|
РАЗНОВЕЛИКИЕ ЦВЕТЫ
СВЕТ
Вдыхаешь свет и сам светлеешь будто,
всё прочее оставив на потом,
соседский пёс у потемневшей будки
блаженно машет бубликом-хвостом.
Вертлявая сорока ищет нычку,
в овраге просыпается ручей,
весёлую устроив перекличку,
усердствуют пернатые: "Ты чей?"
Собьёшь всю душу в поисках ответа,
неловко пробираясь через тьму,
а выйдешь и зажмуришься от света,
и подмигнёшь неведомо кому.
_^_
ЕДВА ПРОСТУПАЕТ РИСУНОК ВЕЧЕРНИЙ
1.
Едва проступает рисунок вечерний,
на липе-растрёпе кормушка-харчевня
вмещает с трудом обнаглевшую стаю
галдящих пернатых. Я книгу листаю
и вижу на первой странице заломы,
где мы, существуя, ещё не знакомы.
Чуть дальше – травинку забытого лета,
в неё, словно нитка в иголку, продета
реки полноводной прохладная лента,
чуть слышимый оклик из прошлого: "Лена", -
стрижиные хатки из грязи и глины,
вишнёвая изморозь, пух тополиный.
Год с горкою полон и длится, и длится,
и дни в нём мелькают, как петли на спицах.
И солнца клубочек отчаянно-рыжий
скользит неуклонно по шиферу крыши
на отмель, где лодки, толкаясь боками,
парят по воде наравне с облаками...
2.
...останься послушать цикад у реки,
смотреть, как танцуют в траве светляки,
ленивые карпы с лучами в хвостах
шевелятся мерно под аркой моста,
качая кувшинки и чёрный камыш,
и падает грозно летучая мышь.
3.
...и я распахну тебе настежь вчера.
Останься, такие теперь вечера,
что время густеет, а воздух сластит.
И кажется, можно любого спасти,
всего то и нужно – держаться душой,
и малая веточка станет большой.
4.
Когда я была ещё только зерном,
мне было уютно в объятье земном.
Когда я травою упрямой была,
дожди отмывали весь мир добела.
Потом, дотянувшись почти до небес,
я думала: мир – это сказочный лес.
А после пришествия первой зимы
мне стало известно, что мир – это мы...
_^_
САД НЕБРЕЖЕН...
Сад небрежен, как щёголь, слетевший с катушек,
от трёхдневной щетины травы у крыльца
до напившихся хмеля лимонниц и мушек,
и раздувшейся жабы в тени мокреца.
Он не помнит, что давеча стало причиной
для разгула стихии в безветренном дне,
кто оставил зарубку ножом перочинным
в сердцевине ракиты. Но, радуясь мне,
улыбается сонно и смотрит украдкой,
как бреду, отводя паутины зрачок
и воды зачерпнув из разваленной кадки,
наклоняюсь над грядкой устало. О чём
вспоминается саду в сентябрьской дымке,
когда лета ещё не простыл влажный след
и в высокой космее сверчки-невидимки
разливают по струнам немеркнущий свет?
И звучат, бередя до изнанки, озноба,
эти скрипки печали, печаль высоты.
Мы свидетели и соучастники оба
уходящей натуры – его красоты.
_^_
СМОТРИ, НЫРЯЮТ СИНИЕ СТРИЖИ
Смотри, ныряют синие стрижи
в малиновые сумерки заката...
а знаешь что, давай с тобой сбежим,
не пользуясь ни компасом, ни картой.
Маршрут пройдёт вдали от шумных трасс,
по улочкам приморских городишек,
где каждый двор, едва завидев нас,
в кулёк насыплет семечек и вишен.
На великах, попутками, пешком
туда, где ни телёнка, ни Макара,
где речка серебристым ремешком
луга перехватила, где отары
несметные звенящих комаров
и хор лягушек круче, чем Карузо,
кормить пятнистых бархатных коров
початками молочной кукурузы.
В посёлочке, заросшем лопухом
и маками по самую макушку,
за полцены во дворике глухом
на летней кухне снимем комнатушку.
Нас навестит с утра хозяйский кот,
презрительно прищурясь: "городские"?
И мы застрянем здесь на целый год,
и за него десяток добрый скинем.
Ромашково-люпиновый настой
вдыхать легко, любить светло и тихо,
ходить в простом и речью быть простой,
смотреть, как солнца алая шутиха
с шипением касается воды,
и в домиках захлопывают ставни...
И хор цикад поёт алаверды
тебе и мне, и лету неустанно.
_^_
КОЛЫБЕЛЬНАЯ ДЛЯ САДА... АВГУСТ
сон
Заросший... сплошь крапива и пырей,
тут нужен терпеливый брадобрей
и грабли вместо маленькой гребёнки.
Приблизишься – он выставит шипы,
и даже ветер, кажется, шипит
в расщелины забора и вдогонку
швыряет листья... Позже, отойдя,
преподнесёт мне звонкого шмеля,
плеча коснётся веточкой сливовой,
мол, не сердись, ты ж знаешь, не со зла;
мне снился сон дурной: костры, зола,
и белый саван снега весового...
заделье
Мельчает малина, космата космея...
Дай, знобкий мой сад, я тебя пожалею,
к порядку призвав опустевшие плошки,
корзины и лейки, лианы горошка,
лимонниц парящих (отрада незнанья),
тугих георгинов весёлое пламя,
и кошку с лоснящейся пыльною шёрсткой...
Тропинки метлою корявою шоркать,
вертлявую сойку гоняя и жабу.
И, если б не дом, – никуда не ушла бы...
девять жизней
...под пыльной шёрсткой прячется душа
и девять жизней... явно не спеша,
обходит сад и щурится сторожко.
Как смоль черна, тягуча будто взвар.
Ни привязи, ни клички (как позвать?),
приблуда на сносях, чужая кошка.
Я для неё – спокойствия предлог,
подставив под ладонь округлый бок,
мурлычет, будто маленький Везувий.
И слушает вполуха речь мою
о том, что молока сейчас налью
и корма непременно привезу ей...
_^_
ЛЕТНЕЕ
Давай сбежим отсюда на денёк?
Держи в руке калёный уголёк –
мой интерес. Обжёгся? Я подую...
Покуда желтоклювый дрозд поёт,
пройдём, никем не узнаны, вдвоём,
кварталы полусонные минуя.
На улицах не мается жара,
оставлены шезлонги со вчера,
на пляже – непривычное затишье;
рыбак буравит взглядом поплавок,
досадливо пеняя на садок
(две на уме и ни одной не пишем).
Ещё молчат торговые ряды
с запасами шафрана, куркумы,
гирляндами развешенной чурчхелы...
восходит солнце, плавя воздух в мёд.
Не правда ли, улыбка мне идёт?
И ты в ответ смеёшься то и дело.
_^_
ПРО ОБЛАКА
"А по небу, без пелёнок,
меньше малого мала
плыл весь белый жеребёнок,
мама в яблоках плыла..."
Им, отбившимся от прочих, вместе было хорошо.
Мама думала: "Сыночек, длинноногий малышок.
Небо – поле, ветер – воля, на пригорке – кипень трав.
Жизнь – всего-то день раздолья и продлится до утра.
Не останется и следа... звон цикад и свист стрижей,
да подковы круглый слепок на протоптанной меже.
Поспевай за мною только, белогривый стригунок.
Небо манит лунной долькой, улыбаясь, смотрит Бог".
Стук копытцем – звёзды-искры спело катятся к воде.
Пробежали двое быстро, ни былинки не задев.
Вышла осень спозаранку, пряча яблоки в карман.
Жеребёнок рядом с мамкой убегает за урман...
_^_
КОЛЫБЕЛЬНАЯ ДЛЯ САДА... ИГРА ЦВЕТА
всплеск
Внезапный всплеск настурции кровав.
Листвы завесу плотную прорвав,
к траве стекает струйка огневая.
Набухший лепесток дрожит, дрожит
и капает в расщелину межи,
и там сгнивает...
молчание
Куда ей в дождь, зачем ей те цветы,
набрякшие, набравшие воды,
молчащие, что не нектара – яда
полны соцветья и вкрапленья ягод?
А ей в шелках, узорах и пыльце
осесть тяжёлой каплей на крыльце
и распластаться на истёртых плашках,
прозрачной, побледневшей, исхудавшей...
монохром
Чёрная бабочка, белая лилия,
не негатив – монохрома идиллия.
Всё остальное за кадром, за скобками
(белое тоже из чёрного соткано).
Воздух горчит, наполняется влагою,
дым от костра обнимается с лагами.
Рамы провал и обрыв подоконника
в небо,
следящее взглядом дальтоника...
_^_
ЯНТАРНОЕ
Янтарной каплей отмеряя срок,
с пушистой хвои терпкою слезою
стекает время. С верхом водосток –
воды медовой... Зачерпни рукою.
Смотри на свет, как льются ручейки
сквозь пальцы, оставляя позолоту;
как над отлогим берегом реки
летают пчёлы, заполняя соты
дней, уходящих россыпью минут...
Как плавится вечерний небосклон
в предчувствии грядущего заката.
И долог день, а жизнь всего лишь сон
от вдоха и до точки невозврата...
Смотри в меня спокойно и всерьёз,
узнай моё дыханье среди прочих.
Мой след в краю, где горькою смолой
деревьев боль янтарно мироточит...
_^_
КОЛЫБЕЛЬНАЯ ДЛЯ САДА... ПРЕДЗИМНЯЯ
предзимнее
...ну вот и всё, прощай, мой сад, прощай.
Не буду врать, что стану навещать,
тревожа сны, воспоминанья множа.
Листву теряя, чувствуешь ли боль?
Мы стали горше на одну любовь
и строже.
нечаянное
От земли потянет сыростью,
день подёрнется ледком;
вот нечаянно и выросла
неопознанным цветком.
Попущение всевышнего,
да хозяйский недогляд;
синевой серёдка вышита,
лепестков молочных ряд.
Сколько б осы ни канючили,
подменяя свет на снег,
разумей меня, колючую,
человекооберег...
_^_
НАБИРАЕШЬ НА СПИЦЫ ВЕТЕР...
1.
Листья, листья, лица, лица,
не спеши остановиться.
Все дороги – кольцевые,
петельки все – лицевые.
А изнанка? Что изнанка...
Пропуск, пропуск, ранка, ранка.
2.
Набираешь на спицы ветер, туман, осоку,
паутину вплетаешь, запах листвы особый,
недосказанность света, тонкий укол потери,
получаешь одну из высочайших материй.
Полотно проницаемо воздуху, звуку, влаге,
хоть совсем не дыши, пытаясь оборки ладить.
Но когда ты закроешь ряд и отложишь спицы,
образ белого января перестанет сниться...
_^_
* * *
Сколько зим минует после,
сколько канет в Лету лет...
Ходит лодочка на вёслах
по реке, которой нет.
Но она-то помнит воду
и пороги-буруны,
и скалистую породу,
и дорожку от луны.
Шествует вперёд отважно,
от того лишь далека,
что борта её бумажны,
нарисована река.
_^_
ЛЕТЕТЬ
Она произносит: "Что-то теперь иначе, –
За бликом улыбки волнение тщетно пряча. –
Мне сложно идти и я не звучу совсем"...
И дышит теплом на стекло, а потом рисует.
Ты видишь её потерянную, босую
на фоне бетонных стен.
Скорей не её, а тень в полумраке спальни...
Она добавляет: "Ты обещал достать мне
звезду". И смеётся, как будто тебя здесь нет.
И вдруг оживает воздух от мелкой дрожи,
и мотыльки, на тающий снег похожи,
спешат отовсюду, словно исходит свет
от тонкой руки, что крепкую держит лесу
к тебе от неё. Однажды вписавшись в пьесу
двуликой любви, ты знаешь, что это – сеть.
И ветер бросает в лицо не пыльцой, но пылью.
Ты чувствуешь, как за спиной прорастают крылья,
и смотришь в глаза ей, и тоже готов лететь.
_^_
НИЧЕГО, КРОМЕ ЖИЗНИ...
1.
Жизнь настигает тебя
самым неожиданным образом.
Ты так долго противилась её бесконечным метаморфозам
в образе любви, печали, расставания.
И тогда она оборачивается к тебе другой половиной своего лица.
Смерть – это ведь тоже часть жизни.
Ты ещё не привыкла к рефрену "война",
а она уже предлагает тебе другой: "беда".
Виновато улыбаясь зеркалу,
пытаешься осознать происходящее.
Правда не помещается в тебе.
Правды слишком много.
Позже
ты вспомнишь полупустой кабинет,
мужчину, сетующего на жизненные перипетии,
голое окно
и сороку, укладывающую тонкие прутики в воронку гнезда.
Завтра была весна...
2.
людей не хоронят –
их кладут в землю, как семена,
и Бог в образе солнца
смотрит им в души;
они прорастают
через энное количество лет
разновеликими цветами,
и Бог в образе садовника
гладит их по тёплым макушкам
и целует в темя;
только потом понимаешь,
что тянутся они корнями вверх, цепляясь за облака,
а Бог сидит на земле,
запрокинув голову,
и улыбается им...
3.
Человек вдруг становится меньше
и ниже ростом,
остаются глаза,
смотрят взросло.
Я кажусь себе Гулливером,
держу младенца,
у меня замирает сердце.
_^_
ПЕРВЫЙ СНЕГ
Первый снег – не великое горе,
покружил, а к обеду растаял.
Проступил принаряженный дворик,
оглушённый синичьею стаей.
Ну а я так старалась не ранить
этот тонкий прозрачный набросок,
что брела осторожно по грани,
по бетонной бордюрной полоске.
Только раз пошатнулась, теряя
равновесие в сумраке белом.
Оттого ль, что узнала тебя я,
потому ль, что в тебе разглядела?..
_^_
ПРИТЯЖЕНИЕ
звук начинается с касания,
тишина – с отдаления;
что чувствует за мгновение
до
встречи с иглой
чёрная гладь винила?..
болит ли лёд,
принимая
лезвие конька;
страшно ли мрамору,
когда над ним
заносит руку резчик...
почему
они неизменно притягиваются?..
_^_
БУДТО ЗИМЫ ЕСТЬ НЕВЗРАЧНЕЕ...
1.
Как странно в захолустном городке,
где каждый пятый – свойственник, а третий –
знаком с пелёнок, так идти никем
не узнанной, не принятой. Не встретить
искомого лица. И только спин,
лопаток острых, взглядов между прочим
такое безразличие, что с ним
меняется дыхание. И почерк
становится прерывистым, и вот
уже стремится ниже изолиний.
Но площади парадный разворот
захлопнется однажды и за ними.
И ты шагнёшь (да можно ли?) туда,
на острый срез протянутого мола,
где океана тёмная вода
и жизни соль мельчайшего помола.
2.
Подержи меня за пазухой,
там, где слышится биение,
будто нам с тобой заказано
колченогое сомнение.
Будто зимы есть невзрачнее,
чем теперешняя злючая.
И ещё не всё утрачено
и раздарено по случаю.
И возможно толкование
одинокости двоякое.
Только ты не отдавай меня
ни чужим, ни близким якобы...
_^_
ЗЁРНЫШКО
имя моё –
золотое зёрнышко
сквозь кольцо пропущенное;
прорастает, оплетает обод,
остаётся гравировкой,
от мелкого завитка
заглавной буквы
к округлой покатости завершающей;
знают немногие,
произносит – один...
_^_
КАРТИНКА ЦВЕТНАЯ...
Щегол голенастый, картинка цветная,
я птица чужая, чужая, чужая.
Ни рук, ни прикорма, ни праздничной клети
не нужно, не важно. На ветер, на ветер
слова и коленца нещедрого пенья,
на ветке безлистной полночное бденье,
где звук обозначить явленье не хочет,
и в горле саднящем клокочет, клокочет.
_^_
мне видится...
Мне видится, когда я там сойду,
в чём вышла без затеи и поклажи,
окажется зима в Его саду
и Он, встречая, обо всех расскажет.
Тут – спящий клевер, мягкий, словно пух,
поодаль – стайка вишен обитает.
Под мерное летанье белых мух
польётся речь спокойная, простая.
И будет сад не мелок, не велик,
и сам Садовник будто бы знаком мне.
А выше – только лунный светлый лик...
и надобно всё это мне запомнить.
_^_
|
© Елена Ханова, 2025.
© Сетевая Словесность, публикация, 2025.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Светлана Богданова. Попробуй не засмеяться [Я знаю, что сейчас мое путешествие прервется, и мне надо все запомнить и все записать. Поезд старательно подыгрывает мне, выводя под занавес на свою сцену...] Мила Борн. Другая Агата, или искусство стать невидимым [Загадочная история исчезновения Агаты Кристи. Что произошло и, главное, почему? Это стало не просто газетной сенсацией, но и глубоким психологическим...] Акоп Арутюн. Стихотворения [Я останусь с сухими глазами, – / свежим, / как возлюбленный солнца...] С. К. К. (Сергей Кудрин). Танцпол для парапсихологов [Прочесать лебедем / Вышний Стонхедж. / / Попросить Мерлина / Оживить булыжники.] Елена Бородина. Белый шум [Всё тот же хрупкий лист неповторим / в своём полете ветреном, бесстрашном / из неба в бесконечность – Бог бы с ним. / Вот – новый день, / а что...] Аркадий Паранский. У Печоры у реки... [Это было чудо какое-то – поле белых астр. Но самое поразительное: среди белого, напоминающего пушистое покрывало, пространства алели ярко-красные, почти...] Вахтанг Чантурия. Восемь бит [Восьмая часть меня живет в мире восьмибитной игры о праздно шатающемся по пыльным улицам большого города пьянице...] Юлия Великанова. Что же значило это странное "memory postum" (О поэтическом сборнике Милы Борн) [Перед нами поэтические тексты прозаика и драматурга. Это чувствуется в каждой строке. Непрерывное повествование, нарратив, впрочем, чрезвычайно поэтичный...] Борис Кутенков: "Поэты останутся в истории не по эстетическим соображениям" [Телеграм-беседа с поэтом и критиком Борисом Кутенковым в рамках проекта Андрея Войнова Voinovpoetry: "20 вопросов Борису Кутенкову".] Лора Катаева. Ласточки наших слов [Всё – молчание, тайна, но истины не видать. / Нам бы выстоять, искренний мой, залетай сюда, / Это небо глотай до упаду – и ешь, и пей, / Просто...] Лана Юрина. На грани [Пока не время – пой, летай, кружись, / хватай в охапку солнечные блики! / Ещё чуть-чуть – и я тебя окликну, / и обниму, и расскажу про жизнь...] |
| X | Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
|
