Словесность
[ Оглавление ]






КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ
     
П
О
И
С
К

Словесность


ГДЕ  МЕНЯ  НЕТ


 



      * * *

      Иногда мне кажется, что меня нет.
      А других, не тех, кто я, - им числа несть.
      Подойду растерянно: "Ты-то, мой свет,
      расскажи, пожалуйста, им, что я - есть".

      Отойду я в сторону. И придет сон.
      И во мгле размеренной мой глядит свет.
      То туда потерянно, где всего - сонм.
      То туда рассеянно, где меня - нет.

      _^_




      * * *

      Поймали мышки котика,
      коварные, как тать.
      Мы будем, обормотика,
      тебя сейчас пытать.

      Всю жизнь мы, по инструкции,
      спасались от беды.
      Хотим теперь деструкции
      и всякой дерриды.

      Какую Апологию
      задвинуть мог бы кот!
      Да больно мышки строгие.
      И совесть не дает.

      Печальная история.
      Но есть ли здесь печаль?
      И мышкам - жизнь без глории.
      И котика - не жаль.

      _^_




      * * *

      На меня упала кукла.
      Лампа в комнате потухла.
      Просветленному уму
      Было б ясно, почему.

      Что зачем-то полумгла
      С полу на сердце легла.
      Кукле что-то не сидится.
      Лампе что-то не горится.

      _^_




      * * *

      Я знаю, что это за милость.
      Чьи это шляпа, зонтик, трость.
      Иначе все давно б случилось.
      Иначе б все уже стряслось.

      Он водит нас. Играет с нами.
      Он гонит нас во все концы.
      И в потайном его кармане
      всегда - златые леденцы.

      _^_




      * * *

      Как кабачок без "Мурки"
      тоскливая мура,
      так городок без дурки -
      никчемная дыра.

      С ума, к примеру, сходит
      достойный гражданин.
      В дурдом его приводит
      надежный гражданин....

      Сдает в надежны руки
      и чай тихонько пьет.
      Покуда сам от скуки
      с умишка не сойдет.

      Обоим им веселье.
      Любовь да житие.
      А так бы "Мурку" пели
      да жрали оливье.

      _^_




      ПАЦАНСКАЯ

      Взял отгул я на пятницу в банде
      и всю ночь без руля и ветрил
      за поллитрой с Махатмою Ганди
      по душам или без говорил.

      Я казал ему рваные кеды,
      всю свою вековую беду.
      И кричал, что к нему перееду...
      жить в небесную Караганду.

      А потом шли, шатаясь, до хаты
      средь могилок и милых осин.
      И подвыпивший, старый Махатма
      в сердце драное мне голосил.

      И когда в полумокрой тельняшке
      кошаку насыпал я кацан,
      прошептал мне сквозь сон старикашка:
      "Да, Серега, ты - четкий пацан".

      Спи, бродяга, товарищ и брат мой,
      Спи, ведь скоро на дело пора.
      Вот и стал я сегодня Махатмой.
      Только в сердце - все та же дыра.

      _^_




      * * *
            В.Т.

      Сожрет человека похлебка
      и выплюнет в розовый снег.
      И кто-то надавит на кнопку -
      мол, вышел такой человек.

      Быть может, нечаянно вышел.
      А вышел - так плюхнулся ниц.
      Но только все выше и выше...
      полет его сумрачных птиц.

      В такие свинцовые дали.
      В такую чугунную гладь.
      Которую мы не видали.
      И вряд ли хотим увидать.

      _^_




      * * *

      Караулы просят огня.
      А в аулах хочут кина.
      Неделимая наша фигня.
      Нелюбимая наша страна.

      Караулы сходят с ума.
      К ним аулы входят в дома.
      Караулы просят огня....
      Им везут в баулах вина.

      Обходные подпишут листы.
      Караулы сдали посты.

      - Эй, караульщик, постой!
      Куда тебя ветром сдуло?
      Что случилось с тобой и со мной?
      Что случилось с нашей страной?
      - Она утонула.

      _^_




      * * *

      В человека входит хрень -
      глокая и коздрая.
      А ведь он - всего лишь тень,
      вовсе не громоздкая.

      Производит в тени боль,
      целое верчение.
      Был ты - моль, а будешь - ноль
      тенеисчисления.

      _^_




      * * *

      Руки - в ноги, ноги - в мокасины,
      вот уже и собран я на треть.
      Ты зовешь с собою в магазины
      мне рубашку новую смотреть.

      Только мне угрюмо отчего-то -
      как в тайге цветному какаду.
      Я раздавлен этою заботой.
      Никуда с тобою не пойду.

      Слишком вперемешку и внатяжку
      наши судьбы, души и тела.
      Ты иди одна смотреть рубашку,
      чтоб любовь меж нас не умерла.

      _^_




      * * *

      Сняли, понесли и уронили,
      полное молчание храня.
      Мы сегодня солнце хоронили
      во владеньях красного коня.

      Здесь, под спудом черного покрова,
      все остановилось, не бежит.
      Здесь теперь бессильно и сурово
      наше солнце прежнее лежит....

      И по безголосой этой тризне
      скопом, ничего не говоря,
      бродят наши сумрачные жизни
      в ожиданьи нового царя.

      _^_




      * * *

      Плохие новости уселись на столе.
      Они сидели прежде на земле.
      Перебрались сюда, ведь скоро ужин.
      И стало хуже.

      Я не гоню их, с ложечки кормлю.
      Я перед ними всячески юлю.
      Развислись на ветвях и не моргают.
      И не мигают.

      _^_




      * * *

      Лучше будем обращаться друг к другу,
      а большинство оставим в покое,
      очи горЕ воздевать из синего луга,
      плыть красной рекою
      мимо чугунных корабликов с ватными якорями,
      мимо плато и платана,
      сонными встанем богатырями
      у Теплого Стана.

      _^_




      * * *

      Народила баба Поликарпу
      то ли жабу, то ли краба, то ли карпа.
      И ни к службе-то, ни к дружбе-то не годен.
      И вздыхает вся деревня - страх Господень!
      Так сидит он днем за днем в зеленой луже,
      ни отечеству, ни Господу не нужен.
      А как по небу забродят звездоходы,
      пробирается он в кухню дымоходом.
      Тихо капает вареньем на печенье.
      И с тоской глядит на наше поколенье.

      _^_




      * * *

      Сбросил все свои вериги.
      И уселся, и сижу.
      Все равно в проклятой книге
      я себя не нахожу.

      Стану я надменный карлик
      и устрою самосуд.
      И с базара, на базар ли
      никого не понесут.

      _^_



© Сергей Комлев, 2013-2018.
© Сетевая Словесность, публикация, 2013-2018.




 
 


НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"
Иван Марков: "Эдем денц-денц" и другие рассказы [Идите в мир, где всё знакомо и законно, оставьте за спиной пунктир домов, дворов, окон балконных. Оставьте всё!..] Татьяна Шереметева: Бл@ди Мэри [... И вот на смену одинокой ночи приходит день и вместе с ним ощущение, что жизнь - она рядом, только руку протяни. Но это чужая жизнь, чужое тепло и...] Александр Карпенко: Борис Берлин: "Дотронуться - жизнями" (О книге Бориса Берлина "Цимес. Несовременная проза") [Проза Бориса Берлина - это сплав высокохудожественного и крайне эмоционального повествования...] Максим Жуков: Когда строку диктует чувство [Страдал одним, а умер от другого / Средь медсестер, напоминавших бикс. / Вначале, может быть, и было Слово, / Но в тишине пересекают Стикс...] Ирина Жураковская: Дед и миньоны [Ужасные и беспринципные миньоны мультяшные могут быть и добрыми, смешными, и до ужаса ужасного злыми и бесчеловечными. Это уж, какой хозяин-создатель...] Александр Фельдберг: Жопники [По коридору колонопроктологического отделения больницы номер** бродит Виталик...] Вера Липатова, Вечер арт-терапии Нади Делаланд [В арт-кафе "Д'Иван" открылся проект "Вселенная", заявленный Николаем Милешкиным. Первым гостем "Вселенной" стал поэт, арт-терапевт, кандидат филологических...] Надежда Герман: Простой сюжет [Жизнь утекает день за днём. / Мы притворились, что смирились. / Под крышу ласточки забились. / Чернеет тополь под дождём. / Мы это дело переждём...]
Читайте также: Сергей Антонов. Метод поперечного "Среза" | Дмитрий Близнюк: Зверь лунного света | Дмитрий Гаранин: В течение пяти часов заката | Катерина Груздева-Трамич: Поломка велосипеда | Александр Карпенко. Проэзия Макса Неволошина | Яков Каунатор: Влёт | Татьяна Набатникова: Исправленье непоправимого (О книге Марины Кудимовой "Бустрофедон") | Макс Неволошин: Юрий Иванович | Олег Демидов: Фатум, залёгший на дно (О книге Юрия Кублановского "Долгая переправа: 2001-2017") | Ирина Кадочникова: "Отчего, неизреченный боже, ты меня покинул на меня..." (О творческой биографии Алексея Сомова) | Михаил Ковсан: Скользкий путь в гору | Виктория Кольцевая: Картинки с выставки | Сергей Комлев: Чтобы жизнь после смерти оставалась легка | Макс Неволошин: Подстава для Кэролайн | Ал Пантелят: Игры закончились
Словесность