|
С ЮГА НА СЕВЕР
* * *
... или построчно обсудим трюизмы Бродского
/их ничего не встречалось мне совершеннее/,
осень сопливая выдалась и неброская,
я приняла в ней всего лишь одно решение –
боком оно мне вышло, и то не полностью,
так и застряло, на пару с чужими песнями...
слава героям, живущим в печальной повести,
слава трюизмам, которые интереснее!..
_^_
* * *
коротка дорога, велика ли –
то и это ведомо зиме:
здесь одни невыпитые дали
до-краёв-заснеженных земель,
мне б сюда на месяц, на полгода,
в этот дивный северный приют:
снег прессуют шины вездехода –
словно колыбельную поют,
я смотрю в окошко – там ли, тут ли –
жду, что в леденеющей ночи
в этой неземной апрельской тундре
небо на два цвета зазвучит...
_^_
лёгкая рука
в полночь шкатулку из тайника возьму,
выпущу в заоконье живую тьму,
вытащу летние святки – букет из трав,
тонкую ленту шёлкового костра,
хмарь, колдовавшую в сонных ржаных полях,
всё, что забытые боги достать велят,
зов их настоян на сене и молоке,
каждое слово – нитью в моей руке,
от колыбели знают меня они,
песнью кукушки тянется чудо-нить,
спрячу в шкатулку два золотых мотка,
что из них свяжешь - свяжется на века...
_^_
месяц листопада
... приляг на траву, чтоб забылось, чего хотел,
здесь царствует тундра, поклонишься ей одной,
приляг же – внимая предутренней мерзлоте,
толкнётся в туман опрокинувшейся волной
полярный Урал, от неслышных его шагов
зайдёшься внутри и увидишь, почти во сне,
как сердце твоё поднимается выше гор,
морщины которых баюкает вечный снег,
и мчится туда, где ворчание древних вод,
где ненец с тунгусом никак не окончат бой –
где тундра легко разглядит в тебе своего
и тотчас о том заалеет перед тобой...
*
|
Потихоньку тундра заалела. Словно к её щекам прилила холодная кровь здешней земли. Глядя на разноцветный ковёр, бегущий к горному подножию, подумалось, что человеческая жизнь очень похожа на жизнь тундры. Всё так же быстро.
|
_^_
северный воздушный змей
... а он стоит у Кольского залива,
прислушиваясь к чайкам хлопотливым,
и, рассыпая солнечные зёрна,
глядит, как небо плещется в озёрах,
гуляет ветер в северных воротах
и ночи нет, ни длинной, ни короткой,
зато темнеют ягодные соки –
их солнце пьёт со склонов каждой сопки.
... взбираюсь вверх, несу свои поклоны
Алёше, Ждущей и... коту Семёну,
туда, где в каждом перпендикуляре
давяще-жарко дышит Заполярье –
где он стоит у Баренцева моря,
муссонами и чайками намолен,
и смотрит вдаль, от солнышка не жмурясь –
безумно молодой, прекрасный Мурманск...
*
|
Кольский полуостров похож на тысячеглазого воздушного змея, которому не дают взлететь его валуны.
|
_^_
хан
... отлетела душа оленья,
стала тундрой, её ветрами,
краснотой её трав осенних,
смехом чайки, дождём колючим,
между ягелем и берёзой
сникла капельками брусники,
расплылась по озёрной глади,
под лучами скупого солнца
стала радугой-одноножкой
и слезою моей невольной,
а стемнело – зажглась на небе
гребнем северного сиянья
и копытцем своим белёсым
ковш Медведицы щекотала...
_^_
Айшат
... и встаёт ни свет ни заря Айшат,
и спешит в коровник за молоком,
а лучи рассветные не спешат,
тут и там туманы висят легко,
от тугого вымени вьётся пар
и лениво бьётся коровий хвост,
у Айшат сыночек всю ночь не спал:
новый зубик мучает – чистый гвоздь,
в сон-то клонит, аж мысли в комок свело,
да ещё ушиблась – болит стопа,
а пока доила – и рассвело,
провела коровушку – ну, ступай, –
воротилась: густ ли джуурт-айран?
надышала ночь – завлажнел кувшин,
на Айшат в окошко глядит гора,
в колыбели спит наконец-то – сын...
развела огонь, затворила сыр,
замесила тесто, взяла чеснок –
чистит-шепчет: пусть каждый здесь будет сыт,
пусть здесь каждый будет неодинок, –
хлеб готов, в бульоне кипит хинкал –
расписное блюдо несёт к нему...
отдохнуть бы, только нельзя никак –
до полудня должен вернуться муж,
может статься, к вечеру ждать гостей,
пусть приходят, хватит на всех еды,
так и ждёт – не смята – её постель,
из трубы по ветру гуляет дым,
не впервой ей сна так себя лишать,
тонкий стан вынослив, как та скала:
да пошлёт здоровья тебе, Айшат,
милосердный, любящий твой Аллах...
_^_
как тихо стало...
как тихо стало в собственном углу,
лишь в ритме ахмадулинского слога
метёт пурга к сердечному стеклу
и наметает в трещины немного,
как тихо стало, тихо и темно,
и даже там, где высыпали звёзды,
их свет упал не светом, а пятном
на первый луч пустого перекрёстка,
и не расслышу я издалека
свою любовь, прошедшую сквозь темень,
где кривизна божественных лекал
перетекла в божественные тени...
_^_
* * *
у него глаза цвета кофе и миндаля,
губы – солнце, заалевшее зимним вечером,
а стихи его – выдох первого журавля,
этим солнцем подсвеченный...
_^_
a song about
что суждено, пусть сбудется, хорошо?
не говори, что ты меня не нашёл,
выйди на берег, и в пену морскую глянь:
думал, легко без обуви по углям?
думал, смирилась с участью быть немой?
нет, эту боль ты представить себе не мог,
выйди на берег, я редко тебя прошу –
шторм перестанет, останется тихий шум,
точно такой же, как право моей любви,
выйди на берег... и просто меня зови...
_^_
* * *
опять приснилось:
ласкает мою ладонь
болотный ягель
_^_
неночка
... замечталась девочка Яляне,
заблестела глазками широко –
в поднебесно-розовой тишине
золотое брызгает молоко,
из-под чуть нахмуренного чела
неотрывно-ласково смотрит Нум
и некстати звонкий собачий лай
окликает долгую тишину
/затекло запястье вопросом к ней –
ты о чём, полярная тишина?/,
улыбалась девочка Яляне
и светило солнышко допоздна...
_^_
* * *
я глазами увижу многое, но не всё,
кто-то охотится, кто-то оленей своих пасёт,
сладко пахнет лесом, сумраком и костром,
а вокруг туманы, озеро, песни семи ветров,
в них различаю многое, но не про всё скажу –
лампа вылижет светом кремовый абажур
и нарисует тени в падающем снегу,
знай, что при этом свете я тебе не солгу,
пальцы расчертят воду, соль её пригубят,
всё, что во мне проснётся – для одного тебя...
_^_
* * *
... над берегами ягельной реки
прилёг туман, напитанный прохладой,
на смуглых сопках дым голубоватый
и кое-где бодяк и васильки,
перескочив древесное ребро,
речной кулик вышагивает ловко
и вслед за ним причаливает лодка,
нагруженная сонным серебром,
в небесной люльке зреет новый день
под лёгким рыжеватым покрывалом
и – слышишь – за пологим перевалом,
напутав месяц, хоркает олень...
_^_
Чкаловский
аэродром в промокшем снегу,
самолёты, словно птицы притихшие,
жмутся друг к другу,
словно боятся взлететь
и десятками собственных глаз
увидеть то, что случилось:
небо с пятницы плачет –
не наступило на третий день
воскресение...
_^_
хайямб
давай с тобой увидимся тайком,
напьёмся чаю с козьим молоком,
под сладкий дух куриного кебаба
фарси сконфузив русским языком...
*
пойдём, в местах условных косяков
навяжем разноцветных узелков, –
какой в них смысл? да, в общем, никакого,
но – аж три строчки для черновиков...
*
пусть здесь и не якутская тайга,
но взять платки и прыгать, как сайгак,
в народном танце – кто здесь помешает?
ты просто не умеешь так, ага?
*
ты этой ночью странно голосил,
зачем так напрягаться, попроси –
я твой любой кошмар не хуже Фрейда
соспорю и без знания фарси...
*
страдать – врождённый внутренний порок,
неси скорей бумагу и перо –
благая мысль, как тяжко ни томится,
свободной став, забьётся между строк...
_^_
Инжир
По сгусткам сухой осоки
До горного водопада
Взлетел серпантин дороги,
Рассеяв машинный смог.
... У старой татарской сакли,
Опутанной виноградом,
Старик предлагает робко
Ведёрко зелёных смокв.
Усталости будто нет, но
Спина не на шутку взмокла.
Напротив – застыла в свете
Прекрасная Демерджи.
... С улыбкой едва заметной
Старик выбирает смоквы.
"На, дочка, попробуй эти, –
И в руки суёт, – держи!"
_^_
* * *
из этого дня я помню
многоголосье весенних стен,
дома, по чьей-то воле
зависающие над реками,
но яснее всего мне
твоя изумрудная тень,
бродящая в поле,
усеянном маргаритками...
_^_
в сторону реки
в тёплую полночь ужин тебе готов,
плоть распускает девять своих хвостов
и проливает рисовое вино
в горькие травы, выжженные луной,
пенится влага, ветер теряет звук,
бог этой ночи жаден и близорук:
сны застилают ложе из прелых хвой,
пряча страницы, полные долгих войн, –
нам же осталось – жить, никому не мстя,
в ясных глубинах всходит твоё дитя
и застревает в платине цепких глаз
жизни и смерти крошечная игла...
_^_
* * *
|
Она всегда купалась голой, когда искала решение. Её ноги медленно перебирали прибрежный песок и, нащупав нужную глубину, легко отрывались от земли. Над телом схлопывались тёплые волны, превращая его в сгусток умной гипнотической силы. Она плыла под водой, пока хватало дыхания, а потом резко, как дельфин, вырывалась к солнцу. Концы мокрых волос хаотично прыгали по груди и плечам, с ресниц на высокие скулы струилось море. В это время она была подобна Йемайе, содрогавшейся в ритме своего могущественного танца.
Как только сумерки бесследно впитывались в холмистый горизонт, она уже не помнила, что именно её так беспокоило. Всё снова было на своих местах и имело чёткие границы. Только одежда, облеплявшая влажное тело, казалась лишней. Она ясно понимала, что ей хорошо. Это, собственно, и было решение. Единственное, которое она когда-либо принимала.
|
_^_
музыки
... во мне всё время музыки звучат,
я то одну поймаю, то другую:
вот та подобна солнечным лучам,
а эта – мутным падающим струям...
одни знакомы мне едва-едва,
другие с давних пор текут по венам,
я внемлю каждой, не трудясь прервать,
они мои и нет одновременно,
но иногда приходит тишина,
её боюсь, но жду ещё сильнее:
тогда лишь я сама себе слышна –
привет, пророк, несущий ахинею..,
_^_
спонтанно-сенсуальное
|
Темнокожая девочка из Канады внезапно отрывается от родителей и проворно запрыгивает на заголённый отливом плоский камень. И начинает танцевать. Ей двенадцать. И только она слышит то же, что и я: нечто дословесное, ритм, который пронизывает изнутри и заставляет двигаться. Остальные в этот момент неспешно бредут по пляжу и ничего такого не слышат.
|
_^_
* * *
ты сегодня и близко, и далеко –
этот вечер похож на черничное молоко,
снег скрипит, мороз мне целует пальцы,
мне б, как голубю, где-нибудь отоспаться,
зарывая голову под крыло:
уловить в пророческом сне тепло
и лететь в обещанную весну,
я скучаю, жду тебя, не усну...
_^_
mi tema
|
Весной Атлантика отходит от северного побережья острова примерно на 4 метра. Мне это ещё в феврале приснилось. Хотя я тогда в силу ряда причин вообще никуда не собиралась. А внутренне, видимо, хотела. Поэтому, когда в начале марта мой друг прислал две фотографии (на одной из них Юрий Гагарин с Фиделем Кастро, на другой – с Че) с подписью "твоя тема", я отчётливо услышала себя и моментально всё решила. И увидела приснившийся отлив. И все меня узнали: "а я тебя помню", и "ты ведь сюда уже приезжала прошлой осенью" (да, и позапрошлой), и "рад тебя снова видеть". И обнимали, как родную. Я чувствовала это тепло и переполнялась простым человеческим счастьем. Потому что вдали от дома есть ещё один дом. И он меня ждал.
|
_^_
* * *
... ни ветерка, горячим воском
лепился к августу июль,
тряслись корзины на повозке,
два мула мяли колею
и жизнь текла, как будто вкратце
на фоне выцветших небес
сводясь к желанию забраться
хоть под какой-нибудь навес...
_^_
salassa
|
Увидел во мне Айно? Ручаюсь, смотрел плохо. Ты уж не осерчай, но... я Лоухи. Я шла по ночной глади, вцепляясь во все травы, затем, чтоб с собой ладить по праву. Тянулись ко мне ду́хи, светились в воде тени, учили меня думать растения. И слышала я в ветре слова самого Вяйне: что не найдёт света – завянет.
Смеётся река глухо. В зеркальных её горстя́х спит Лоухи. Не старуха. Дитя.
|
_^_
энотера
как ни противлюсь, пустыня любви близка:
щиколотки скоро утонут в её песках,
в поднятых ветром складках горбатых дюн
огненно-вязких, как перечное фондю,
всякое чувство как-то зовут в миру,
стынут запястья в долгом заломе рук –
ночи в пустыне мертвенно-холодны́,
к югу оазис, к северу – три сосны,
каждая пауза – быстро проросший нут –
втянет сумятицу, выдохнет тишину,
и уточнят пылающие кусты:
"знала? выхода нет из таких пустынь,
в прошлом над каждой плещется океан, –
что ж приуныла на полдороге, а?
ляг вот, поспи с полуночи до пяти,
как ни противься, тебе суждено войти".
_^_
no problema
|
Кубинцы не усложняют и не заморачиваются. Такая у них жизненная философия: кривое дерево – не "плохой" вариант прямого, а нечто совершенно другое, пребывающее в состоянии своей полноценной реализации. Раз оно "так", значит "так" и должно быть. По крайней мере, в текущий момент. Если начать объяснять кубинцу, почему ты делаешь что-то неидеально, он тебя всегда перебьёт: "no problema" (упрощённое от no hay problema). То есть, проблемы здесь нет. Подумаешь и поймёшь: и правда – нет.
Мой друг Рауль восемь лет прожил в Советском Союзе. Учился в Харькове, потом работал в Москве. Я спросила: "Почему ты вернулся?" Он ответил: "Кубинец не может без Кубы. Пусть кто-то гонит двести миль на север, кубинец без Кубы не может. Мы – как дельфины. Когда что-то не ладится – просто выпрыгиваем. Вверх. К солнцу". Какая удивительная сила характера у этого народа... Какая мощь природы и духа... Какая настоящесть... Иногда кажется, что из трудностей они просто крутят сигары, которые потом виртуозно выкуривают. Была проблема, а теперь её нет. Только ароматный терпкий дым.
|
_^_
пончо
твой дом стоит выше облаков,
каждое утро Бог заглядывает в окна
и щекочет твою щёку солнечным лучом,
а если ты спишь слишком крепко,
Он набирает пригоршню звенящей воды,
чтобы вымыть твоё лицо,
но по пути солнце выпивает воду
и тебе достаётся тёплая ладонь Бога...
твои сны похожи на причудливый серпантин,
где на каждом витке поджидают древние духи:
одни приходят с дарами, другие за долгом,
третьи продают снадобье от горной болезни, –
земля в твоих снах открыта и голодна,
и бывает рада даже упавшим листьям,
если захочешь её накормить -
в следующий раз посади воздушную кукурузу.
ты почти не спускаешься к подножию,
с некоторых пор там торгуют мечтами,
если есть, чем расплатиться –
можно купить всё, что угодно,
я, например, купила растянутый шерстяной свитер
и пару садовых перчаток,
чтобы, когда заводные голуби улетят,
помочь тебе посадить воздушную кукурузу...
_^_
* * *
|
И опять возвращаюсь к мысли, что этот чёртов японец Мураками свил из меня миллион верёвок, которыми хладнокровно привязал меня же к самой себе.
В межсезонье он обычно кое-что распускает, но тут же сплетает заново. За всё время я так и не научилась распознавать, что из этого наблюдаю. Как если бы рабочее пространство имело зеркальные контуры. Теперь всякая попытка бегства публично разоблачается. Подлые шнуры детально фиксируют любое отклонение, демонстрируя наглядно очередной телесный угол.
Ни "да", ни "нет", ни "почему", ни "для чего". Я непрерывно балансирую между "злюсь" и "уже привыкла". И мне снится, что ответ светлячково мерцает на той самой зеркальной поверхности. Потому что он правда там, на поверхности моей перехваченной муракамными верёвками души.
|
_^_
смузи
в привкус тропических зарослей
терпкий и влажный,
с тонкими нитями сонно дышащих орхидей
и отголосками едкого эвкалипта,
вторгся сухими губами дурман океанской соли:
тёмная роза и горячий асфальт,
над которым легко танцует
прежняя нежность Мари-Хуаны...
_^_
Тэнгу
|
Бог войны Арагами снова сидит в темноте. В храме тихо, лишь сквозняки. Он очень устал препираться с веками и вспоминать лица тех, кто упал от его руки. Бог войны хочет спать.
Бог войны Арагами любит живую тень, ту, что всегда молчит и стряпает рис и печень. Бог проникает в камень, задёрнув одну из стен. Но, тронув свои мечи, вспоминает, что вечен.
Душа не больше зрачка. Космос - калейдоскоп. Дыхание сквозняка бог поженил с тоской. Тень замерла напротив. Взгляд её тих и кроток: там видит чужие сны бог войны.
|
_^_
* * *
а в Венеции в ноябре туман,
в нём подчас не вижу себя сама,
ни души – ни в городе, ни у ног Лагуны,
лишь коты разгуливают да мейн-куны,
битый час и я в нём стучу зубами,
где на ощупь пробую, где на память,
и в контакте с его неземными силами
фонари мне кажутся апельсинами...
_^_
in silenzio
а ты войдёшь неслышно, как всегда,
посмотришь ласково
и задрожит весенняя вода
в протоках глаз твоих,
поманишь в сад оплавленных камней,
храня безмолвие,
но самый факт, что ты пришёл ко мне,
сильнее морфия...
... пустынен горизонт, округла высь
и думать нечего:
дышу, не отрывая головы
от губ и плеч твоих...
_^_
Донья Зоэ
Вот и взошло солнце для всякой твари.
Лезет в окно утренний тонкий лучик.
Донья Зоэ молится Че Геваре,
Просит, чтоб день вышел благополучный.
В старом котле варится каша с луком.
Че из угла приглядывает за нею.
Все говорят – сбрендила ты, старуха,
Богу молись, это, поди, вернее.
Только ведь Че дом подлатал снаружи,
Вылечил сыпь, снедь посылал к обеду.
/Если бы кто веру её разрушил,
Правильно то было б считать победой?/
Донья, к добру цепкая женским сердцем,
Мира полна, более, чем когда-то,
Так и живёт, хранимая para siempre
Тёплым крылом отважного Команданте.
_^_
|
© Екатерина Камаева, 2024-2025.
© Сетевая Словесность, публикация, 2024-2025.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Галина Бурденко. Рассказы. [Эта история случилась очень давно. В то время солнце было холодным, а люди бледными и такими же голубыми, как солнечный свет. В одной деревне жила девушка...] Татьяна Разумовская. Переводы детских стихотворений американских поэтов: Джека Прелуцки: и Шела Силверстайна [Жил юный король, глуповатый слегка, / Который на троне валял дурака, / И всё, что любил он наверняка – / Бутерброд с ореховым маслом...] Наталья Тимофеева. Пространство, где слова-ключи живут [Клонируй день с романом взаперти, / Пиши минуты жизни под копирку / И с водостока собирай в пробирку / Отжатых туч густое ассорти...] Галина Головлева. Коснуться сердцем [Обиды, фальшь и пустословье / Смахнув, как крошки со стола, / Я б жизнь отмыла добела, / Заполнив чистое любовью...] Сергей Востриков. Блики и полоски [Счастье плавилось в ладонях стеаринное, / ни восток, ни запад счастью – не указ. / На стене ворчали ходики старинные, / будто знали что-то важное...] Екатерина Камаева. С юга на север [в полночь шкатулку из тайника возьму, / выпущу в заоконье живую тьму, / вытащу летние святки – букет из трав, / тонкую ленту шёлкового костра.....] Владимир Алейников. Поэты и антимиры [Вознесенский, Андрей Андреевич, моложавый, тридцатилетний, весь в движении, оживлённый, с регулярно, не в лоб, но вскользь, исподволь, ненавязчиво, но...] Анжелика Буп. Против обывалой низости и серьёзности тупой ["Встреча авторов ... хороших и разных" в рамках арт-проекта "Бегемот Внутри" в Малаховке.] Надежда Герман. Дорога длиною в жизнь [Сутулится флаг на башне. В окне догорает свечка. / Светает. На дне стакана осела ночная муть. / Поэты живут недолго... Но тени их бродят вечно. / ...] Поэтическое королевство Сиам: Валерий Симанович. Верните мистику и право быть невеликим! [Стихи Валерия Симановича и эссе Савелия Немцева об авторе. / Как, руки озябшие вскинув, / Я ждал наступленья зари. / И как, поднимая осину...] Евгений Долгих. Всё об одном и том же... [коснуться пальцем крыши мира / нельзя из собственной квартиры / но вдруг тебе приснится Будда / на кухне моющий посуду] Олег Фельдман. Слово чтобы речь [Музыка чтобы звук / Вода чтобы течь / Огонь чтобы печь / Слово чтобы речь / Земля чтобы лечь...] |
| X | Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
|
