|
AD ASTRUM
XII повешенный
красными вязкими комьями разваливаюсь изнутри
пять дней в начале каждого месяца
господи бывший во мне до времени посмотри:
что-нибудь узнать о тебе - повеситься
и чтобы узнать - повеситься
на высоком (вы соком запачкали рукава)
и качаться на ветке такой ветряной свистулькой
чтоб на правом плече два голубя ворковать
коленкой о коленку постукивать
так околеть и постукивать
одиноко сутулясь кутаться там в петле
или выпрямиться чтобы небо ай уколоться
под стопою беременных гибелью прорастет не тлен
а кувшинки лотосы
вдоль дороги лотосы
_^_
XIII смерть
положила тебя спать
в сердце своем, как печать.
теперь - всем телом молчать,
только в обход - дышать,
чтобы не разбудить;
раз! - перебередить
все внутри - как постель взбить.
а потом, положа тебя
нА сердце, словно камень, вспять
начинать
спать.
и тогда, пасти пропастей переспав,
над разлучиной протянув рукав
сна и вырвавшись из описанного сего
дня, - доспать до корней всего.
там ты будешь лежать, молчалив. слив
круглее и мягче очи твои взросли
по-над голым лбом; чернее маслин
волосы. там ты будешь лежать, литой,
и медлительно будет сниться тебе - кто?
_^_
Zwischenzeit
Ну давай с тобой
поиграем в боль,
посидим рядком;
холодком-ледком
голос звякает,
а под ним - струна:
уж и как стройна,
уж и как поет!
головой - под лед,
к небу пятками.
Ну давай молчать,
мельтешить, мельчать,
вспоминать на "zwei",
говорить слова
и смотреть искательно, -
все равно одно:
разве лечь на дно,
к корешкам-цветам,
и лежать, и там
покрываться патиной.
_^_
XIIII умеренность
Неподвижно лежать. Терпеливо вылеживать страх
и вылизывать зимнюю шелково-жалкую память.
Все пути утопают в постели, как ласковый палец
в волосах.
Задыхаясь от запаха собственных терпких волос
(это так говорится, на самом же деле - от колкой
терпкой памяти), мучиться - сколько их было, и сколько
порвалось
этих тонких путей (не заметишь - наступишь, и вот -
баю-баюшки, девочка, завтра и солнце не встанет
на тебя!) - и останется только нагими листами
на живот
опускать распростертых ладоней горячую дрожь,
и мурашки ронять в простыню, как на смертную скатерть,
и шептать через силу: о господи господи хватит
ты же врешь!
_^_
XV дьявол
Я живая, Боже! обнаженно
прорастают нервы через ребра,
душат ароматом и качают
памятью - грудная клетка тонет
в лилиях и орхидеях, словно
я лежу в гробу, меня не видно,
ничего от тела не осталось -
взорвалось цветами, отболело
лепестками белены лиловой.
А вокруг, краев касаясь шитых,
крадучись, ступает Кто-то серый,
словно пепел, осторожный, сучий
прищур прячет в ласковых ресницах
и тихонько шепчет: баю-баю,
если не остынет - так оставит,
если не оставит - так отпустит
по седым садам росой стелиться...
спи, малышка - шелковая будешь;
не поймешь его и не поймаешь,
и какой бы ни была красивой -
все равно останешься несчастной;
пусть тебе приснится: обнаженно
прорастает из-под века око,
Я стою над колыбелькой, только
ты не отвечаешь...
_^_
XVI tour d'ivoire
с Господом пошептаться - спаси меня, ни-ще-го!
и не пишется ничего,
и не дышится ни о чем.
голову, как ребенка, укачивать на плечах,
звать своего палача,
что за левым плечом.
что же ты, господине, вышел весь, вылился
из ладоней да во леса,
тенью тинистой сквозь песок?
мороком притворился, туманом оплел живот,
нежный мой, неживой,
словно русло, иссох,
кончился? (ave, ave, Богородице Де...)
Господи, нацеди
деревянным Твоим ковшом
полное тело горечи - черную карусель,
но избави от кары сей:
чтобы мне было хорошо.
_^_
XVII звезда
боль оставляет не слепок и не портрет, -
дырку от человека; запахи, мелкий бред,
заповеди, чередование перед/пред.
последним же исчезает голоса назойливый саундтрек,
всегда одно говорящий, всегда говорящий с той,
которая жила счастливо, но умерла в шестом
месяце дробь двенадцать; ее шестом
от берега отпихнули - и что же плохого в том?
и заживает память - ожог, дырой
ставший, уже не ноет, но в нем (или в ней?) порой
ветер свистит-заливается, ерошит в столе таро,
и шепелявят карты: хочешь еще, красавица? - будет тебе второй,
сомкнутый, словно библии старый том;
будешь ловить его взгляды, как воздух, ртом,
выучишь волосы-скулы-пальцы его. потом -
боль оставляет... - и что же плохого в том?
_^_
© Юлия Идлис, 2002-2023.
© Сетевая Словесность, 2002-2023.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Ирина Фельдман: Посланница Божественной Любви [Я еще не умею любить, но уже смотрю любви в лицо. Только это не романтическая любовь. Я люблю людей, которые читают мои истории. Людей, которые встречаются...] Анна Аликевич: Религия добра (о сборнике стихотворений Марии Фроловской и Натальи Захарцевой "Антоновка с Авалона") [Радование жизни, способность ощущать счастье цветения и свет надежды прежде всего – отличают творчество героинь материала. Должна ли настоящая поэзия...] Павел Сидельников: Из книги стихотворений "Долгое дыхание" [Восходит солнце. Тем и хороша, / быть может, ночь – наутро оставляет / минуту на прощанье. О, душа! / Сойти б с ума, да ум не позволяет...] Олег Горшков: Пришествие печали [Печаль в твоём вине, твоих стихах, / и в музыке, и в запахах, и в детях. / Избыта боль, куда-то канул страх, / и лишь печаль господствует на свете...] Елена Сомова: Пять рассказов [Не спеши отдавать Божью милость, самой тебе дарованную в виде любви, даже когда просчиталась. Не отдавайся ошибке и не отчаивайся...] Любовь Берёзкина: "Круглый стол" на тему "Тенденции и проблемы современной поэзии", Часть I [Наша задача: попытаться показать литературный процесс изнутри. Для этого совершенно разным, не знакомым между собой представителям литературной среды...] Людмила Свирская: Покой не наступает на Земле [Покой не наступает на Земле, / В весну не открывается фрамуга – / В глухом, непроходимом феврале / Сидим, молчим и смотрим друг на друга...] Пётр Старцев: Билет на море [Наши роботы нас никогда не простят, / Наши роботы нас не осудят. / Наши роботы нам надонатили стяг, / Под которым нас выведут в люди...] |
| X | Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
|