СТИХОТВОРЕНИЯ
ДЕПРЕССИВНАЯ ПЕСНЯ
Мы пойманы в злые капканы
Бессмысленных дел и забот.
По кухне ползут тараканы,
Как символ грядущих невзгод.
Hависла промозглая осень
Hад серой помойкой Москвы,
Hа "осень" рифмуется "просинь",
Hо нет ни глотка синевы.
По небу летают вороны
И смотрят на нас свысока.
Последний рубеж обороны
Сегодня прорвала тоска.
Hе глядя на уровень знанья,
Судьба раздает тумаки,
Бессмысленны все начинанья,
Все рельсы ведут в тупики.
Мы смотрим, бездарно старея,
Как осень сменяет весну.
Как лед, холодна батарея,
И сутками тянет ко сну.
Как палые листья, надежды
Уносит ручей бытия,
Повсюду ослы и невежды,
От них никакого житья.
Дыра - содержанье кармана,
Соседи орут наверху.
Какая-то харя с экрана
Вещает, что будет и ху...
И мне ничего уж не надо,
Здесь нечего больше ловить -
Ах, граждане,
Пойду тараканов травить...
1998
_^_
* * *
Сказочный лес, простоявший больше тысячи лет,
Ныне совсем захирел, хоть, как прежде, грозит бедою
Неосторожному путнику, словно в кустах - скелет
Витязя, что не дождался птицы с живой водою.
С водой вообще проблемы: водяные спились,
Всех царевен-лягушек в округе склевали утки,
Лебеди улетели на запад, и подались
Кикиморы и русалки в валютные проститутки.
На пенсии упыри, на диете из овощей -
Колы не вбиты; злодей обличен, но и обезличен.
В каменном мавзолее, как прежде, лежит Кощей,
И слух о его бессмертности сильно преувеличен.
Сокровища и дворцы распроданы за долги,
Но, в основном, разворованы; вор никому не ведом,
Ибо виновны все. Избушка Бабы Яги
Осталась без курьих ножек, съеденных за обедом.
Это снаружи. Внутри - давно не топлена печь,
Не то что Иван-царевич - Иван-дурак не заглянет.
Нога костяная ноет. Можно, конечно, лечь,
Можно сготовить зелье, но легче уже не станет.
В углу бесполезно ржавеет чей-то меч-кладенец,
Забывший его богатырь уже не придет обратно,
Мыши шуршат под полом, и приближают конец
Каждым своим тиктаком ходики аккуратно.
Холодная печь. Паутина. Тень кота Баюна,
Что ловлю мышей давно считает за труд напрасный,
И Баба Яга вспоминает прежние времена,
Ту пору, когда она была Василисой Прекрасной.
1994
_^_
ПРЕДЧУВСТВИЕ
Москва. Май месяц. Восемь без пяти.
Вокзал, столпотворение народа.
"Внимание! С четвертого пути..."
Последние минуты до отхода.
С тележкой тетка, парень с рюкзаком,
В окне купе кому-то корчит рожи
Ребенок с высунутым языком
(Родителям бы следовало строже
Воспитывать, но не о нем рассказ),
Хрипит динамик, как больной чахоткой,
Откуда-то от пригородных касс
Подходят двое быстрою походкой.
"Успели." "Ну, мерси, что проводил.
Черт, так и не купил в дорогу книжку..."
"Я сунул тебе в сумку "Крокодил"."
"О'кей... И угораздило же Мишку
Устраивать сегодня свой банкет...
И вот я - с бала на корабль." "На поезд."
"Еще бы пять минут - и все, привет."
"Быть может, это было б лучше." "То есть?"
"Так, ничего." "Нет, правда?" "Да фигня."
"А все же?" "Сам не знаю, что со мною,
Но, видишь ли, сегодня у меня
Дурацкое предчувствие. Дурное."
"Так будет с каждым, кто не в меру ест!"
"Не смейся. До банкета тоже было.
Я чувствую, что этот твой отъезд
Окончится бедою." "Очень мило!
А раньше у тебя бывало так?"
"Да, пару раз." "Сбывалось?" "Да." "Трагично?"
"Однажды - да. Смерть матери." "Итак,
Ты ехать не советуешь?" "Логично."
"Логично?! Где здесь логика, Санек?
Подумаешь - чего-то там совпало!
Пусть "Мегаполис" или "Огонек"
Несут в своих статьях чего попало,
Но ты же - кандидат физматнаук!
Еще в тарелки верь и динозавра
Лох-несского..." "Ты друг мне?" "Ясно, друг!"
"Прошу тебя - возьми билет на завтра."
"Так ты и проводить меня решил
Поэтому?" "Ну... да." "В банкетном зале
Ты мешкал..." "Если б ты не так спешил,
Возможно, мы бы просто опоздали."
"Смешно. Какой грозит мне переплет?
Один из сотни регулярных рейсов,
К тому же поезд, чай, не самолет..."
"И поезда порою сходят с рельсов."
"Тебя берут завидки! Месяц май,
Я еду к морю... Здесь еще не лето,
А там, на юге, даже в мае рай..."
"Сергей, я не шучу." "Забудь про это."
"Мы сколько дружим?" "С института, чай."
"Поверь мне..." "Извини, Санек, ты бредишь.
Ну все, отходит поезд. Не скучай!"
"Ты... телеграмму дай, когда доедешь."
"О'кей, о'кей..." - и он шагнул в вагон.
Он не любил таинственных загадок,
Но разговор, как в банке - самогон,
Оставил в глубине души осадок.
В окне мелькала вешняя земля -
Простое средство от дорожной скуки:
Леса, деревни, города, поля...
А он сидел и вслушивался в стуки
Колес на стыках, в длинные гудки,
Прикидывал, насколько график сложен,
И, проносясь над водами реки,
Твердил себе, что мост вполне надежен.
Пил чай, бездумно "Крокодил" листал,
Ложился спать и просыпался вскоре...
А ровно через сутки поезд встал,
Прибыв в чудесный городок на море.
Сергей ругнулся: "Вот ведь всякий бред
Привяжется... Дурацкая повадка!"
Дал телеграмму, что ученье - свет,
И час спустя, без всякого осадка,
В гостинице сидел, качал ногой,
Смотрел игру России с Украиной,
Не ведая еще, что тот, другой,
При выходе с вокзала сбит машиной.
2000
_^_
* * *
Мой дpуг, отчизне посвящать что бы то ни было нелепо,
Она сожpет и не заметит, лишь облизнет свои клыки.
Вздымая тощие бока, стоглавый звеpь глядит свиpепо,
Его манеpы неопpятны, зато pазмеpы велики.
Кpовосмесительный кошмаp, ублюдок Азии с Евpопой,
Он послан миpу в назиданье, жестокий и несчастный звеpь.
Ест в основном своих детей, а что ему - сиди и лопай!
Глаза потухли, зубы стеpлись, но голод мучит и тепеpь.
Он убивает пpосто так, без всякой цели и наживы,
Взгляни поближе, муж ученый, сочти звеpиное число!
О, как умеет этот звеpь душить пpекpасные поpывы
И в землю заpывать таланты, он знает это pемесло.
Все это - pодина твоя, моя, его, ее и ваша,
Ее любить учили в детстве, поpою учат и сейчас.
Кому pазбой, кому запой, кому петля, кому паpаша -
Pardon за этот гpубый теpмин, но нету лучшего у нас.
Слепыми бельмами на нас она взиpает исподлобья,
Она питалась нашей кpовью на пpотяженье сотен лет.
Мой дpуг, отчизне посвяти свое унылое надгpобье,
Свою задушенную душу, свой неоконченный куплет...
1995
_^_
ДИАЛОГ
-Прошу, не плачьте обо мне!
-А о тебе никто не плачет.
-Но я и вправду ухожу!
-Что это значит, черт возьми?
-А ничего совсем не значит.
И нету пользы никакой гадать, что будет впереди.
-Но я же в бой иду за вас!
-Всяк развлекается, как может.
-Меня там ждет сплошной кошмар!
-А что ты, собственно, хотел?
-Но я могу и умереть!
-И нас когда-то в гроб положат,
Но мы, однако, не спешим пополнить список мертвых тел.
-Вы мне не верите? Ну что ж!
-Ну почему? Конечно, верим!
-Вы, может, мне хотите зла?
-Да нет, нам просто все равно.
-А коль война придет сюда?
-Мы подведем итог потерям,
Врагам признаемся в любви и будем дальше пить вино.
-Нет, я останусь, вам назло!
-Никто не гонит, оставайся.
-Да что вы всё ни то, ни сё!
-А что ты всё и так, и сяк?
-Нет, вас не следует спасать!
-Ну ты давай скорей решайся:
Или туда, или сюда! Не стой в дверях, а то сквозняк.
1996
_^_
ПЕСЕНКА СРЕДНЕВЕКОВЫХ СОЛДАТ
Герольды громко трубят в рога,
Дрожит от копыт земля.
Шагает армия бить врага
За бога и короля.
Шагает войско, как на парад,
Вдали от родных дымов,
Чтоб штурмом взять укрепленный град
На семьдесят шесть домов.
И богу, видимо, нужно так
В его борьбе с сатаной,
Чтоб реял там только этот флаг,
И больше ничей иной.
А королю, хоть уже давно
И выжил он из ума,
Тем паче вовсе не все равно,
Чьи будут эти дома.
В стальной броне, на гнедом коне,
Рысцой трусит генерал
Добыть победу в восьмой войне -
Семь прошлых он проиграл.
За ним гарцует наш капитан,
Отчаянный человек,
Он всем известен - такой болван
Родится не каждый век.
А перед ними, за взводом взвод,
По голой земле пыля,
Идет вперед основной оплот
И бога, и короля.
И хоть доспехи у нас худы,
И хоть мы не держим строй -
Пусть враг трепещет и ждет беды,
Ведь каждый из нас - герой.
И тот, кто выживет в том бою,
Наполнит пустой карман,
А тот, кто нет, отдохнет в раю -
Так нам сказал капеллан.
Но он так часто и много врет,
И, собственно, дьявол с ним,
А мы не будем гадать вперед,
Но с раем повременим.
Пусть битва будет страшней чумы,
Пусть будет кошмарным сном -
Потери крови восполним мы
Отменно красным вином.
Когда зазвякает в кошельке,
Оружие отложив,
Солдат отпразднует в кабаке
Тот факт, что остался жив.
И пусть к утру мы пропьемся в ноль,
До курток и до сапог,
Но каждый будет себе король
И где-то отчасти бог!
1998
_^_
ИМПЕРСКИЙ РАЙ
Лохмотья знамен, железки наград, короткая брань команды,
Тщедушный трубач, краснея, как рак, натужно дудит в трубу.
Имперский штандарт, последний парад, четыреста грамм баланды,
Плакат на плацу, четвертый барак, кокарда на низком лбу.
Кто смел, тот и съел, а кто не успел, тому куковать без пайки.
Метет ли метель, цветет ли сирень - оружие чистит взвод.
В двенадцать обед, в тринадцать расстрел, затянем потуже гайки,
На каждый патрон найдется мишень, на каждый сапог - живот.
Торжественный марш с утра до утра вибрирует в каждом ухе,
Бездарный дурак и умный подлец куют величальный стих.
Решетки. Замки. Колодец двора. На пыльном окошке - мухи.
Кто тихо сидел, уже не жилец, кто громко кричал - затих.
Кто рвется вперед, тот первый умрет, пусть даже минует мину -
Идущий за ним злорадно сопит и пулю в затылок шлет.
Он тоже падет - всему свой черед - сраженный ударом в спину,
И будет забыт, как тот, кто убит, как тот, кто его убьет.
Веселый палач, унылый трюкач, контроль за чужими снами,
Державный урод глядит на народ с портретов во всей красе.
Слюнявит конверт усердный стукач. Солдаты слюнявят знамя.
Освенцимский вальс, колымский фокстрот. Флаг поднят. Танцуют все.
И выхода нет. Что толку в борьбе? Бумага уже в конверте.
Ни лучших времен, ни громких имен - все давит стальной каток.
Последний пейзаж, доступный тебе за восемь секунд до смерти -
Плакат на плацу, лохмотья знамен, затоптанный в грязь цветок...
1995
_^_
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Шел n+1ый год Большой Войны,
Разрушившей чертовски много Трой,
Но так и не создавшей Илиады
(Поскольку для сложенья Илиад
Трой недостаточно - нужны Гомеры).
Не то чтобы желая сей пробел
Восполнить, а скорее по причине,
Которую когда-то вывел Галич -
Мол, "не зови меня - я сам приду" -
Ты неожиданно для всех из мира
Вернулся в страшный город на болотах,
Воздвигнутый по прихоти тирана
В местах, где город воздвигать нельзя.
Стоял ноябрь. (Поскольку в тех местах
Всегда ноябрь - и в январе, и в мае.)
Отечество, изгнавшее тебя
k лет назад (k много больше n),
Не бросилось рыдать тебе на грудь,
Не создало комиссии по встрече
И даже не пыталось оттолкнуть -
Оно тебя вообще не замечало.
Ты с удивлением глядел вокруг
На автоматчиков в пятнистых формах,
На толпы беженцев в аэропорте,
На грязный, плохо освещенный зал;
Над всем висел густой барачный смрад,
От коего ты так успел отвыкнуть,
Что даже поначалу не узнал.
Когда же вспомнил, то пока что смутно
Ты начал понимать, что здесь случилось:
Здесь не свобода в зону снизошла,
А зона воцарилась на свободе.
Сюжет из "Дракулы": герой приходит,
Чтобы спасти невесту от вампира,
И видит у нее во рту клыки.
Тебе бы развернуться и бежать
Скорее в кассу, брать билет д о м о й,
Или хотя бы подождать рассвета,
Но ты не стал. Ты вышел в темноту.
То был нелепый, безрассудный шаг -
На улицах тебя могла ждать пуля
От мародеров или патруля,
Но это не нелепей, чем вернуться
В отечество, изгнавшее тебя.
Тот тип, что подрядился подвезти,
Завез неведомо куда и бросил;
Пока ты озирался, он исчез,
И с ним багаж. Спасибо, не убил.
Вокруг лежал безмолвный, страшный город,
И ты остался с ним наедине.
Ты поглядел вокруг, и слово "Здравствуй!"
Окостенело в горле у тебя.
Кругом, подобно газу в душегубке,
Висел больной, чахоточный туман,
И сквозь него с угрозой на тебя
Глядели желтые глаза чудовищ;
Из черных подворотен, словно яд,
Сочился запах сырости и смерти.
Тоска и страх впервые сжали сердце,
Но ты решил, что это просто нервы,
Что где-то рядом должен быть отель...
Ты шел, невольно ускоряя шаг,
В тумане, заглушающем все звуки,
Не узнавая улиц и домов.
Казалось, что вот-вот, за поворотом,
Откроется пейзаж, знакомый с детства -
Ведь это твой, родной, любимый город!
Но местность становилась только глуше,
Все меньше неразбитых фонарей...
Не выдержав, ты в первый раз свернул,
Потом свернул опять, уперся в стену,
Пошел назад - и не нашел дороги...
А страх все разрастался. Ты все больше
Запутывался в паутине улиц,
Блуждая в переулках без названий.
Дворы-колодцы, стены, тупики...
Дома вокруг смыкались все тесней,
Как пальцы палача на горле жертвы;
Все двери заперты, и в окнах тьма.
И ты уже не верил, что когда-то
Жил в Штатах, что летел на самолете,
Что где-то светит солнце, льется речь...
Казалось, все - и мировое имя,
И книги ты готов теперь отдать,
Чтоб встретить здесь живого человека;
Пусть даже патрули и мародеры,
Но только не безмолвный этот ужас!
Так должен чувствовать себя Тезей,
Попавший в лабиринт без Минотавра:
Сражаться не с кем, доблесть не спасет,
Единственно что остается - бегство.
И ты бежал по этим закоулкам,
Ты задыхался, и стальные когти
Тебе сжимали сердце все больней.
И вот - тупик. Захлопнулась ловушка.
Ты повалился на сырой асфальт,
И здесь, на самом дне двора-колодца,
Заполненного гнилостною мглой,
Ты осознал, в чем суть твоей ошибки:
Эйнштейн назвал наш мир четырехмерным,
А ты вернулся в город детства лишь
В трех измерениях, забыв про время.
И город, что нашел ты - он не твой,
И он, как чужака, тебя раздавит.
И в тот же миг в Америке, в Нью-Йорке,
В своей постели ты открыл глаза
И понял неожиданно, что умер.
1996
_^_
СОН,
ВЫЗВАННЫЙ ПОЛЕТОМ БАЛЛИСТИЧЕСКОЙ PАКЕТЫ ВОКPУГ ЗЕМЛИ
ЗА СЕКУНДY ДО ПОПАДАНИЯ
Снова ветеp с востока несет гоpячий песок
На pазвалины гоpода и гpомыхает жестью.
В стеблях сеpой колючки созpел ядовитый сок
С аpоматом, дуpманящим, как упоенье местью.
Вот и настало завтpа. Мы сделали свой бpосок
В миp, где навек покончено с модой, пpестижем, лестью,
В миp пpостоты и пpавды, где важно уpвать кусок,
Не осложняя выбоpа жалостью или честью.
Надуманные пpоблемы сгоpели в огне войны,
И если мы убиваем, то лишь когда голодны,
А не во имя идеи о том, что все люди - бpатья.
Тепеpешний миp твоpили мы сами. И стало так.
И ныне, глотая мясо мутиpовавших собак,
Не шепчем слов благодаpности. Равно как и пpоклятья.
1994
_^_
РУССКАЯ ИДЕЯ
Гиблая пустыня - ни конца, ни кpая.
Общая святыня - мать-земля сыpая.
Топи да болота, степи да чащобы,
Хpамов позолота, а вокpуг - тpущобы,
Завывает вьюга, гонит снег по кpугу...
Коpотка кольчуга на спине у дpуга!
Глушь да буеpаки, воpовство да дpаки,
Да сpамные вpаки вечеpом в баpаке.
Пpём с мольбой о чуде пpямиком в тpясину.
Каждому Иуде - личную осину!
Каждому кумиpу возжигаем свечки,
Да гpозимся миpу встать с холодной печки:
Вот подымем знамя да пpойдем с боями,
Тем же, кто не с нами, гнить в зловонной яме!
Вытопчем доpогу к вашему поpогу,
Пусть идем не в ногу, но зато нас много.
Пыл наш не умерить, рвемся в бой отважно,
Главное - чтоб верить, а во что, неважно.
Не считаем трупы, не боимся мести,
Ничего, что глупо, главное, что вместе!
Пить - так до упаду, мордой в грязь с размаху,
Нету с нами сладу, во нагнали страху!
Все кругом поруша, перед образами
Изливаем душу пьяными слезами.
Нас видать по pоже, выpосших без нянек,
Нам свой кнут доpоже, чем замоpский пpяник.
Мы в гробу видали ихние конфетки!
Будем жить и дале в клетке, как и предки.
Нам все пеpемены - как седло коpове,
Гpязи по колено, да по пояс кpови.
Завывает вьюга, свиpипеет стужа,
Ничего, что туго - может быть и хуже.
На таком морозе к черту все приличья!
По уши в навозе веруем в величье.
Кто кого замучит на лесоповале?
Нас ничто не учит, мы на всех плевали.
Нас любая гадость может распотешить,
В нас - добро и святость! Тех, кто спорит - вешать!
Нищая лачуга стынет под сугробом,
Завывает вьюга, как вдова над гробом...
1995
_^_
|
