|
В ПУНКТАХ РАЗНОСТЕЙ
* * *
От верхнего "ля" и до самых низин
Я в городе этом преступно один.
Не схвачен, не мечен, не встречен, не лечен, -
В тени пробиваюсь к подножьям седин.
Уверенный в каждом движении рот,
Так часто лепечет, так много берёт
Тонов полукружных от колкостей южных,
Пока неизбежностью не изойдёт.
А в каждом штрихе возведённой строки
Дыханья осознанных мер так легки,
Что запах ложбины далёкой долины
Касается в танце молекул руки.
От верхних порогов до нижних границ
Развеяна синяя синь небылиц,
Рассказанных ясно, напетых прекрасно
С амвонов забытых и новых страниц.
И нет ожиданий, и нет - чего нет.
Открылся - и снова закрылся брегет.
От стрел золочёных и цифр неучтёных
Остался в архивах шнурованный след.
_^_
* * *
Выше голову, брат, в этом радостном мире печали!
Ты, я вижу, не рад набежавшей весенней тоске.
Ты такой же, как я, - нас с тобою уже распинали,
И родная земля ловко ладила доску к доске.
Твой простуженный вид воскресенье твоё не украсит.
Он молчит и кричит на холодном и тёплом ветру.
Нынче совесть и стыд где-то в море далёком баркасят.
Не спасу я тебя - завтра сам от удушья умру.
Мы не первые здесь и не завтра последними станем,
А соблазны и спесь есть не то, чем нас можно кормить.
Из самих же себя на самих же себя и восстанем,
Если сами себе не позволим внутри себя быть.
Неизбежность во всём - от источника до поворота,
Где и ночью, и днём перелётная носится пыль.
А ворота в степи - это просто в степи те ворота,
За которыми вход в изумительный наш водевиль!
Мы играем с тобой, как положено просто актёрам.
Мы вдвоём и они! И они тоже с нами вдвоём!
Драматургом, оркестром, рабочим кулис, режиссёром -
Будем сами, и сами все песни в спектакле споём!
Выше голову, брат, я с тобой - до последней минуты!
Хорошо то что есть! То что будет - милей во сто крат!
Как Сократ, будем несть свои маски до встречи с цикутой
И ещё одну песню споём у невидимых врат.
_^_
* * *
Не лишённый харизмы, по пятнам асфальтовым вдруг,
из глубин неопознанной этой страной шевелюры,
из отсутствия жестов и свиты поклонниц вокруг,
без апломба, тоски и размазанной фиоритуры
появился, шутя, из-за прутьев немодных ворот,
отороченных кладкой лишённых камней переулков,
разливая по полкам фрагменты того, что народ
потребляет, как таинство таинств души закоулков.
Обозначенный мелом в изгибах своей седины,
многоявленный короб из книг и прозрений Востока,
при котором никак мы ему никогда не равны -
хоть все зубы за зуб, хоть все очи за тихое око.
Подхватил и повёл, не читая и не говоря,
по подземным, окольным и прочим большим переходам,
где сыреет, тучнеет и в срок плодоносит земля
и своим, и чужим по бессмыслию знаков народам.
Из оливы звучащих в классических па кастаньет
извлекая узорно пророчески правые гимны,
не приемлет пустот и не требует вовсе ответ
на предъявленный иск, как всегда добровольно-взаимный.
Землемерный посол. Гармонический, сольный квартет
из души, новизны, парадоксов и речитатива.
Присягаю публично по правилам, коих здесь нет,
на любовь и на верность тому, что чертовски красиво.
_^_
* * *
Упирается рост в поперечную даль,
ты не кутай меня в дорогую печаль
из бесценного ворса природы причин,
в этом что-то не так для неброских мужчин.
Лучше дом разрисуй мне помадой своей
и улыбчивость струй непременно разлей.
Мы успеем ещё окунуться в "Ау-у!"
за которым - ничто из известных в миру
всех причин и посланий гусиным пером
на копирок углях. Мы всегда о своём
размышляем, не зная, что это - сейчас,
может быть, в предпоследний свершается раз.
_^_
* * *
Отечество опального поэта
Есть место, где земле не предают.
За славу. За слова. За "то". За "это".
За ежедневный, еженощный труд.
Изгой в своём отечестве огромном,
Взывая с распростёршихся небес,
Воспев свою державу многотомно,
Лежит великий Герцен в Пер-Лашез...
И Грибоедов, ставший "Грибоедом",
В пословицы растасканный пиит,
Посмертно уязвлённый мироедом,
В холмах печальной Грузии лежит...
В погосте итальянском Сан-Мигеле,
Где Нобелей уже не раздают,
Себя испепелив в словесном деле,
Иосиф Бродский свой нашёл приют...
В земле Господней Иерусалима
В тигровой шкуре Витязя певец
Неслышно, неоправданно, незримо
Нашёл всей жизни жертвенный конец...
Под камнем с надписью "Поэт-изгнанник"
Карл Вольфскель во чужом почил миру,
Новозеландский Вечный Жид и странник,
Германии он был не по нутру...
Назон - у Понта, Дант - в чужой Равенне
Наметили последний свой салют.
За песни предвосхищенных знамений
Расплату непомерную берут.
Таков удел немеркнущего света.
И истово означенных минут -
Отечество опального поэта
Есть место, где земле не предают.
_^_
© Эдуард Хвиловский, 2002-2023.
© Сетевая Словесность, 2002-2023.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Людмила и Александр Белаш: Ученик чародея [На Страшном суде меня сурово спросят: Чем ты занимался смолоду, Йокке Фридль?..] Айдар Сахибзадинов: Война [Я все прекрасно помню – ведь я из того поколения, кто сидел под столом, когда наверху за свисающими кистями скатерти, пили из графинов водку молодые...] Олег Клишин: Шагреневое знамя [...замираешь, глядя на лик луны / с тёмной пастью Хроноса посредине. / И как будто слышишь со стороны, / как звучит твоё среди прочих имя.] Сергей Слепухин: Nature morte [Что ж, намудрил с метафорой и кодом, / обычного словарного запаса / мне не хватило, натюрморт испорчен. / Вот вещи и рождают безъязыко / ночь...] Братья Бри: Зов из прошлого [Ощущение реальности и себя в ней медленно покидало Хамфри. В череде воспоминаний и образов, которые случайно возникали и незаметно ускользали, появилось...] Елена Севрюгина: Время больших снегопадов [Образ зеркала, один из ключевых в книге, придаёт поэтическому повествованию объёмность и психологическую глубину...] Пётр Матюков: Микрорайон Южный [когда-нибудь и мы придём в негодность / как механизм часов ушедших в ночь / суммарная для общества доходность / от нас не сможет траты превозмочь...] Михаил Эндин: Однажды [И я, забыв про смех и шутки, / и про супружние права, / хватаю смело – нет, не юбки – / а снизошедшие слова.] |
| X | Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
|