себе на здоровье, выкладывай дело своё, хоть и занят я сейчас расчетами.

ФЕДОР: Какими еще расчетами?

ФЕКЛИСТЫЧ: Вот, будку свою рассчитываю, плотность определяю. Тебе вот, к примеру, известно, что ежли со мной будку обсчитывать - одна плотность получается, а без меня ежли - совсем другая. Физика - отец наук! Погоди, вот с будкой закончу, всего завода плотность вычислю!

СЕРГЕЙ: Массу знать надо для этого...

ФЕКЛИСТЫЧ: Массу! С массой-то любой высчитает. А я вот без массы хочу попробовать.

ВАРЯ (отодвигает Федю): Слушай, Феклистыч, ты на собрании был?

ФЕКЛИСТЫЧ: А как без меня? Был, конечно.

ВАРЯ: Так вот, Серега метод придумал, чтобы, ну это, экономия чтоб. А его слушать вообще никто не хочет. А метод, между прочим, работает, а не просто так. Серега, покажи руки! (Сергей показывает) Во! Видишь! Феклистыч, на тебя вся надежда. Ты - династия, тебя послушают.

ФЕКЛИСТЫЧ: Ты, девка, погоди, не тараторь. Я-то, конечно, династия, но давай-ка по порядку - что за метод, как работает, какая экономия, научный он али наоборот?

ВАРЯ: Серега, лучше ты расскажи.

СЕРГЕЙ: Ну, он больше практический, но на научной основе. Смотри, Феклистыч, зажимаем в тисы не одну, а зараз две детали. И одним шерхебелем обрабатываем. Экономим время, тисы и шерхебели. И всё работает, пробовали. Вот, смотри. (показывает руки)

ФЕКЛИСТЫЧ: Это хорошо, конечно, что работает. Да только научной основы я тут что-то пока не увидел.

ФЕДОР: Да как не увидел?! Серега же справочник читал!

СЕРГЕЙ: Да, справочник по шерхебелям и киянкам.

ФЕКЛИСТЫЧ: Читал - это одно, а расчеты делал какие или, может, вычисления? Плотность шерхебеля, плотность киянки - всё знать важно.

СЕРГЕЙ: Да, причем тут плотность шерхебеля? Допустимые нагрузки важны, а не плотность!

ФЕКЛИСТЫЧ: Ты, паря, голову мне не морочь! Нагрузки нагрузками, а без плотности никуды. Что за шерхебель у тебя будет, если без плотности он?! Тоже мне, плотность не важна!

ВАРЯ: Значит, не веришь нам, Феклистыч, да?

ФЕКЛИСТЫЧ: Ты, девка, не горячись. Верю я али нет - вопрос второй, а науке, ей цифры нужны. Посчитать надо всё досконально, научную базу обосновать, а потом уж про метод ваш говорить, хороший али нет. И торопиться в этом вопросе никак нельзя.

ВАРЯ: Да как не торопиться?! Запишут щас в протокол дисциплину, сознательность, лампочки еще повыкручивают, и что, поможет это? Сто раз уже пробовали, пятый год завод без вымпела краснознаменного - позорище! А ты - расчеты, расчеты... Тоже мне - династия! Сиди тут со своими расчетами! Пошли на актив, Серёга!

СЕРГЕЙ: Сами?

ВАРЯ: Сами!

ФЕДОР: Я в цех пойду.

ВАРЯ: Что, Федя, сдрейфил на актив идти?

ФЕДОР: Эх, Варюха, плохо же ты меня знаешь! За деталями я, чтоб на активе показать.

(Федор уходит)

ВАРЯ: Федька, он такой. Федька не подведет.

СЕРГЕЙ: А то! В вальцовщики кого попало не поставят!




СЦЕНА 11

Совещание актива. Директор похрапывает. Уважаемый рабочий обиженно хмурится. Парторг ходит из угла в угол.



ПАРТОРГ: Ну что, Вениамин Вениаминович, будут еще предложения, или так и будем сидеть молчать? (директор громко всхрапывает, все на него оборачиваются)

УВАЖАЕМЫЙ РАБОЧИЙ: Конечно, молчать будем. Я что ни скажу, вы мне: "Вылетишь из актива!" Помолчу уж лучше.

ПАРТОРГ: Потому что думать надо прежде, чем говорить, Вениамин Вениаминович.

УВАЖАЕМЫЙ РАБОЧИЙ: Вот я и думаю.

ПАРТОРГ: Вот и думайте. Я-то не тороплюсь. Сколько надо партии, столько и буду вкалывать. Надо до утра, значит, до утра буду вкалывать.

(заглядывает Варя)

ВАРЯ: Здрасьте.

ПАРТОРГ: А! Варенька! Вы ко мне?

ВАРЯ: Я...? Ну да, в общем...

ПАРТОРГ: Вы, знаете, Варенька, с удовольствием бы пообщался с вами, как с представителем рабочей молодежи, как с комсомолкой, как с активисткой, так сказать, но в данный момент у нас идет совещание актива. (директор всхрапывает) Впрочем, заходите. Может быть, у вас есть какие-то идеи.

ВАРЯ (за дверь): Пойдем! Ну, пойдем, говорю. Зовут.

(за руку заводит Сергея)

СЕРГЕЙ: Здрасьте. (разворачивается, пытается уйти, Варя его держит) Варя, да ладно, давай не будем, потом как-нибудь.

ВАРЯ: (Сергею) Нет, будем! (Всем) Да, у нас есть идея.

ПАРТОРГ: Подождите, Варвара. Товарищ Новиков, вас сюда кто-то приглашал?

СЕРГЕЙ: (Варе) Вот видишь! Пойдем отсюда! (порывается идти)

ВАРЯ: Сережа, не будь трусом! Никуда мы не пойдем.

(на шум просыпается директор)

ДИРЕКТОР: Так, что-то я смотрю, тут у нас как будто бы, так сказать, кое-что в ином плане?

ПАРТОРГ: Борис Николаевич, это представители рабочей молодежи. Я известил их о том, что у нас совещание актива, но...

ДИРЕКТОР: Ну, а что молодежь... Молодежь, она, того, она перспектива, если образно выразиться, на то она и молодежь. В целом.

ПАРТОРГ: Полностью с вами согласен, и именно поэтому взял на себя смелость пригласить этих представителей молодежи на совещание актива. Это - Варвара, нормировщица. Это - Новиков, инженер наш новый.

ДИРЕКТОР: Серега, что ли?

СЕРГЕЙ: Ну да, я.

ДИРЕКТОР: Не узнал. Ты как-то с глазами чё?

ПАРТОРГ: Борис Николаевич, я уже имел беседу с Новиковым по этому поводу, он дал мне обещание исправиться.

ДИРЕКТОР: Угу. Так, ну, значит, молодежь, она что у нас по поводу?

ПАРТОРГ: Да, Варвара, выкладывайте, пожалуйста, свою идею, если можно побыстрее. Нам, знаете ли, некогда тут рассиживать.

ВАРЯ: Ну, в общем, метод Серегин работает! Серега, покажи руки! (Сергей показывает)

ДИРЕКТОР: Нет, ну это же, это что за руки, это же не руки, намотано чего-то и вообще...

ПАРТОРГ: Вот и я о том же, Борис Николаевич! С методом их, так называемым, я ознакомился, это не метод, это вредительство сплошное!

ВАРЯ: А вот и не вредительство! Мы пробовали! Экономия знаете какая? Ого-го!

ПАРТОРГ: Варвара, вы попали под плохое влияние. Какая может быть экономия, если шерхебели летят?

ВАРЯ: А вот и не летят!

(входит Федя с тисами)

ФЕДОР: Здрасьте на. Вот. (ставит тисы на стол)

ПАРТОРГ: Это еще что такое?

ДИРЕКТОР: Здорово, Федька.

ВАРЯ: Федька, ты зачем тисы-то притащил?

ФЕДОР: Ну, это, чтоб показать.

ВАРЯ: Дак, не тисы же надо было тащить!

ФЕДОР: А! Ну, ладно, щас. (хватает тисы)

ВАРЯ: Да оставь ты их!

ФЕДОР: Ага, я щас быстро. (убегает)

ПАРТОРГ: Так, товарищи, давайте не будем тратить время на всякую ерунду, у нас и без того дел по горло. Варвара, у вас еще есть, что сказать?

ВАРЯ: Да, есть. Мы пробовали, шерхебели выдерживают, работает метод.

УВАЖАЕМЫЙ РАБОЧИЙ: Метод-то в чем заключен? А то метод, метод, а не понять ниче. Может, и хорошее дело-то...

ПАРТОРГ: Вениамин Вениаминович, вы опять за старое? Отлично сидели, молчали, думали, и что случилось теперь?

УВАЖАЕМЫЙ РАБОЧИЙ: Ну, я ж это, подумал, может...

ПАРТОРГ: Не надо, не надо этого! Всё ясно уже.

(входит Федя с шерхебелем)

ФЕДОР: Ну, вот еще (кладет шерхебель на стол) шерхебель на.

ВАРЯ: Федя, ну, ты чё вообще?! Детали тащи!

ФЕДОР: Ага. (убегает)

ПАРТОРГ: Так, товарищи, я предлагаю прекратить уже этот балаган. Борис Николаевич?

ДИРЕКТОР: Ну, а что? Я так считаю, что прекратить это значит прекратить уже навсегда это. А там балаган или что иное это совершенно другой уже вопрос. И точка, так сказать.

ПАРТОРГ: Ну, вот, молодежь, вы всё слышали. Возвращайтесь, пожалуйста, на свои рабочие места и подумайте лучше над своей дисциплиной и сознательностью.

(вбегает Федя с деталями)

ФЕДОР: Ну, вот еще. Больше, не знаю чё на... (кладет детали на стол)

ВАРЯ: (берет детали, обреченно) Пойдем, Федя, не надо больше ничего.

ФЕДОР: Чё случилось-то? Варя? Серега?

ВАРЯ: Ничё не случилось, Федь. Плохой метод, не работает.

ФЕДОР: Да как плохой?! Он же сам, своими руками на! Руки-то показали хоть? Это ж умудриться надо такими-то руками!

ВАРЯ: Пойдем, Федя.

(в дверь заглядывает Феклистыч)

ФЕКЛИСТЫЧ: Я извиняюсь, товарищи. Но это, Николаич, дело у меня.

ПАРТОРГ: Товарищ вахтер! У нас идет совещание актива, а вы тут, как к себе домой!...

ДИРЕКТОР: Заходи, заходи, Феклистыч.

(парторг недовольно хмурится)

ФЕКЛИСТЫЧ: Ага. (заходит) Да это, ребяты тут обращались ко мне, вот эти ребяты-то, про метод рассказывали, ну экономить чтоб, а я тут, время было, посчитал кое-что, плотность в основном, шерхебеля, киянки тоже на всякий случай. Выходит, что сумлеваться не надо, всё работать должно.

ВАРЯ: Работает оно! Я же говорю, пробовали мы!

ФЕДОР: Он сам пробовал! Мы-то думали, шерхебель не удержит, а он зубами иной раз, но удержал.

ПАРТОРГ: Борис Николаевич, это какой-то вредительский сговор!

ДИРЕКТОР: Погоди ты! Дак чё, Феклистыч, говоришь, робяты-то?

ФЕКЛИСТЫЧ: А что говорить? Хорошее дело робяты придумали, сумлеваться не надо.

ДИРЕКТОР: Ну, вот тебе и решение. А то сидим тут, как стадо гусей на жердочке, понимаешь, я чуть не уснул даже, а тут не спать-сидеть надо, а внедрять надо уже повсеместно, в порядке эксперимента, так сказать, чтоб с полноценной отдачей, значит. И не стоять на месте.

ПАРТОРГ: Поддерживаю. Я сразу обратил внимание на этих ребят, отличная смена подрастает. Значит, Вениамин Вениаминович, вносим в протокол внедрение метода, э-эээ... как фамилия-то ваша?

СЕРГЕЙ: Серега я. Ну, в смысле, Новиков.

ПАРТОРГ: Внедрение метода инженера Новикова. (уважаемому рабочему) А ваша задача - довести до рабочих на местах. Новиков вам поможет, да?

СЕРГЕЙ: Конечно, помогу.

ФЕДОР: Все поможем! Да, ведь, Варюха?

(Варя кивает, радостно улыбаясь)

ПАРТОРГ: Ну, что ж, товарищи, совещание актива предлагаю считать закрытым. Мы отлично поработали, предлагаю всем вернуться на рабочие места.

ВАРЯ: (парням) Пошли?

(выходят, за дверью слышно "Ура!!!", топот ног)

ПАРТОРГ (себе под нос): Рано радуетесь, молодежь...




СЦЕНА 12

Прошло несколько месяцев. Цех. В цеху заметно светлее. На видном месте - Краснознаменный Вымпел. Сергей ходит по цеху, помогает рабочим.



СЕРГЕЙ: Да что ж ты зубами-то в шерхебель вцепился?! Руками, руками его держи! Новенький, что ли?

РАБОЧИЙ 1: Ага, новенький.

СЕРГЕЙ: Ну, ниче, привыкнешь. Давай-ка, руками бери его, эту сюда, эту так, и взад-вперёд, взад-вперёд. Вот! Молодец. Так и продолжай. (другому рабочему) Эй! Ногу контролируй! Ногу, говорю! Ну, оторвет же её! Вон как мотыхляет! (подходит к рабочему) Ну, не первый же день с деталью работаешь, что с ногой-то?

РАБОЧИЙ 2: Да, это... задумался чего-то, вот и замотыхляло.

СЕРГЕЙ: Задумался он! Дома перед телевизором задумываться будешь, а тут цех, тут постоянный контроль за руками и ногами нужен.

РАБОЧИЙ 2: Да я ж знаю, не первый день...

СЕРГЕЙ: Ну, давай тогда поаккуратнее.

(в цех заходит Федор)

ФЕДОР: Серёга, здорово!

СЕРГЕЙ: Здорово, Федь.

ФЕДОР: Поговорить надо. Пошли отойдем на.

СЕРГЕЙ: Федя, если ты из-за Вари опять драться хочешь, то я давно...

ФЕДОР: Не, тут посерьезнее дело. Шерхебель помнишь, первый самый, поломался который?

СЕРГЕЙ: Ну, помню.

ФЕДОР: Ну, вот. Я ж не выкинул его тогда. А вчера не пилось чего-то, в вытрезвитель не пошел, дома сидел, делать нечего, дай, думаю, хоть шерхебель в руках подержу. Ну, и держу его в руках-то, верчу так и этак, а потом - глядь! - на место, где поломался, а там пропил! Подпиленный был шерхебель, понимаешь, потому и сломался! Диверсия на!

СЕРГЕЙ: Да, ну, Федя, ерунда. Сам подумай, чем можно шерхебель подпилить? Может, показалось тебе? Выпил лишнего?

ФЕДОР: Да, говорю же - не пилось! Вот, сам смотри!

(Федор достает из-за пазухи завернутый в тряпицу обломок шерхебеля, Сергей внимательно изучает обломок)

СЕРГЕЙ: Ну, да, есть пропил...

ФЕДОР: Ну, а я чё говорю на!

СЕРГЕЙ: Но это ж постараться надо! Его же обычной ножовкой не возьмешь. Это каким-то алмазным инструментом только, а больше не знаю, как...

ФЕДОР: Да, какая разница, как?! Ты мне скажи, кто это сделал?

СЕРГЕЙ: Тоже вопрос...

(в цех в слезах вбегает заметно беременная Варя)

СЕРГЕЙ: Варя, ты чего?

ВАРЯ: Ничего!

ФЕДОР: А слезы тогда чё льешь? Может, обидел кто?

ВАРЯ: Никто меня не обидел!

СЕРГЕЙ: Варя, ну что-то же случилось?

ВАРЯ: А то сами не видите!

ФЕДОР: Ты про шерхебель что ли?

ВАРЯ: Да, сам ты шерхебель! Вот! (показывает на живот)

ФЕДОР: Ну живот, и чё?

СЕРГЕЙ: Варя, ты чего из-за живота-то? У многих, знаешь, животы растут и ничё. Солидно даже.

ВАРЯ: Ага, ничё! Я тоже думала: ничё, от пельменей, может, растет или от капусты квашеной, а потом анализ сдала-ааа! (рыдает)

ФЕДОР: Ну, и от чего оказалось? Правда, что ль, от капусты?

ВАРЯ: Дурак ты, Федька, и сам ты от капусты!

ФЕДОР: Не, ну скажи тогда, от чего, чё обзываться-то сразу...

ВАРЯ: Беременная я!

СЕРГЕЙ: О-па-на...

ФЕДОР: Ну, беременная, а реветь-то чё? У меня вон сеструха двоюродная шестой раз уже беременная и ничё.

СЕРГЕЙ: Как ничё? Проходит, что ли?

ФЕДОР: Ну, да. Рожает и проходит сразу.

ВАРЯ (ревет): Сеструха твоя замужем, наверное, да?

ФЕДОР: Ну да, замужем.

ВАРЯ: Вот! А я кому нужна буду с пузом этим?!

ФЕДОР: Как кому? Нам нужна. Скажи, Серёга?

СЕРГЕЙ: Ну да, в общем-то.

ФЕДОР: Конечно, нужна. Не сомневайся даже.

ВАРЯ: Правда?

ФЕДОР: Пока пузо не сильно торчит, чего бы и не нужна.

ВАРЯ: А-аааа! (рыдает)

СЕРГЕЙ: Варя, Варя, ну, успокойся ты, не бросим мы тебя. А это, отец-то кто у ребенка?

ВАРЯ: Ну, не вы же!

ФЕДОР: Ну, понятно! Попробуй-ка, если ты царапаешься сразу, обижаешься...

СЕРГЕЙ: Я тоже нет.

ФЕДОР: Ну, а кто тогда? Само же не могло.

ВАРЯ: Парторг меня обрюхатил! (ревет) Вот кто!

ФЕДОР: Вот козёл! А я говорил тебе - меньше надо было к нему в кабинет бегать!

СЕРГЕЙ: Да погоди ты, Федька! Ну, а жениться-то хоть обещал?

ВАРЯ: Так я и пошла за него, козла старого!

ФЕДОР: Это правильно.

ВАРЯ: Да и не обещал он ничё.

СЕРГЕЙ: Не обещал?

ВАРЯ: Не, ну, обещал кое-чё, конечно...

СЕРГЕЙ: А чё обещал-то?

ВАРЯ (рыдает): Пилочку обещал подари-ииить...

ФЕДОР: Какую еще пилочку на?

ВАРЯ: Для ногтей пилочку. Импортная пилочка у него... алмазная-ааа! (рыдает)

ПАРНИ ХОРОМ: Алмазная?! (переглядываются)

СЕРГЕЙ: Парторг.

ФЕДОР: Убью суку.

(Федор решительно направляется к двери, Сергей за ним)

ВАРЯ (вдогонку): Эй, стойте! Куда вы? Да, не нужна мне эта пилочка!




СЦЕНА 13

Кабинет парторга. В кабинет залетела бабочка. Парторг пытается её поймать.


ПАРТОРГ: Врёшь! Не уйдешь! И не таких ловили! А ну, куда на Владимира Ильича садишься?! Не сметь трогать нос вождя своими беспартийными лапами! Да ты хоть понимаешь, на кого села?! Ах, ты! Ах, ты, насекомое! Ты чем на него села?! А ну, встать быстро! Немедленно встать, говорю! Ох, доберусь я до тебя, доберусь! Куда? Стоять! Нельзя! Это директива райкома! На директиву райкома не сметь! Чем бы тебя? Чем бы? (хватается за стул, телефон, примеряется бросить, замечает шляпу на вешалке, ловит бабочку шляпой) Ну, что попалась, гадина чешуйчатокрылая! Сейчас ты мне за всё ответишь! Партия с тебя за всё спросит! За директиву райкома обсиженную спросит, а за нос вождя мирового пролетариата втройне спросит! Настал час расплаты, насекомое! Именем Восемнадцатого партсъезда приговариваю тебя...! (достает пилочку, заносит руку)

(в кабинет врываются Федор и Сергей)

СЕРГЕЙ: Стойте!

ПАРТОРГ: Что происходит, Новиков?! (прячет пилочку) Как вы смеете вламываться? (берет в руки какие-то бумажки) Я, между прочим, с документами из райкома работаю! Не кажется ли вам, что вы слишком зарвались!

СЕРГЕЙ: Это не мы, Иван Моисеевич, это вы зарвались!

ПАРТОРГ: Да как вы смеете! (встает)

ФЕДОР: Сядьте. Нам всё про вас известно. Вот! (бросает на стол обломки шерхебеля)

ПАРТОРГ: Что это вы тут бросаете?

ФЕДОР: Шерхебель, который вы подпилили на.

ПАРТОРГ: Я? Подпилил на?

СЕРГЕЙ: Да. Вот этой самой алмазной пилочкой. (парторг пытается спрятать пилочку) Дайте её сюда! (парторг нехотя отдает) Что у вас под шляпой?

ПАРТОРГ: Под шляпой? Да так, ничего особенного...

(Федя поднимает шляпу, вылетает бабочка)

СЕРГЕЙ: Еще одна невинная жертва?

ПАРТОРГ: Что значит "еще одна"?

СЕРГЕЙ: Не надо отпираться, Иван Моисеевич, Варя нам всё рассказала.

ПАРТОРГ: Варя? Ах, это...

ФЕДОР: Серёга, да чё с ним базарить? Покарауль у двери, чтоб не помешал никто... (угрожающе приближается к парторгу)

ПАРТОРГ: Не надо, не надо! Фёдор, давайте лучше будем базарить! Фёдор, одумайтесь. Я готов признать все свои ошибки. Фёдор, это негуманно!

СЕРГЕЙ (берет Федю за руку): Федя, не надо.

ФЕДОР: Чё не надо? Жалко тебе его? Простить хочешь?

СЕРГЕЙ: Нет, Федя, не хочу. Хочу, чтобы все про него узнали, пусть сам всё расскажет, пусть его коллектив судит. Собирай собрание, Федя.

ПАРТОРГ: Постойте, вы не имеете права собирать собрание...!

ФЕДОР: Серёга, слышь, права, говорит, не имеем. Покарауль всё-таки у двери...

ПАРТОРГ (вскакивает из-за стола): Собрание! Все на собрание! (выбегает из кабинета, из-за двери слышны его призывы) Все на собрание!




СЦЕНА 14

Собрание. В президиуме директор, парторг, уважаемый рабочий. Зал шумит.



ДИРЕКТОР (встает): Так, ну, чего расшумелись, как бабы малые, тоже мне! Ну-ка, всем того, как будто сами не знаете! (зал примолкает) Ну, в общем, здорово всем, кого не видел. А кого я не видел еще?

РАБОЧИЙ (тянет руку): Меня, Николаич! Я с утра в поликлинике был.

ДИРЕКТОР: А, ну здорово тогда. Остальных всех видел?

КРИКИ ИЗ ЗАЛА: Всех! А то! Всех видел!

ДИРЕКТОР: Так, ну чё разорались опять, как иго татаро-монгольское! Собрание начинать надо, а они орут. (парторгу) Ну, в общем, ты начинай давай... (садится)

ПАРТОРГ (встает): Товарищи, попрошу минуточку внимания! На повестке дня очень важный вопрос. Дело касается... как бы это сформулировать-то... в общем, товарищи, опять у нас с вами хромает дисциплина и сознательность. И это уже далеко не в первый раз! И я решительно требую принять самые строгие меры! Вениамин Вениаминович?

УВАЖАЕМЫЙ РАБОЧИЙ: Я так думаю, что ежли хромает уже не в первый раз, то без строгих, конечно, оно не обойтись.

ПАРТОРГ: Борис Николаевич, вы как считаете?

ДИРЕКТОР: Ну, я думаю, что вопрос серьезный. А значит и ответственность и прочая там. Но, в целом, не возражаю.

ПАРТОРГ: Отлично! Думаю, присутствующие не будут возражать, если мы запишем в протокол "принять самые строгие меры" и закончим на этом собрание?

КРИКИ ИЗ ЗАЛА: Записывай! Закончим! Пошли уже! (все встают)

СЕРГЕЙ: Стойте! Вопрос у меня.

ПАРТОРГ: Новиков, ну вы нашли время! Вопросы можно в частном порядке...

СЕРГЕЙ: Нельзя в частном. Это всех касается. Я хочу узнать, у кого конкретно хромает дисциплина и сознательность?

ПАРТОРГ: Ну, знаете, Новиков, если мы начнем сейчас называть всех поименно, нам недели не хватит. Правильно, товарищи?

КРИКИ ИЗ ЗАЛА: Правильно! Пошли уже! Хватит! Назаседались!

СЕРГЕЙ: А нам не надо всех называть. Вы с себя начните.

ПАРТОРГ: А что я? Я-то как раз ни в чем таком не замечен...

ФЕДОР: Ага, ни в чем! А Варьку кто обрюхатил?! Варька покажи всем!

(Варя встает, показывает живот, по залу проносятся возгласы)

ПАРТОРГ: Тихо, товарищи, тихо. Давайте не будем смешивать личное и общественное. Я, может быть, жениться хочу на Варваре. Да, товарищи, хочу. Варвара, завтра же пойдем и распишемся.

ВАРЯ (парням): Чё, идти что ль?

(Федя отворачивается, хмурится)

СЕРГЕЙ: Дело твоё, конечно...

ВАРЯ (парторгу): Не пойду я с вами никуда! Потому что, во-первых, ЗАГС по вторникам не работает, а во-вторых... во-вторых, вы чё думаете, я одна такая? А, ну, встаньте все, кого он обрюхатил!

(в зале нехотя поднимаются пузатые женщины, за ними, потупившись, некоторые мужчины)

ПАРТОРГ: Товарищи! Товарищи! Эй, ты-то чего встал?! А ты куда? А ну, сядь! Да что ж такое делается-то, товарищи!

(люди в зале продолжают вставать, поднимается Феклистыч)

ДИРЕКТОР: Феклистыч! Ты-то куда встаешь, пень старый, образно тебя говоря?

ФЕКЛИСТЫЧ: Извини, Николаич, а только не могу я сидеть, ежли коллектив встает. Династия - я, коллективу без меня никак нельзя.

ДИРЕКТОР: Вот же черт! Ну, и я тогда встану в коллектив. (встает)

ПАРТОРГ: Да что же такое происходит?! Борис Николаевич, вы-то зачем? Мы же с вами всегда! Вениамин Вениаминович, вы хоть скажите!

УВАЖАЕМЫЙ РАБОЧИЙ: Да что уж говорить-то, вставать надо... (встает) Первым встать должен был.

ПАРТОРГ: Товарищи! Товарищи! Позвольте, я всё объясню! Ведь это же только от любви к вам, к трудящимся, к руководству, к коллегам! Товарищи, ведь не со зла же!

ФЕДОР: А шерхебель тоже не со зла подпилил, гад?! А, ну, встаньте, кому он еще шерхебель подпилил!

ВАРЯ: Федя, и так все стоят уже.

ФЕДОР: Ну, это... сядьте тогда все.

(все садятся)

ФЕДОР: Вот, видите! А, ну, покараульте там кто-нибудь у двери! Щас я ему...!

ВАРЯ: Федя, не надо! (держит)

ПАРТОРГ: Федор, не надо! Федор, послушайте, Варвару!

СЕРГЕЙ: Федя, нет! (держит тоже) Пусть его коллектив накажет самым суровым образом!

КРИКИ ИЗ ЗАЛА: Правильно! Сами! Щас мы ему! Эй, там, у двери покараульте кто-нибудь!

ПАРТОРГ: Нет! Нет! Товарищи! Борис Николаевич, скажите им! Заводу нельзя без парторга!

ДИРЕКТОР (встает): Так, ну чего это мне тут в конце концов устроили?! Я понять уже не могу, то ли базар, то ли рынок какой. Мы оборонного, так сказать, значения или какого-другого?!

КРИКИ ИЗ ЗАЛА: Оборонного! А то! Завсегда!

ДИРЕКТОР: Ну, вот. А ведете себя, как швейный цех запрядильной фабрики. Значит, сели все, успокоились навсегда, и какие, значит, предложения, если есть у кого какие.

ФЕДОР: Да какие предложения на! Дверь, говорю, покараульте!

ДИРЕКТОР: Федька, ты это, слабовидящий что ли? Ясно же сказал - успокоиться всем давно.

ФЕДОР: Да я ж это, в порядке предложения...

ДИРЕКТОР: Вот и помолчи уже своё предложение. Витаминыч, ты че, как уважаемый рабочий, молчишь? Сказал бы от лица коллектива умное что-нибудь или не очень.

УВАЖАЕМЫЙ РАБОЧИЙ (встает, снимает кепку): И скажу. За мной не заржавеет. Я считаю, ежли надо сурово, может, выговор тогда ему или, там, на вид поставить?

КРИКИ ИЗ ЗАЛА: Правильно, Витаминыч! На вид ему! Выговор!

ДИРЕКТОР: Так, тихо, тихо! Это предложение мы поняли, так сказать, и хотелось бы еще заслушать.

ПАРТОРГ: Товарищи, позвольте мне. Я осознаю всю тяжесть своих ошибок и заблуждений, и считаю, что выговор и постановка на вид в данном случае слишком мягкие наказания. А ведь мне, товарищи, надо раскаяться гораздо глубже, так, чтобы впредь неповадно было. Поэтому, товарищи, не надо меня жалеть. Я предлагаю в качестве наказания взять меня на поруки.

УВАЖАЕМЫЙ РАБОЧИЙ (качая головой): Сурово...

ПАРТОРГ: Да, Вениамин Вениаминович, сурово, очень сурово, но разве не заслуженно?! Товарищи, кто за это предложение? Борис Николаевич, вы как считаете?

ДИРЕКТОР: Ну, я, конечно, считаю, что на поруках оно, значит, заслуженно, и другого мнения тут быть не может, тем более, если его нету тут. Ну, в общем, я не возражаю.

ПАРТОРГ: Голосуем, товарищи! (все поднимают руки) Единогласно! Но это еще не всё, товарищи. Необходимо решить, кто именно возьмёт меня на поруки. Борис Николаевич?

ДИРЕКТОР: Да ну, куда мне тебя?! У меня, вон, завод оборонный, так сказать, на поруках, куда мне еще...

ПАРТОРГ: Согласен, Борис Николаевич, вам некуда. Вениамин Вениаминович?

УВАЖАЕМЫЙ РАБОЧИЙ: Ну, я-то бы взял, конечно, но у меня же логика ненадежная. Опасаюсь, как бы чего... Может, другой кто?

ПАРТОРГ: Товарищи! Ко всем обращаюсь! Есть желающие взять меня на поруки? Не стесняйтесь, пожалуйста!

(в зале молчание, опускают головы)

ВАРЯ (встает): Я - желающ...

(парни опускают её на место)

СЕРГЕЙ: Варя, ты совсем чокнулась?

ВАРЯ: Ну жалко же его...

ФЕДОР: Вон, пожалела уже. (показывает на живот) Второй живот хочешь?

ПАРТОРГ: Варвара, вы что-то хотели сказать?

ВАРЯ: Я передумала, извините.

ПАРТОРГ: Значит, нет желающих? (обводит взглядом зал) Ну, что ж, поделом мне. Заслужил. Никудышный из меня вышел парторг. И лучше уж совсем без парторга, чем с таким. (смахивает слезу) Переизберите меня, товарищи! В рабочие пойду, честным трудом искупать буду, вот этими вот руками.

КРИКИ В ЗАЛЕ: Да, куда его в рабочие? С такими-то руками! Он и шерхебель-то не удержит!

ФЕКЛИСТЫЧ (встает): Я возьму его на поруки.

ДИРЕКТОР: Феклистыч, ты-то чего?

ФЕКЛИСТЫЧ: А того, Николаич, что нельзя без парторга заводу! А ежли ты во мне сумлеваешься, то не надо сумлеваться. Я, между прочим, династия. А династия, она, знаешь, и не таких перевоспитывала.

КРИКИ ИЗ ЗАЛА: Феклистыч - мужик! Династия! Сказал - сделает!

ДИРЕКТОР: Ну, я в общем и целом, если по существу, то возражений различных, принципиальных и прочих, не имею. У кого-то есть, может, еще возражения или самоотводы?

ФЕДОР: Пилочку алмазную Варьке он обещал! Пусть отдаёт!

ВАРЯ: Да ладно тебе...

ФЕДОР: Ниче не ладно! Феклистыч, скажи ему, у тебя на поруках!

ПАРТОРГ: Не надо, Феклистыч. Обещал - отдам. Я своё слово держу. Возьмите, Варвара, пилочку. Импортная, между прочим.

(Варя подбегает к президиуму, берет пилочку, женщины провожают её завистливыми взглядами)

ВАРЯ: Спасибо большое. (слегка покраснев, смущенно)

(возвращается на место, к парням)

ВАРЯ (парням): Ну вот, видите, как хорошо всё вышло! Я так рада! Так рада! Смотрите, какая! (показывает пилочку)

СЕРГЕЙ: Отличная пилочка, Варя!

ФЕДОР: Да, Варюха, свезло тебе.

ВАРЯ: Нет, не свезло! Это благодаря вам только. Спасибо вам, ребята, вы такие хорошие! Я ребеночка в честь вас назову. Если мальчик - Федергей будет, а девочку Серёдорой назову. Можно, я вас поцелую? (целует)

СЕРГЕЙ: Да ладно тебе, Варя, мы ж друзья.

ФЕДОР: Да чё ладно-то, пусть целует. Давай, Варюха, еще.

ПАРТОРГ: Ну, что ж, товарищи, я предлагаю считать наше собрание законченным. Прошу всех вернуться на свои рабочие места. (рабочие встают) Извините, еще одну секунду... Спасибо всем большое, что поверили. Я не подведу.

КРИКИ ИЗ ЗАЛА: На здоровье! Куда ты денешься! Пожалуйста!

(все направляются к выходу, но в зал неожиданно вбегает посыльный. Посыльный тяжело дышит)

ПОСЫЛЬНЫЙ: Стойте! Стойте все! Не идите работать!

ДИРЕКТОР: Так, что это мне тут еще за командир нашелся партизанского, образно говоря, отряда?

ПОСЫЛЬНЫЙ: Посыльный - я, из райкома партии. Директива. Вот. (в руке у него телеграмма) Конверсия пришла. Не идите работать. Не нужна деталь больше. (падает без чувств)

(по залу недоуменный шепоток: "Конверсия? Деталь не нужна? Не нужна наша деталь? А мы куда теперь?". Кто-то из баб начинает голосить)

КТО-ТО ИЗ БАБ: Ой, да что ж будет-то тепе-ееерь!

ОСТАЛЬНЫЕ БАБЫ: Ой, по миру пустили-иии! Ой, да без копейки денег оставили-иии! Ой, да сколько лет горбатили-ииись! Ой, беда-беда, конверсия проклятая, что ж ты, гадина подколодная, делаешь с нами-иии!

ДИРЕКТОР: А ну, тихо всем! (бьет кулаком по столу, все замолкают) Разорались тут, как Робертины Лоретти в балагане.

КТО-ТО ИЗ БАБ (продолжает подвывать): Ой, лихо-лишенько!

ДИРЕКТОР: Тихо, я сказал! Значит так, работал завод и будет работать! Пока я еще тут во главе руля, будет работать, и это я вам твердо, образно говоря, обещаю. Если не нужна оборонке деталь наша, придумаем, как в мирной жизни её использовать. Ребята толковые у нас нынче пошли, придумаем обязательно. Как думаешь, Серёга, сможем придумать?

СЕРГЕЙ: Да я, вообще-то, думал уже на досуге... Если деталь с одного боку подточить немного, то вполне можно к телевизору "Березка" приладить, а если дыру по центру просверлить, то и к холодильнику "Саратов" подойдет. Федь, как думаешь, сможем дыру по центру?

ФЕДОР: По центру-то сможем, поди. Смотря, каких габаритов дыра.

(рабочие обступают Сергея. Сергей рассказывает, показывает. Все обсуждают, слышны возгласы)

РАБОЧИЙ 1: Такую точно сможем!

РАБОЧИЙ 2: И больше сможем!

ФЕКЛИСТЫЧ: А плотность, плотность-то вы посчитали? Для "Саратова"-то может иная плотность нужна?

РАБОЧИЙ 3: Шерхебелем дыру не сделать...

СЕРГЕЙ: Сверло потребуется, ясно...

ФЕДОР: Алмазное бы... Может, пилочкой сверлить будем?

ВАРЯ: Ага, так я тебе и отдала пилочку! Сам бы с пузом таким походил!

ФЕДОР: Индивидуалистка ты, Варька! О деле думать надо, а не о пузе своем!

ФЕКЛИСТЫЧ: Да вы плотность, плотность посчитайте!

(директор с парторгом в сторонке)

ДИРЕКТОР: Хорошие у нас ребята. С такими не пропадем. Будет работать завод. Будет.



ЗАНАВЕС




Послесловие:

Не прошло и нескольких лет, как завод приватизировали, обанкротили и продали по частям.

Иван Моисеевич, приложивший руку и к приватизации, и к банкротству завода, уехал на ПМЖ в одну из ближневосточных стран, и, по слухам, у него не всё в порядке со здоровьем.

Борис Николаевич и Феклистыч отправились на пенсию и частенько ездят вместе на рыбалку.

Варя родила мальчика Федергея и вышла замуж. То ли за Федю, то ли за Сергея. Впрочем, не важно. За ребят можно не переживать. Всё у них будет хорошо.






© Олег Петров, 2007-2024.
© Сетевая Словесность, 2007-2024.





НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"
Эльдар Ахадов. Баку – Зурбаган. Часть I [Однажды мне приснился сон... На железнодорожной станции города Баку стоит огромный пассажирский поезд, на каждом вагоне которого имеется табличка с удивительной...] Галина Бурденко. Неудобный Воннегут [Воннегут для меня тот редкий прозаик, который чем удивил, тому и научил. Чаще всего писатели удивляют тем, чему учиться совершенно не хочется. А хочется...] Андрей Коровин. Из книги "Пролитое солнце" (Из стихов 2004-2008) – (2010) Часть II [у тебя сегодня смс / у меня сегодня листопад / хочется бежать в осенний лес / целоваться в листьях невпопад] Виктория Смагина. На паутинке вечер замер [я отпускаю громкие слова. / пускай летят растрёпанною стаей / в края, где зеленеет трын-трава / и трын-травист инструкцию листает...] Александр Карпенко. Крестословица [Собираю Бога из богатств, / Кладезей души, безумств дороги; / Не боясь невольных святотатств, / Прямо в сердце – собираю Бога...] Елена Севрюгина. "Я – за многообразие форм, в том числе и способов продвижения произведений большой литературы" [Главный редактор журнала "Гостиная" Вера Зубарева отвечает на вопросы о новой международной литературной премии "Лукоморье".] Владимир Буев. Две рецензии. повести Дениса Осокина "Уключина" и книге Елены Долгопят "Хроники забытых сновидений...] Ольга Зюкина. Умение бояться и удивляться (о сборнике рассказов Алексея Небыкова "Чёрный хлеб дорóг") [Сборник рассказов Алексея Небыкова обращается к одному из чувств человека, принятых не выставлять напоказ, – к чувству страха – искреннего детского испуга...] Анастасия Фомичёва. Непереводимость переводится непереводимостью [20 июня 2024 года в библиотеке "над оврагом" в Малаховке прошла встреча с Владимиром Борисовичем Микушевичем: поэтом, прозаиком, переводчиком – одним...] Елена Сомова. Это просто музыка в переводе на детский смех [Выдержи боль, как вино в подвале веков. / Видишь – в эпоху света открылась дверь, – / Это твоя возможность добыть улов / детского света в птице...]
Словесность