Я знал лучших людей моего поколения - втоптанных в небо, откуда кольчатая рука рука бобога добывала их по одному и швыряла обратно - сучьим потрохам и вечной вчерашней блевотине,
и они, трудя свои драные кошачьи горла, светясь кровоподтеками, облетая волосами, семенем и жизнями, облетая вокруг себя, вокруг мусорных баков со свежими, сияющими очистками,
они, срывая разномастные перья со своих крыльев, суча ногами, ссучиваясь, строя друг другу пьедесталы из кодеина, бензедрина и могильного камня,
повсюду - в Тотьме, Малмыже, Свердловске, в Спасской Полисти и на психодроме, между ног, между Москвой и Чуйским трактом, сквозь пальцы, сквозь равнодушное улюлюканье, насквозь -
они, в латаных райфлах, в штормовках на босое тело, плюс портвейн, плюс Леннон, Моррисон и Хендрикс, плюс вечность, минус вечность, перестановка мест вычитания, суммы не дано,
они, открывшие пространство, где нет законов в законе, где дохнут от недоумения никсоны, мао, сахаровы, пол поты и манделы, где выпь не воет, где весело свистит рак плюс плюс плюс и плюс,
они, возникшие ниоткуда, никчемные, зажигая солнца по флэтам, харкая кровью из развороченных вен, омывая моря, затмевая тьму, лаская локоны гитар минус деньги-товар-деньги, минус земля-воздух-земля,
там, где они, в нигде, здесь и сейчас, не растет ничего, пустыня, нирвана, угол Невского, Цны и Чернигова, шелудивый матрац тротуара, голубая осока в витринах, вот они - Око, Ухо, Нега и Смерть,
нет, я не знаю, кому рассказать о хлебе, о воде, о человеке, о белой ночи на Белом море, о долгой и кроткой Испании, прикорнувшей в трубе Майлса Дэвиса, о неуемном дао, о родинке под белой полоской на спине у любимой, о ночном антифоне под Довском, слева тоскана лягушек, справа аркада соловьев, нет, впереди - дорога,
они всегда идут вдаль дороги, безногие, безрукие, безголовые, бестелесные, голая живая кровь, штучная матерая вода, ну-ка подойди, подойди, не дрейфь, возьми - Око за око, Ухо за ухо, Негу за негу и Смерть за смерть,
сегодня, когда вчера еще не добили, когда коммунистический жир пакуют в буржуазное сало, когда сжигают прах, а из пепла строят ковчеги, чтоб поглазеть, как тонут другие, когда крашенные яйцами губы бывших совреспублик тянутся к сосцам капитолийской волчицы, сегодня или никогда -
они выбирают никогда, живя в ямах, летая под землей, общаясь ветром, дующим из одного времени в другое, соря дензнаками и не зная иного мусора, кроме знаков, ночью и днем, солнцем и луной, по морю и по суху они выбирают никогда, слезы не высыхают на их улыбках, улыбки не разбирают их лиц,
да, они смеют смеяться, да, они не боятся плакать, танцуя, бывают стойкими, умирая, становятся несгибаемыми, смотрите, один из них музыкант и сапожник, другой - пирожник и поэт, это - укелеле, это - подметка, это - стансы, это - каравай,
они - как девичьи груди и они - как груди старухи, здравствуй, Око, здравствуй, Ухо, здравствуй, Нега, привет, Смерть, когда их убивают, они возвращаются - пешком, автостопом, ползком, каждый раз их убивают, каждый, их убивают радикалы, консерваторы, националисты, прогрессисты, реформисты, председатели, секретари, блатари, упыри, домохозяйки и члены парламента от партии независимых русско-эстонских сионистов на большевистской платформе имени вонючих носков его величества страха,
но они не воскресают - они возвращаются: плевками, пощечинами, печками, лавками, в омуты, в закуты, на площади и шпили, снегом и дождем, смеясь и играя, хлебниковыми и блейками, колом в горло, орлом в небо, ряшкой об землю,
их убивают - Цхинвалом, Бендерами, Ошом, Ферганой, Сумгаитом, Манежной площадью, отцовской ложью, матерней правдой, рекламой пустяшек, соплями чудес, гуманитарной фарцой, победой в августе и бесконечным поражением в сентябре,
единогласные выборы единодушных подлецов, многогласные выборы многодушных подлецов - в чем разница? где разводье?, "столько ослов, почему же мы пешие?", зимняя трава растет на Тоомпеа, летние льды покрыли Кремль, призрак ГБ обряжен Карденом, офис уполномочен заявить: "лизинг, маркетинг, бартер, хуяртер", стань в строй, выйди из строя, стройся в болоте,
они не знают, когда пуля ударит им в затылок, они подставляют пулям лбы, ищут губы, чтобы целовать сердца, легкие, трахеи, диафрагмы, мембраны, мочевые пузыри, раковые опухоли, противотанковые надолбы, крики о помощи, малолетку, изнасилованную и выброшенную на свалку, опрятную совесть звиадистов, кулаки омоновцев -
подайте руку нищему, распластанному на заплеванном кафеле подземного перехода! пожалейте лощеного кудесника, щекочущего духовные ляшки ядреных толстоумков на балу у купленного по дешевке Воланда! испейте спермы с вокзального лона задроченной рязанской проститутки! взорвите воздух, от которого сводит скулы!
они умеют, как это делается, как входят в кровь Дилан и Маяковский, как выходят на трассу зимородок и поползень, как плачет на могиле матери жилистый физкультурник в Соснице, как обволакивает женским кислородом сутемь, как начинается "All You Need Is Love" и как кончается "21st Century Schizoid Man" - победным грохотом безумия - стройный ветер, гладь нам кожу, гладь нам кожу языка - октябрьским парадняком и апрельским джефом,
их колченогий синтаксис, цезуры в аффрикатах, отглагольные пристебки на "-ово", обезъяньи херемы, смачные вмазки латиницы в баский славянский полуустав, Ex Occidente Vox, вой с Востока,
они - найтингейлы котельных, бюль-бюли сторожек, шаманы дворницких, атманы брахмана всех времен и народов, каждый молод, молод, молод, на завтрак Рембо, на обед без обеда, на ужин черная азийская смола, снега Килиманджаро, волжские лотосы, голос политического евнуха из соседского ящика, плавная флейта над глюковатой Чаахолькой, дым по воде, бес в ребро, хата в раю - - - - - - - - -
постоим же у могил, где каждой весной расцветают покойники, где бравые черви гальванизируют веру, надежду и любовь, постоим - в Ла Хонде, в Питере, в Таллине, в Хейт-Эшбери, в Вудстоке, в слезах, слезая с морфы, слетая с лестницы в небо, рожденные дикими, со стертыми до костей крыльями, ночные поденки, парии, парни и герлы, кончилась ваша власть-цветасть, сон восстанавливает силы, силы больше нет.
Таллин, 1991
© Андрей Мадисон, 1991-2024.
© Сетевая Словесность, 2002-2024.
