я снова на просторах края отчего,
вот вспоминаю детство от чего,
в моей душе навек, помимо прочего,
останется убожество его.
пейзаж рецидивистом схватит за душу,
его в себе я вряд ли задушу,
скрипит сосна, природа, как на вкладыше,
и ветер бьёт по морде камышу.
вдали стога навроде пятен палевых,
вокруг цветов гуденье полевых,
качает, как при буре их на палубе,
туда-сюда качает ветер их.
под сводом, скрытым плотным слоем извести,
стремится люд друг дружку извести.
так облачно, что ночь никак не вызвездит,
не даст отдельной каждому звезды.
село кипит то слухами, то распрями.
господь их, спину людям распрями,
пошли им луч, пробивши в тучах раструбы,
и сделай их хоть чуточку людьми.
когда-то здесь впервые падал с велика
и боль была долга и велика,
но плакать было братом мне не велено,
и я не плакал до сих пор пока.
от одноклассников хватал я по носу,
ещё с собой я много понесу
вперёд, воспоминаниями полностью
забит, блуждая в призрачном лесу.
как плыл впервые по-собачьи к берегу,
я это всё в сознанье берегу,
во время года цвета бело-белого
играл в снежки, катался на снегу.
как шли с зелёным шумом позже паводки,
как мы, оставив дома поводки,
пускали лодки, катера и парусники
по вздувшейся артерии реки.
как я ещё был глупым: верил в господа,
я не был атеистом, господа.
зима сгорела, как военный госпиталь,
как вера: до углей и навсегда.
друг, не гляди в монитор дни понапрасну,
мчи лучше во весь опор, чтоб деву красну
найти, нынче лето ведь, повсюду пляжи.
есть там на что посмотреть, потрогать даже.
в кафе зонты, как грибы, под ними споры,
друг, мы от своей судьбы не уйдём скоро,
так что лучше веселись, светлое пиво
пей и поглядывай ввысь, вон как красиво
в небе плывут облака, пусть же под небом
полно всё наверняка злобой и гневом.
это, пожалуй, нам пусть, главное - время,
сеющее будто груздь в нас своё семя,
что позже взрастёт крестом, ну а покамест
не помышляй о былом, это крест-накрест
всё равно смерть зачеркнёт, открой же чипсы!
вон какой зад, вон перёд хороши чиксы!
есть что-нибудь, окромя сочной малышки?
нет! друг мой, послушай мя: свою брось мышку.
и поскорее восславь анакреона.
как младенец бросься вплавь, глупо, влюблено.
"о времена, о нравы" - не причём,
всегда прохожий морду кирпичом
за пазухой держал, осклабясь внешне.
ты из другого теста испечён,
ага, давай поговори, конечно.
одни и те же были калачи
в загаженной отходами печи
и, если ты от ханжества не сбрендил,
давай поговори, давай кричи,
какой тут крендель.
времён гороха это фото,
мы говорим, наверно, что-то
с тобой на нём.
а, может быть, мы там смеёмся -
испортило картинку солнце
и как в альбом
оно попало непонятно,
от чая или кофе пятна
на нём, а то
от слёз. наверно, это осень,
поскольку мы одеты очень
тепло - в пальто.
и кто ты? чей размытый контур
запечатлён? как хищный кондор
забвенье ест
воспоминанья. где ты? дома?
друзья сейчас мы? homo homi-
ni lupus est.
и рядом привиденье - я ли?
они от нас уже отстали,
они - не мы.
безропотная пара чучел,
где лес пока не нахлобучил
бельё зимы,
и выглядящий, кстати, чётко,
в отличие от нас. на фотке
реальный мир:
фон для трагедий: крепкий, вечный,
и там, где мы лишь скоротечный:
протёрт до дыр.
