П О И С К

* Заблудился мыслью лилипутик... Я не слышу имени в себе... Мне глубоко там, где речка мелка... Но там была строфа - которая забыта... Мне напомнило утро напиток со льдом... Я одинок хотя... мнимое закрывшись по каморкам... с нами бог и по вторникам лунным... увидев облако... Любое слово, сказанное вслух... Тропические будни у котла...   Раствор калитки после перебранки... Обычная цена: и зрячий, и слепой... Жаль, что в городском дворе... Чувствую, краем земли прикасаясь к тропе... Доведут меня до скандала... Для чего здесь была дорога... У ночного костра среди леса... Бродяге - отрада... Тот свет - суров и этот свет - суров... Для чего я жив? Чтобы услышать... Из-за провалов в событиях лет... * * * Заблудился мыслью лилипутик в гулливерских белых черепах, подгоняет быстроногий прутик гулливерских белых черепах. Молния в глазах его раскосых, дао - возвращающийся щит. Вертятся дубовые колёса, скорлупа подземная трещит. Поцелуем пахнут изумруды, птицы обрывают провода, медленными гребнями простуды остывает пепельниц вода. _^_ * * * Я не слышу имени в себе, но его язык мой произносит, он как будто милостыню просит в человечьей сумрачной избе. И проходит камень сквозь ладонь, сквозь кривые мертвые мозоли, выкипевших слез щепотку соли, слизывает солнечный огонь. _^_ * * * Мне глубоко там, где речка мелка от одиночества - это лекарство, пусть просквозит одинокое царство холод входящего к вам сквозняка, пусть я впаду как впадает река в озеро полное звезд и туманов, где у одежды не будет карманов и муравьиная тяжесть легка. _^_ * * * Но там была строфа - которая забыта я молча обходил свободные места зовет меня трава из-за бугров размытых и тает в тишине и холодит уста И прежних страхов нет и неуютно в доме - пересекает мир старинный перегон и чувствует душа в клокочущей истоме неясную судьбу во времени другом _^_ * * * Мне напомнило утро напиток со льдом, свет растаял в чужих разговорах цепь случайных следов на песке золотом отразилась в квартирных затворах. И в мелькании рук погруженных в сады фиолетовый свет запустенья окрести керосиновой лампой склады и запомни свое воскресенье. Это просто игра: повернуть невзначай детский профиль моей Прозерпины, брошен пепел листвы в остывающий чай, лица замкнутые нестерпимы. _^_ * * * Я одинок хотя пространство - как стекло над стенами летя меж пальцами легло Я начал этот мир алмазною главой а он сиял как пир за скошенной травой Он поднимал дома из ослепленья лет меня поднимет тьма меня поднимет свет _^_ * * * мнимое закрывшись по каморкам закатавши рукава сорочек исходило золотом прогорклым выпирало фикусом из бочек и не веря кажущимся людям занимавшим истины у бога я подумал - мы Его не любим и дрожанье времени убого _^_ * * * с нами бог и по вторникам лунным я наследник таких состояний где сдвигаются звоном латунным жернова световых расстояний и душа в их движениях плавных занимает пустынные ниши и белеют в бревенчатых плавнях родовые летучие мыши то ли мертвые то ли живые то ли гусли а то ли колосья наши мысли сторожевые рядом с медленно трущейся осью _^_ * * * увидев облако я вышел из окна и, наконец-то, встретился с землею она была, как я, на свете не одна, но в этот раз она была со мною _^_ * * * Любое слово, сказанное вслух, Вибрирует пред тем, как расколоться. Язычество небесного колодца. Мелькают цифры верстовых козлух. Утрами ворон проверяет след... Над сединою молодого снега, Темнеет полоса чужого неба, Текут дома по склону долгих лет И погружают дождевой навес Речную ртуть двуглавой черепицы, В хрустальный звон, которого боится, За мной безмолвный уходящий лес. _^_ * * * Тропические будни у котла: Лопата, топка, колосник, метла, Кирпичный чай, заваренный в кастрюле... Июль зимой или зима в июле? Сонеты, скетчи, самогонка, рвота, Плебейский быт, вселенская тоска... Кто только в кочегарках не работал! Длинна мемориальная доска. _^_ * * * Раствор калитки после перебранки, Сквозь изумруд заброшенной дороги, На поводу невидимой огранки, Привычный путь от радости к тревоге. Но незнакомы с расторопной властью, Над этими лесами и полями, От грома потемневшие подглазья, И радуга дверей за тополями. Слепое счастье жителей избушек, Проникло в измерение иное: В стропилах неба, звездами набухших, Луны качнется кресло ледяное. Светилу хорошо остановиться, На медленном от холода восходе, Под взглядом неподвижным, как у птицы, Под запахи, которых нет в природе. И значит это все не понаслышке, Гудит в звериных жилах ураганом, Когда с тобой играют в кошки-мышки И славят жизнь на поприще поганом. _^_ * * * Обычная цена: и зрячий, и слепой Нащупывают дно в невиданном просторе. Какая тишина отпущена судьбой - Земным веретеном - узнает каждый вскоре. У мертвых и живых в откованном ноже, В молитвах колесу - не достигаешь истин. От капель дождевых светлее на душе, И ветрено в лесу не облетевшим листьям. _^_ * * * Жаль, что в городском дворе Не шумят сады. Подоконник в январе - Зимние цветы Нежные, южные, Никому не нужные Вспоминаются слова, Нет их в словаре. Хорошо погулял: Даже дома нет. В каждом сколе угля - Миллионы лет. Тихие, громкие, С кровью и обломками Вспоминаются слова, В словаре их нет. Дверь, открытая в ночь, Полутемный зал. Взял и вышел бы прочь - Недорассказал... Долгими, краткими С волчьими повадками Вспоминаются слова, В словаре их нет. Делать нечего - дни Против шерсти гладь. Тень свою догони, Тело сбрось, как кладь. Зыбкие, страшные, Чистые, отважные Вспоминаются слова, Не пересказать. _^_ * * * Чувствую, краем земли прикасаясь к тропе - Плещемся рыбой в реке, а над нами - скопа. Смута часами песочными утром в толпе, В душу забитая наспех - ребер скоба. Мысль возвращалась к не отданным прежде долгам, Перелетая кукушкой с гнезда на гнездо. Как приглядеться к летящим как волки годам, Сколько их будет на круге - один или сто? _^_ * * * Доведут меня до скандала До пещерного коридора Драгоценная кладь сандала Память моря внутри мотора Каждый раз на крыльце высоком По ночам я гляжу на звезды А бутыль с березовым соком Отражает драконьи гнезда Хорошо примерять обновы Хорошо быть большим и мудрым Хорошо бы снова и снова Вслед за вечером встретить утро А пока снеговых немного Низких туч над гранитной мелью Обрывается вдруг дорога Между лиственницей и елью Никому неведомый - знаю, Скоро станут колодой карты Спит изнанка земли лесная Под лучами лунной кокарды _^_ * * * Для чего здесь была дорога От реки до скалистых гряд? Нынче - в ветках трещит сорока, Рядом - рысьи глаза горят. Где дожди размывали в глине Отпечатки людских шагов - Серебристая лень полыни, Облепиховый свет жарков. Жили дружно, хоть небогато - На дороге один стою. Так глуха тишины громада, Что я слышу лишь кровь свою. _^_ * * * У ночного костра среди леса Меж лопаток заныла спина - Освещенных деревьев стена Вдруг лишилась привычного веса. Ни еды, ни питья - только воздух И возможность дышать и глядеть. Слишком рано, чтоб птицей лететь, Чтобы зверем ползти - слишком поздно. _^_ * * * Бродяге - отрада Приветливый дом. Душа как пичуга взлетает. Колодец, ограда, Водичка со льдом... В ней плещется нить золотая. В угрюмье бездомном Погосту и тост: Уйдем в Никуда, как в спасенье! Пусть ночью над склоном, Как сказочный мост, Колышется стланик осенний. _^_ * * * Тот свет - суров и этот свет - суров, Они к всему, что есть, жестоки оба. С земли исчезла Старая Анзёба - Деревня из пятнадцати дворов. Подводные долины Ангары - Поля, заимки, сёла и елани... И расколовший камень насмерть ранен Глубинной частью взорванной горы. _^_ * * * Для чего я жив? Чтобы услышать тихую вечернюю зарю. Чтобы под травой шуршали мыши от апреля ближе к октябрю. Берегом от матушки Анзёбы схоронился батя Моргудон... Для чего живу? Услышать чтобы зимним утром колокольный звон. _^_ * * * Из-за провалов в событиях лет Взгляд ледяной иногда. Что же такое растаявший след? Воздух, земля и вода. Мы на костях так привыкли играть, Что и живём не дыша. Пеших и конных, полёгшую рать, Вспомнит ли чья-то душа? Сивый, каурый, гнедой, вороной. Вспышки подков в темноте. Видимо, участи нету иной Здесь, где-то там и нигде. _^_ Подборку составила Оксана Костромина

© Оксана Костромина.
© Сетевая Словесность, публикация, 2016-2024.

Книга отзывов

Где в переговорах можно купить устриц. oyster.market

НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"

Айдар Сахибзадинов. Жена [Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...] Владимир Алейников. Пуговица [Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...] Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..." ["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...] Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа [я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...] Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки [где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...] Джон Бердетт. Поехавший на Восток. [Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...] Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём [В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...] Владимир Спектор. Четыре рецензии [О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.] Анастасия Фомичёва. Будем знакомы! [Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...] Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога... [Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...] Анна Аликевич. Тайный сад [Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...] Читайте также: Ольга Андреева. Свято место | Андрей Бычков. Я же здесь | Изяслав Винтерман. Стихи из книги "Счастливый конец реки" | Елена Генерозова. Литургия в стихах - от игрушечного к метафизике | Надежда Жандр. Театр бессонниц | Наталия Кравченко. Жизни простая пьеса... | Игорь Муханов. Тениада | Никита Пирогов. Песни солнца | Елена Севрюгина. Когда приходит речь. (О книге Алексея Прохорова "Не одинокий рай") | Ольга Суханова. Софьина башня | Лана Юрина. С изнанки сна | Сергей Главацкий. Апофеазко | Татьяна Горохова. "Мне фамилия моя всегда мешала..." | Стихи, растущие из жизни | Михаил Ковсан. Время

X
Титульная страница О проекте Редколлегия Правила для авторов Авторы и публикации Хронология публикаций Рейтинги и статистика Авторские книги отзывов Общий форум Публикации: Рассказы Повести и романы Пьесы Поэзия Переводы Очерки и эссе Критика Кибература Теория сетературы Литературные хроники Рецензии	Специальные проекты: Литеросфера Книжная полка Колонка Читателя Наши авторы в переводах Платформа Картинки в паутинке Сад расходящихся хокку Антология русских хайку ... Devotion Конкурсы Тарту 1980-х Мемориал-2000 Цитотрон Авторские проекты: Чужие слова Две строки / шесть слогов Кривая империя Обратная связь Следующая станция В-О... Dictionary of Creativity