Не надо было вчера смешивать портвейн с марихуаной и кастанедой, подумал Стас Кужелев. Он тщетно пытался оторвать голову от подушки. С пятой попытки это ему удалось, но второпях оторвалось полголовы. Причем именно та половина, которая отвечала за блямблические импульсы, и позарез нужна была именно сейчас.
Хорошо еще, что Стас всегда держал про запас виртуальные копии всех частей тела. Наскоро прилаживая запасную половинку головы, он вспомнил средневековую голограмму: трехглавый дракон с аппетитом уплетает хорошеньких барышень. Одной башки ему с головой хватило бы, вяло скаламбурил Стас, остальные две явно были виртуальными. Кстати о драконах: пора бы поесть.
В холодильнике нашлась лишь позавчерашняя мантра - гонорар за проект "Далай-Лама - лучшая реклама!" Клиенты, делавшие громадные бабки на идеях Кужелева, норовили рассчитаться с ним своей продукцией. Эх, предложил бы ему такие условия ресторан "Mukhomorr"! Стас вспомнил их грибную солянку "по-негритянски", фирменную черную горячку...
- Ку-кужелев, работать! - закричала кукушка, выскакивая из компьютера.
Вчерашний заказчик обещал штуку баксов, если он все сделает за сутки. Чтобы выторговать еще пару сотен, Стас стал было упирать на транскультурный архетип - обычно его клиенты тащились от таких терминов. Но голос в телефонной трубке произнес:
- Не кажется ли вам, молодой человек, что все мы - всего лишь звуки, летящие из-под пальцев невидимого органиста?
Стас просек, что фишка вот-вот соскочит, и поклялся управиться к вечеру. Теперь он судорожно соображал: что же может пробудить у детей новых русских интерес к литературе? Только что-нибудь прикольное. Скажем, познавательный порносайт "Маркиз Вишневый де Сад". Или видеоклип "Гоголь оттягивается на Канарах после презентации "Мертвых душ"". Нет, сперва емкий слоган: "В натуре мы Толстого учим - мы стать хотим духовно круче!" Дальше, конечно, Пушкин: "Мой дядя самых честных правил, на счетчик лохов сразу ставил". Хм, а ведь в ночном кабаре "Арина, блин, Родионовна!", что на Тверском, можно устраивать тематические вечеринки для старшеклассников! Плюс годовая банкет-контрольная "Чем долго буду я любезен так народу?" Для кабаре откинуть Стасу пару штук за промоушн не проблема. Да и школьнички будут сублимировать материал за обе щеки.
Покончив с обрыдлыми классиками, он набросал раскрутку модного брэнда. Тезис: "Pelevin - это Достоевский сегодня!", антитезис: "Маринина - это Pelevin позавчера!". Если же Маринина проплатит, заменим ее на Канта, вряд ли старик будет базарить.
Размаху бы ... Стас пометил в блокноте: "Зураб Церетели - Царь-колокол - скульптура-миниатюра "Последний звонок"". На финал он заколбасил интерактивные видеоигры "Порви пасть Ленскому!" и "Дядя Ваня: ответный удар". Ну, теперь тинэйджеры будут торчать от родной литературы, как от хорошего косяка!
Солнце уже спряталось под крышу "Гопстоп-Банка". Расправив крылья и суетливо жужжа, Стас полетел к клиенту. Заметил указатель "Типа особнякъ" и побежал по дорожке, вымощенной элитным философским камнем. На стальных воротах красовалась надпись, выведенная черной икрой по красной: "Жизнь удалась!". Неужели, мелькнуло у Стаса, здесь он, наконец, поймет смысл жизни?
Пока дюжий секьюрити, свесившись с танка, проверял документы Стаса, дуло пушки воровато опустилось в бочку с белым порошком и быстро втянуло его. Стас облизнулся: это был ядреный деревенский кокаин, настоенный на смородинных почках. Танк блаженно обмяк. Секьюрити пнул его сапогом:
- Твою мать в интерфейс!
Нажатием клавиши "Escape" Стас удалил охраника и оказался на следующем уровне. К его удивлению, тут были не роскошные хоромы, а облупленная дверь в коммуналку со множеством звонков и табличек: "Березовский - 1 короткий", "Кобзон - 2 длинных", "Лужков - не звонить!" Стас ткнул наугад в какую-то кнопку и поежился: выскочит, как обычно, монстр, изрыгающий пламень и перегар...
Но в дверях стоял уютный старичок в шлепанцах, похожий на Карлсона без мотора. Приветливо улыбнувшись гостю, он повел его длинным извилистым коридором, заставленным всякой рухлядью. На кухне жужжал примус и пахло кошками, к стенке был прикноплен листок из тетради в клетку "График уборки мест общего пользования". Стас поежился: вместо обещанных гринов он здесь получит максимум дабл-рубль...
- Деньги - это всего лишь наше представление о деньгах, - сказал старичок, словно прочитав его мысли.
- Не дадите ли авансом хоть полпредставления? - спросил Стас. Хозяин сунул ему пачку долларов и, поймав его удивленный взгляд, пояснил:
- На днях я уступил примус герцогу Эдинбургскому за сто тысяч фунтов стерлингов.
- Сто штук за такую рухлядь?! -изумился Стас.
- Во-первых, это первенец отечественного примусостроения, - ответил старичок. - При мощности всего пять гигабайт он развивает скорость до двадцати узлов в час. Во-вторых, Его Светлость - страстный коллекционер советского антика и...
- Так продайте ему всю квартиру, - посоветовал Стас.
- Расстаться с такой престижной коммуналкой?! - замахал руками старичок. - Во-первых, негоже отдавать иноземцам наши национальные святыни. А во-вторых, я к ней так привык! Знаете ли, хомо сапиенс чувствует себя моложе, когда попадает в обстановку своей юности. Закопченные потолки, очередь в сортир, где вместо туалетной бумаги висит криво нарезанная газета "Правда" - это возвращает меня к тем блаженным временам, когда мы с соседями жили здесь, как одна дружная семья... вернее, десять.
- А питаетесь вы тоже ностальгической едой?
Седовласый Карлсон просиял:
- О, это моя гордость! Хотите бычки в томате розлива сорок девятого года? Или кизиловый джем, золотая медаль ВДНХ за пятьдесят пятый? А, может, вам угодно отведать свежемороженного хека образца шестьдесят второго дробь семидесятого года? Все свежайшее - мой бывший ученик контролирует всю вечную мерзлоту. Ну, как?
В желудке Стаса гремел саундтрек голода, но он помотал головой. Тотчас слуга-японец, мелко кланяясь и отдавая пионерские салюты, вкатил на кухню сервировочный столик. У Стаса перехватило дыхание: среди тарелок, заваленных суши, васаби и татами, он увидел изысканные бледные поганки с гарниром из маринованных глюков!
Хозяин что-то толковал про облагораживающее влияние литературы, про моральный долг бывшего словесника, который и сам, знаете, тоже порой не чужд общения с Музой, да-с, не чужд ... Стас понял: пора. Проглотив поганки, он включил плеер. Пошли титры "Образовательная видеоигра "Модемный всадник"".
Скульптура ожила. Петр Первый лихо гарцевал на бутылке виски "Белая лошадь", временами прикладываясь к ее горлышку. На нем была черная бурка, из-под которой выглядывали малиновый пиджак и спасательный жилет. Вокруг тусовались Меньшиков, Малюта Скуратов и прочие царские топ-менеджеры.
К ним подрулил броневичок с рекламой "Спонсор наводнения - пивзавод "Керенский"". На крыше стояло семь гипсовых Лениных, один другого меньше. Они хором спросили:
- Каково настгоение масс, Петька?
Петр Первый доложил:
- Первая Чисто Конкретная ордена Льва Толстого гвардейская дивизия к борьбе за непротивление злу насилием готова!
- Ура! - разнеслось по Сенатской площади. Она была запружена тачанками с матросами и кавалергардами. На гондолах подплывали отряды афганских ополченцев.
- Братки во Христе! - гаркнул Петр в мобильный телефон. - Не пощадим живота своего за нашу Заветную Дхарму! Вперед, орлы Рокоссовского!Ура-а!
Мокрый Евгений встал на мраморном льве и сделал вступительную распальцовку. Сводный оркестр Мариинского театра грянул:
-Есть одна у летчика мечта -
Высота, высота!
Слуга-японец подхватил:
-Есть одна у дворника мечта -
Чистота, чистота!
Голосом Паваротти свежемороженный хек затянул:
-У Чапая есть одна мечта -
Пустота, пустота!
Чапаев выпрыгнул из "Наутилуса" и учтиво переспросил:
- Не угодно ли ответить за базар?
Хек юркнул в Неву, плескавшуюся уже под столом. Чапаев выхватил именной лорнет и направил его на броневик. Ленины мигом попрятались, сложившись один в другого, как матрешки.
- Река зело поднялась, -сказал царь. -Бабки надо отмывать, а не разборки устраивать.
Он снял с себя толстую золотую цепь и протянул Чапаеву:
- Примерь, граф Василий Иоанныч!
Телекамера крупно показала надпись на цепи: "За проявленный астральный героизм". Голос диктора за кадром сказал:
- Молчание - золото. Ювелирная фирма "Глухонемой и сыновья".
Чапаев щелкнул шпорами, которые носил в руках, словно кастаньеты, и почтительно снял кипу. Показался прогулочный крейсер "Аврора". Анка в форме русалки первой статьи крикнула из-за ракетной установки класса "Земля-Малая Земля":
- Сейчас вылетит птичка!
Бабахнуло. Из дыма показался двуглавый орел. Он сел на плечо Чапаева и недоверчиво спросил:
- Здес бутет горот саложен?
- Измена! - вскричал Медный Всадник и помчался прямо на Стаса. В шести его руках бешено вращались самурайские мечи для харакири. -Русская рулетка по-японски, - прохрипел он. - Один из мечей тупой. Выбирай, минхерц!
- Нынешнее поколение выбирает околение, - автоматически ответил Стас. У него еще мелькнула мысль, что этот слоган можно бы продать Левке Шустрингу из "Крематория-Люкс". Но губы его не слушались, щеки багровели, голова оплывала ...
- Глянь, новый грибок поставили, - сказал мальчик, игравший в песочнице. Другой, лепивший "Пентиум-99", равнодушно шмыгнул носом:
- Грибом больше, грибом меньше... По Борхесу, жизнь есть сон, в котором снится другой сон, переходящий в третий. И лишь храп - единственная реальность.
...-Раз храпит, жить будет, - донеслось до Стаса. - Хардрайв подштопаем и...
Он открыл глаза. Над ним стоял Билл Гейтс. Опять глюки, подумал Стас.
Достав из-за уха "Беломор", тот продолжал:
- Анннушка, этому - полный покой и внутримышечно гоголь-моголь. Я пошел.
- Хорошо, Билл Гейтсович, - ответил знакомый женский голос. - Вы на собрание?
- Да, сегодня отчетно-выборное. Будем ставить ребром вопрос о Корнукове.
Глаза у Билла Гейтса вдруг зажглись красным огнем, шерсть на загривке ощетинилась, а во рту выросли длинные клыки, покрытые пеной. С глухим ревом он вылетел в форточку, втянул шасси и, помигивая бортовыми огнями, быстро скрылся вдали.
- Вечерами на полставки верволком подрабатывает, - пояснила женщина. - Конечно, больше ради общения. Хотя лишняя копейка в наше время никому не помешает.
Стас почувствовал на лбу что-то тяжелое и прохладное.
- Это Мамин-Сибиряк, -сказала она. - А Пелевина хотите? Тоже расслабляет.
Он открыл толстую холодную книгу. Все страницы ее были пусты. Эта пустота манила. Стаса осенило: смысл жизни - в его отсутствии!
- Анна, начнем с нуля, - глухо сказал Стас. - Будьте моей женой...
Ее рука дрогнула.
...- или мужем, - поправился он. - Нас обвенчает Далай-Лам! Мы с ним дружим домами еще со школы. Кстати, дома у меня два компьютера, и мы с тобой сможем переписываться день и ночь. Ну, Анка?!
- Я должна спросить у супруга, - кротко ответила она.
Через секунду на больничной стенке возникла размашистая надпись: "Не возражаю. Каренин". Анна достала из-за пазухи серебряное ведерко с шампанским. Он нашарил под подушкой хрустальные бокалы. Они чокнулись и закусили бокалами. Стас прошептал ей: "Аночка-поганочка!". Она засмеялась, раздувая холеные ноздреватые ноздри.
Кукушка выскочила было из компьютера, но оценив ситуацию, живо юркнула обратно. И уже оттуда, из безопасной глубины, гаркнула:
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
