Под сенью софитов, при крымских ли звёздах,
поэты делили ворованный воздух:
по булькам-граммулькам; с лица, из горла ли;
братались-шептались, но чаще орали.
О, гиблое племя, дружки-филоманы.
Ворованный воздух сифонит в карманах.
Ворованным воздухом поры забиты;
и рифмы побиты; и души убиты.
Во что вы ввязались, мои грамотеи?
Обкрадывать воздух - пустая затея.
Вдохнем, что осталось; за здравие грянем;
и люки задраим; и павших помянем.
Остави мене, Господи, отступись от меня!
Мало Тебе бегемотов Твоих и крокодилов,
верблюдов и ослов Твоих?
Звезды и ангелы Тебе служат,
глиняные человечки поют Тебе осанну
и машут кадилами.
Все у Тебя есть, даже - рыба-меч.
А у меня - я лишь,
да и то - до поры до времени.
Спрячься, Господи, вон за той горой,
за тем перелеском.
Я туда ходить не буду,
но и Ты сюда - ни ногой.
Мне еще детишек растить,
пасеку на зиму в солому заворачивать.
Если пчелы не перемрут,
следующим летом пришлю Тебе меду.
Знаю, где Тебя искать.
Вот стану я стариком - и всякий меня обидит:
кто в булочной обсчитает, кто в рюмочной недольёт.
У входа в ЦПКиО облают - а ну, изыди!
И в будущий межпланетный меня не возьмут полёт.
Тогда ото всех запрусь, тогда ото всех уеду,
тогда распишусь в приказе: мол, больше вам не родня.
Не будет меня к утру, не ждите меня к обеду,
и обод цепекиошный пусть вертится без меня.
Ищите меня не здесь, я здесь уже не бываю.
И там меня не тревожьте, ведь там меня тоже нет.
Тревожную жизнь мою обиженно избываю
и долго, по-стариковски, смотрю и смотрю ей вслед.
Эти кричат: велик цезарь!
Те причитают: кровав цезарь!
А я молчу, ибо какое дело мне до цезаря.
Цезарь сидит один в палатах каменных,
Мономаха шапка его к земле клонит.
Бояре - мздоимцы.
Граница - по швам.
Колесница сломалась.
А мне сегодня ко дню защитника Отечества
премию дали.
Сказали: береги, сынок, Отечество
и люби цезаря.
Пойду уже домой, что ли.
Загляну на почту, куплю конверт с красивой маркой,
отправлю цезарю.
Говорят, в детстве ходил цезарь в кружок филателистов,
менял флору на фауну,
Болгарию - на Корею.
И когда оставался один дома,
раскладывал на полу коллекцию,
любовался ею да приговаривал:
какая большая и красивая у нас страна!
Владимир Алейников: Галерея портретов: СМОГ[Что-то вроде пунктира. Наброски. Или, может, штрихи. Или краткие, из минувшей эпохи, истории. Или попросту - то, что вспомнилось мне, седому, прямо сейчас...]Яков Каунатор: Три рассказа[Однаако, - прошепелявил он. - Что мы видим здесь? А здесь, во-первых, многозначность, во-вторых, здесь мы имеем философический взгляд автора на глобальные...]Роман Смирнов: Прямоходящий муравей[Короче, на книгу нахныкав, / дам волю последним словам. / Так, в целом, и пишутся книги, / и ставятся подписи: "Вам!"]Евгения Серенко: Три рассказа[Необязательность встреч, лёгкость прощаний... ни слезинки, ни сожаления; плыла по жизни на светлом облаке, уверенная: так будет всегда...]Ростислав Клубков: Сестра Катерина[Здесь, на этом дворе, святая Катерина возвращала глаза слепым, возвращала калекам потерянные ноги и руки, воскрешала мертвых...]Аркадий Паранский: Повариха[Я посмотрел на лежащих в спальнике, спящих и чуть посапывающих женщин, наклонился, притянул к себе Оксану и нашёл своими губами среди лисьего меха её...]Илья Вересов: Сон других времён[а лучше ляг со мною на дороге / здесь воздух так натужно скроен / здесь слёзы в легких кипятит от зноя / здесь грёзы клерки крики всё без перебоя...]
