Это очень важная командировка, сказал Питер во время их последнего телефонного разговора. Не волнуйся и ничего не бойся, тебя встретит мой друг Джон. Ты его сразу узнаешь - у него черные волосы, серые глаза, а в руках он будет держать плакат с твоим именем... И добавил, что мог бы, конечно, отказаться от поездки в Бостон, но если эта сделка состоится, он получит хорошие комиссионные, и тогда они смогут провести целый месяц на Ямайке!
Потом Питер прислал имейл, где давал подробные указания, как и что она должна сделать, после того, как получит визу невесты. Куда она должна обратиться за билетом, который он для нее купил. Как она должна лететь. Какие документы желательно перевести на английский и привезти с собой. Он даже подумал о том, какие вещи ей стоит взять, а какие лучше оставить, поскольку там такое не носят...
Визу она получила без проблем. Все интервью заняло не более пятнадцати минут. Офицер посмотрел их совместные фотографии и спросил, где они познакомились, чем занимается ее жених, что он любит делать в свободное время, и как она видит свое будущее в Соединенных Штатах...
Она и сама об этом все время думала - как все сложится? Конечно, прежде всего, она пойдет учиться. С языком у нее не очень. Потом хорошо бы, после курсов английского, поступить на бухгалтерские, поскольку это ей более-менее знакомо. Хотя Зинаида Павловна говорит, что у них и бухгалтерия другая. Ну, там видно будет. Главное, поскорее добраться.
В самолете Татьяна снова и снова перечитывала указания Питера. Особенно то место, где он писал о паспортном контроле в аэропорту Даллас. Там тоже могут задавать всякие неожиданные вопросы. А вдруг там не будет переводчика, она не поймет, о чем ее спрашивают, а ее там возьмут и не впустят? Может быть, для тех, кто летает по миру так часто, как Питер, и кто говорит, как он, на трех иностранных языках, это все и просто, но не для нее! Она ведь из своего маленького Покровска почти не выезжала. И в жизни бы не видать ей никакой Америки, если бы неподалеку не развернули строительство нового завода по производству продуктов для Мак-Дональдсов. Там она и с Питером познакомилась, на зависть всем подругам.
Вместе с другими работниками он приходил в их кафе обедать. Вначале ей было просто интересно на иностранцев посмотреть. Потом она узнала, что он говорит по-русски, заметив, что он иногда помогает своим сотрудникам заказы делать. А как-то их офис устроил в кафе вечеринку, party, то есть. Заведующая и говорит, давай, Татьяна, помоги в обслуживании, ты у нас девушка видная. И выдала ей белый передник. Больше внимания, сказала, столику в углу. Видишь рыженького? Толстоват, конечно, и ростом не вышел, зато неженатый! Зинаида Павловна все про всех знала.
И вот теперь такой перелет - вначале в Москву, а потом в Вашингтон. Хорошо, что в Москве нашлись дальние родственники, проводили в аэропорт. А перед посадкой в самолет она познакомилась с пожилой парой, что летела к сыну в Вашингтон. В самолете поменялась местами с какой-то дамой и села рядом с ними. Они-то и помогли ей заполнить анкету в самолете, а потом дедуля еще и переводчиком был, когда она проходила паспортный контроль. Всего-то и спросили, к кому она едет и попросили написать адрес Питера на бланке.
Получив багаж, Татьяна вышла в зал ожидания и сразу же увидела синюю бейсболку в толпе встречающих, а потом и плакатик, на котором фломастером было выведено ее имя, и напряжение немного спало, прошла нервная дрожь, она даже улыбнулась - русские буквы были написаны очень старательно - видно, кто-то долго трудился, рисуя их...
"Бейсболка" в ответ тоже заулыбалась, вначале вопросительно, а потом, когда она направилась к нему, таща свой тяжеленный чемодан, бросилась навстречу - помогать.
- Татиана?
Она закивала головой.
Он что-то пробормотал в ответ, схватил чемодан и указал рукой на выход - мол, нам туда. Везде было полно народу. Они долго пробирались к автостоянке, потом, наконец, сели в машину и выехав на дорогу, влились в бесконечный поток. Движение то и дело замирало, машины останавливались перед каждым светофором - их много было на выезде из города. Джон смущенно пожимал плечами, разводил руками и начинал что-то говорить. Изо всех его объяснений она уловила только traffic-jam. Хотя и без объяснений ясно было - час-пик.
Еще через полчаса она начала засыпать. Веки слипались, и появлялось ощущение, словно она проваливается в бездну. Джон потряс ее за плечо и жестом показал на заднее сидение. Она покорно перебралась туда, попыталась устроиться поудобнее, глаза сами собой закрылись, и вскоре она крепко спала, не в силах бороться с усталостью после бессонной ночи в Москве и многочасового перелета. Время от времени просыпалась, пытаясь понять, где находится, потом снова засыпала. Когда опять открыла глаза, машина стояла. Джон заглядывая в окно, приглашал жестами выйти. Татьяна села, помотала головой из стороны в сторону, пытаясь стряхнуть остатки сна, потом медленно выбралась наружу. Уже темнело. В машине работал кондиционер, а на улице было жарко и влажно. Они остановились на заправочной станции. Джон показал рукой на здание поодаль.
- Restroom... Ladies' room... There...
Туалет, поняла она. Ну да, не мешало бы. Потом они снова поехали, на этот раз Татьяна села на переднее сиденье. Голова гудела, все еще хотелось спать, но они, наверное, уже подъезжали. Сколько же они ехали? Она улыбнулась Джону и спросила, как могла: хау лон? И постучала пальцем по своим часам. Сколько еще ехать? Он понял и показал на своих часах цифру семь - получалось еще час. Но почему так долго? Со сна Татьяна не очень хорошо соображала, но, тем не менее, поняла, что они в дороге уже больше трех часов. И еще час в пути? Она ощутила легкую тревогу. Питер говорил, что от Блулейк до Вашингтона ехать всего два с половиной. Может быть, они слишком долго отдыхали на автозаправочной станции? Но все-таки, не столько же... не мешало бы прояснить ситуацию. Как бы спросить...Татьяна достала из сумки словарь-разговорник. Из книги выпало последнее письмо Питера и фотография, где он стоял на фоне своего дома среди сосен. Она показала ее Джону.
- Nice house, - заулыбался он. - Is it yours?
Он показал пальцем на изображение дома, потом на Татьяну. Она замотала головой и показала пальцем на Питера.
- Ит из Питер хаус.
Джон снова взглянул на фотографию, на Татьяну.
- So, уou have a friend here in States?
- Френд, - радостно подхватила Татьяна. Слово "друг" она знала. - Питер!
Только почему он так странно отреагировал? Он взглянул на фотографию так, словно никогда не видел ни Питер, ни его дома.
Внезапно что-то словно кольнуло ее. Что-то еще было не так. И в следующую секунду она поняла, что именно. Глаза. У человека за рулем были черные глаза! А не серые, как писал Питер. Ей показалось, что она в каком-то дурном полусне. Впрочем, так оно и было...
- Вот с ё нейм? - спросила она, уже зная, что этого человека зовут не Джон.
- Тони, - ответил он удивленно.
Ну да, там в аэропорту он назвал ей это имя, но ей тогда показалось, что он произнес Джонни... Мысли Татьяны заметались. Кто он такой? Они едут уже четыре часа! Куда? Куда он ее везет? В какую сторону? Стоп. Вот именно, стоп. Прежде всего, надо срочно остановиться и попытаться все выяснить
- Стоп, - сказала она. - Плиз, стоп!
Ее отчаяние, наверное, ясно читалось на ее лице. Тони забеспокоился.
- Стоп! Стоп! - она почти кричала.
- It's impossible! It's a highway! - беспомощно ответил он, указывая на дорогу впереди и продолжая ехать. - No - stop- highway... Do you understand me?
Ах да, на этой чертовой дороге еще и остановиться-то не так просто. Это же скоростная дорога. Питер рассказывал о таких. Сколько еще они проедут не в ту сторону? Ей казалось, ехали целую вечность.
Наконец Тони повернул, съехал на менее оживленную дорогу, и они остановились.
Как могла, Татьяна начала объяснять ему, что она должна ехать к Питеру. К Питеру Биллингсу! Она порылась в сумке, достала записную книжку и показала Тони адрес Питера, написанный по-английски.
Тони был ошарашен не меньше ее. Он достал мобильный телефон и начал куда-то названивать. В его быстрой речи невозможно было разобрать ни слова, но ясно было и так, что он рассказывает кому-то о том, что произошло. Видимо, в ответ получил хороший нагоняй, потому как лицо у него приняло страдальческое выражение. Потом он взял у нее записную книжку и набрал телефон Питера. Тут повезло меньше. Точнее сказать, тут им вообще не повезло, поскольку с той стороны никто не взял трубку. Да и кто мог ее взять, если Питер был в очень важной командировке в Бостоне! И собирался пробыть там еще два дня! Боже, два дня! Как же его разыскать? Но должен же быть какой-то выход!
Тони тем временем выключил телефон и повернулся к ней.
- We are going to the University now.
При чем здесь какой-то университет? Ноу, ноу! Надо ехать обратно и ждать в аэропорту! Друг Питера не встретил ее, и наверняка, Питер уже об этом знает, конечно, знает! И он сделает все возможное, чтобы ее разыскать! Может быть, ее уже разыскивают в аэропорту! Где же еще? Она достала ручку и стала лихорадочно листать словарь, подыскивая нужные слова. Тони сидел рядом и терпеливо ждал, пока она закончит. Ах, как жалела она сейчас, что не пошла на курсы английского языка перед отъездом - все времени не хватало. Занималась от случая к случаю со своей школьной учительницей. То, что Питер говорил по-русски, расслабляло.
Наконец, ей удалось слепить пару фраз. Тони прочел их и покачал головой. Показал на часы - поздно ехать назад. А куда, в таком случае ехать? Она почти с ужасом подумала о том, что денег у нее в обрез. Питер послал на дорогу, но она потратила их на разные вещи... Что если этот Тони завезет ее в какой-нибудь отель, чтобы она ждала Питера там? Да она просто умрет от страха - ни языка, ни денег, ни как позвонить не знает... Ну, уж нет! Раз этот Тони, не разобравшись в ситуации, завез ее сюда - пусть сам и обратно везет! Или платит за ночлег, если уж придется где-то остановиться. Главное, не торчать здесь на дороге, уже темнеет. Господи, надо же было так вляпаться!
По хмурому выражению лица Тони было ясно, что он тоже не в восторге. Он завел мотор, и они снова поехали.
Минут через сорок, когда совсем стемнело, фары высветили какие-то ворота, и они въехали в широкую аллею, а еще через минуту машина остановилась у большого одноэтажного здания из красного кирпича. Тони открыл дверцу и жестом пригласил ее выйти. Ничего не оставалось, как только следовать за ним.
Они вошли в холл, прошли по длинному коридору, и оказались в каком-то офисе. За большим столом сидел крупноголовый, толстый человек с седой бородой, чем-то похожий на Хэмингуэя. Он улыбнулся Татьяне, назвал свое имя - Томас ... какой-то, - и жестом указал на стул. Она села. Он начал о чем-то ее спрашивать, но Татьяна ничего не понимала. Томас обратился к Тони, потом куда-то позвонил, и через некоторое время дверь открылась, и в комнату вошла молодая женщина. Поздоровавшись, она сказала, что ее зовут Лена. Она жена одного из преподавателей колледжа и сама преподает здесь русский язык, а заодно переводчиком подрабатывает, когда случается.
Слава Богу, хоть кто-то здесь говорит на родном языке!
Через несколько минут все разъяснилось.
Ну, конечно! Как она сразу не догадалась! Оказывается, Тони встречал совсем другую Татьяну Иванову! Та Татьяна, преподаватель-математик, должна была прилететь из Киева в местный университет на стажировку. Может быть, она и прилетела. Но ее не встретили. То есть встретили не ее. И это не вина Тони - ему ничего не разъяснили толком, просто дали плакатик с именем и велели ехать в вашингтонгский аэропорт Даллас и привезти Татьяну Иванову, что он и сделал.
В офис зашла еще какая-то женщина и с любопытством посмотрела на Татьяну. Тони снова начал рассказывать. Тут и перевода не понадобилось - так красноречиво он демонстрировал в лицах, как все произошло. Женщина покачала головой - случается же такое!
- Уже поздно, придется тебе переночевать здесь, а завтра с утра будут разыскивать киевскую Татьяну - если она сама ночью не приедет, - ну, и постараются дозвониться до твоего Питера, - сказала Лена.
- Но он в командировке в Бостоне! Тони уже звонил ему с дороги. Дома у него никого нет.
- Скорее всего, его друг уже сообщил, о том, что произошло. И... стоит, наверное, позвонить тебе домой - возможно, он уже связался с твоими родителями.
Этого только не хватало - звонить родителям! Во-первых, у родителей не было телефона. Во-вторых, даже если бы и был, она ни за что ни стала бы им звонить и рассказывать о том, что потерялась, даже не доехав до места! Они и так в жутком стрессе из-за ее отъезда.
"Тебе что, и в самом деле нравится этот американец? Или ты просто в Америку хочешь?" - спросила мама, после того, как она в первый раз привела Питера домой познакомить с родителями. Старый он для тебя, добавил отец. Ну, подумаешь, старше на двенадцать лет, ответила она, что тут такого? Ты посмотри на себя, такая молодая, красивая, еще и здесь найдешь кого-то, жалобно уговаривала мама. Как будто не знала, что никто из нормальных парней в такой дыре после школы не остается. Все разъезжаются, кто на учебу, кто на заработки. Не за Кольку же, придурка, с шестого этажа выходить! Толку, что в техникуме учится, мозгов никаких. Врубит с утра пораньше на полную мощность свою рок-музыку, и никто ему ни указ, даже мать родная. А когда напьется, и ее отматерить может. Ну, уж нет, здесь жизнь свою гробить не будет, если такой шанс подвернулся. Сколько можно с утра до ночи за нищенскую зарплату в будке кассира сидеть? Именно потому, что она молодая, красивая, ей и хочется пожить другой, нормальной, жизнью.
Питер пробыл на строительстве несколько месяцев, а потом они, конечно, перезванивались. Случалось, он звонил ей на работу, в кафе, но чаще она сама ему звонила, он на это и деньги посылал. Бывало также, они договаривались по интернету о времени, когда он позвонит ей на переговорный пункт. Она приходила туда заранее и сообщала завистливо вздыхавшей Тайке-оператору, что ждет звонка из Америки.
Может быть, отправить ему письмо по интернету?
- Хорошая мысль, - одобрила Лена и повела ее в соседнюю комнату, где стояло несколько компьютеров. Вдвоем они отправили Питеру письмо.
Оставалось только надеяться, что он не будет слишком занят делами и, что у него есть возможность посмотреть почту в отеле... или там, где он остановился. Если он уже в курсе событий, то, возможно, оставит кого-то и дома на случай ее звонка. Еще она втайне надеялась, что он, узнав о том, что произошло, все бросит и прилетит сюда сам.
Да, это было бы лучше всего, если бы он приехал и сам забрал ее отсюда! Как он, бедный, наверное, волнуется сейчас! Наверное, места себе не находит, пока она сидит здесь, в этом кабинете.
Он так не любит, когда все идет не по плану!
Тем временем Томас, который, по словам Лены, был деканом какого-то депатмента, заказал по телефону пиццу, а Тони приготовил всем по чашке кофе. Это было очень кстати, поскольку последний раз она ела в самолете, и было это, наверное, часов десять назад. Пока Татьяна уплетала второй кусок, не в силах остановиться, Томас, Тони и Лена продолжали обсуждать создавшуюся ситуацию.
Остановились на том, что она переночует в студенческом общежитии - в кампусе, как сказала Лена, - а утром они сделают все возможное, чтобы разыскать свою Татьяну-математика и связаться с Питером.
Как-то неуютно было оставаться одной в полупустом студенческом общежитии, куда привела ее Лена. Туалет, душевые и кухня в конце коридора. В самой комнате - узкая кровать, шкаф для одежды, стол и пара полок на стене. В углу краны над маленькой треугольной раковиной. Сюда должна была вселиться совсем другая Татьяна Иванова, которой предстояло жить здесь несколько месяцев.
Но по-настоящему страшно стало позже, когда она разделась и легла, выключив свет. Глядя в окно на бегущие по небу облака, Татьяна вдруг представила себе все то огромное пространство, океан, реки, горы и степи, все эти страны, разделяющие ее, и маленький городок, где она родилась, где остались родители, и ей стало так дурно, что она чуть не потеряла сознание. Слезы катились и катились из глаз. Зачем она здесь? Как, каким ветром занесло ее за тысячи, тысячи километров от родного дома?
Нечего реветь - все образуется. Она сделала это, потому что дома ничего хорошего. Ради своего будущего в нормальной стране. Ради будущего детей... если они у нее будут.
Надо думать о чем-то хорошем, сказала она себе. О чем-то приятном. Надо думать о Питере. Питер. Питер.. он... он добрый и хороший. Завтра все прояснится, все станет на свои места, он ее разыщет, заберет отсюда и отвезет в свой замечательный дом под соснами.
Утром кто-то постучал в дверь, и она сразу же вскочила - а вдруг Питер? Может быть, он уже приехал за ней?
Но это пришла Лена. Пока никаких новостей, сказала она, и повела ее в какой-то малюсенький ресторанчик завтракать. Пища казалась Татьяне пресной, безвкусной. Она едва заставила себя выпить апельсиновый сок и полчашки кофе.
- Да не расстраивайся ты так, - Лена пыталась ее утешить. - Все выяснится. В Америке это быстро делается. Мистер Паттон позвонит в полицию, разыщут и Татьяну и твоего Питера!
Когда они снова пришли в офис, там уже было полно народу. Татьяне показалось, что все смотрят на нее с осуждением. Думают, наверное, вот недотепа - языка не знает, а приехала. И - это надо же! - умудрилась сесть к незнакомому человеку в машину, ничего не выяснив толком. Да еще и проехала с ним чуть ли не полтысячи километров...
Томас ободряюще улыбнулся и сказал, что рано утром звонила вторая Татьяна Иванова. Оказывается, не только есть еще недотепы на свете! Вторая Татьяна сделала то же самое! Села в машину вместо нее! И не только Тони сделал ошибку - друг Питера, не разобравшись, подхватил в аэропорту эту киевскую Татьяну и повез в дом Питера! По пути, конечно, обнаружилось, что она не та Татьяна и едет не туда, было уже поздно возвращаться! Но теперь, когда все прояснилось...
- Томас говорит, что остается только поменять вас с той Татьяной, - перевела Лена, и все, кто находился в комнате, заулыбались.
Действительно, случается же такое!
И тут же, прямо при ней, раздался еще один звонок. Это был Питер! У Татьяны слезы выступили на глазах, когда она услышала его голос.
Он уже все знал! Его друг рассказал ему о досадном недоразумении, которое произошло в аэропорту! Он извинялся и просил ее подождать его там, в кампусе университета. Он хочет сам, лично, приехать и забрать ее. Переговоры? Переговоры прошли успешно, и контракт будет подписан. Пусть она ждет его там и никуда не едет! Он так боится, что она опять потеряется! А сейчас он должен поговорить с мистером Патоном, он обо всем договорится и оплатит все расходы по ее пребыванию.
Она передала трубку Томасу и вытерла слезы.
Питер приедет за ней. Все улыбались, глядя на нее. Такие милые люди. Все готовы помочь ей.
Вместе с Леной вышли на улицу, где вовсю светило солнце. Погода была жаркая уже с утра.
- Давно здесь живете? - спросила Татьяна.
- Уже пять лет.
- Ну и как, нравится?
- Во всем есть свои положительные стороны, - туманно ответила Лена. - Хочешь, зайдем ко мне? Мы живем здесь же, в университетском городке.
- Конечно! - Теперь, когда все разрешилось таким чудесным образом, в Татьяне проснулось ее обычное любопытство и захотелось поближе увидеть эту самую, американскую жизнь.
Они прошли по улице. Огромные сосны поднимали в небо свои редкие кроны. Тут и там росли еще какие-то высокие деревья, названия которым Татьяна не знала.
- Пекановое дерево, - объяснила Лена и, нагнувшись, подобрала орех. - Видишь? Похож немного на грецкий, только поменьше и вкус у него другой. Эти орехи любят белки.
Белок было и в самом деле много, они бегали по стволам деревьев, перелетали с ветки на ветку, прыгали в траве и, казалось, совсем не боялись людей.
Красивые коттеджи были окружены маленькими садиками. Перед каждым домом зеленела подстриженная трава. На некоторых лужайках в живописном беспорядке лежали камни, на других стояли флагштоки, легкий ветерок шевелил звездно-полосатые флаги. Вот такого в их Покровске уж точно никогда не увидеть! Там и по праздникам-то никто не додумается возле своего дома флаг вывесить, а уж каждый день его поднимать... И никаких там лужаек и зеленых кустов. К августу, после летней жары, уже вся трава выгорает и жухнет, вишневые сады стоят пыльные. Зимой, когда снег выпадет, еще ничего, но весной и осенью повсюду, кроме центральных улиц, грязь, ни пройти, ни проехать. Здесь к каждому дому вели асфальтированные дорожки. На некоторых стояли машины.
- Здесь почти нигде нет заборов, - удивленно произнесла она.
- Ну да. А зачем они?
- Ну, чтобы никто не забрался на участок.
Лена засмеялась.
- Да никто и не заберется - частная собственность! А кому уж очень захочется - тот ведь через любой забор перелезет, верно?
- В общем-то, да, - согласилась Татьяна.
Они подошли к большому белому дому с колоннами. На зеленой лужайке стояла скульптурная группа из трех оленят, а на крытой террасе висели красивые красные качели. Как это здорово - качели на террасе!
- Можно? Татьяне захотелось сесть на них и покачаться. - Это для ваших детей? Лена покачала головой.
- Да нет, тут они повсюду. Мода такая. А детей у нас пока нет. Я должна еще пару лет поработать. Мы взяли большой кредит, чтобы купить дом и машину для меня, теперь вот вся зарплата мужа уходит на оплату счетов банка. Плюс страховки. Ты просто не представляешь, сколько денег здесь съедают страховки! Так что от денежек мужа ничего не остается - живем мы на мои. Да он и не очень много зарабатывает. Здесь, как и везде, учителя в среднем зарабатывают немного - по местным меркам, конечно. Ну, если твой жених бизнесмен... Здесь врачи, адвокаты делают хорошие деньги. Ну, и инженеры ценятся, особенно если высокой квалификации. У них доходы значительно выше. Хотя, конечно, все зависит от того, в какой фирме работаешь.
Поднялись по ступеням. Лена открыла большую стеклянную дверь, и они оказались в просторном холле с камином. Большая лестница вела на второй этаж.
- Какой большой дом! - вырвалось у Татьяны.
- Да, дом очень хороший. Старинный, в колониальном стиле. Только он пока еще, к сожалению, не наш. Если мы перестанем вносить за него плату, то попросту его потеряем. Хочешь кофе?
Вернувшись после прогулки в свою маленькую комнату, Татьяна достала фотографии, разложила их перед собой на кровати. Вот он, дом под соснами... Кажется, Питер говорил, что он полностью выплачен и уже принадлежит ему. Это будет и ее дом. Очень уютный дом. Она все для этого сделает. И дети уж, конечно, у них будут. Плохо, что она так и не освоила разговорный язык, но это дело времени. Освоит.
Ей страстно захотелось поскорее увидеть Питера.
Но надо было еще дождаться субботы.
На следующий день, в пятницу, Лена предложила ей съездить в супермаркет. Оставив машину на площади, которая представляла собой одну огромную автостоянку, они зашли в здание, напоминавшее с виду ангар. Люди прогуливались с тележками мимо бесконечных рядов - полок с товарами, мимо контейнеров и вешалок с одеждой, выбирая то, что им нужно. Пока Лена наполняла свою тележку, держа в руке список необходимых покупок, Татьяна разглядывала товары и покупателей.
Она попыталась присмотреть что-то для себя, но к своему великому удивлению, обнаружила, что не хотела бы иметь ничего из того, что висело на плечиках. Ну, разве что джинсы...
Лена понимающе кивнула.
- Здесь другая мода. Точнее, здесь мало кто за этой модой следит. Главный критерий - удобство. Летом все почти в футболках и шортах. Ну, или в брюках каких-нибудь.
Он приехал в середине дня.
Когда раздался стук в дверь, Татьяна уже знала, что это Питер. Счастливая, бросилась обнимать его, а он виновато пытался объяснить ей причину задержки. Как будто она ничего не знала! Потом взял ее чемодан, и они вышли на крыльцо. У машины стоял Тони с какой-то женщиной с выгоревшими волосами. Татьяна с любопытством посмотрела на нее - вот из-за кого произошла вся эта путаница!
- Hope, everything is OK now? - спросил Тони.
- Ес, - Татьяна не могла скрыть счастливую улыбку.
Тони еще что-то сказал, а женщина повернулась к Татьяне и Питеру.
- Сказал, что никогда больше никого не поедет встречать, не получив на руки фотографию... - мельком взглянула на Татьяну. - Вам, конечно, простительно, вы не знаете языка. Но я-то хороша! Называется, заехала!
Питер открыл багажник, долго укладывал чемодан, сумку, потом повернулся и Татьяна заметила какое-то смущенное выражение у него на лице.
- Good-bye, Tania. I apologize...
Он еще и извиняется! Ведь, ни в чем же не виноват!
Они долго ехали, но на этот раз Татьяна не спала, а с любопытством смотрела на поля и леса, мелькавшие за окном, на усадьбы среди полей и на маленькие городки. Задавала какие-то вопросы. Сосредоточенно глядя на дорогу, Питер, отвечал и, в свою очередь, расспрашивал ее о перелете, родителях, работе. Рассказывал о штате, по которому они проезжали. Вид у него был усталый. Переволновался, с жалостью подумала Татьяна. Спросила его о сделке в Бостоне. Он кивнул, все ОК.
Когда добрались до места, уже темнело. Красная черепичная крыша, низкая изгородь из кустов самшита. Татьяна вышла из машины. Красные пятна цветов на кустах. Она подошла ближе. Герань! Такая у них дома только на окнах цветет. А здесь - прямо у крыльца.
Дом под соснами оказался именно таким, каким представлялся по описаниям Питера. Он не был таким большим, как у Лены - зачем им двоим слишком большой? - но казался очень комфортным. Она прошлась по комнатам, рассматривала фотографии и безделушки на полках, посуду на кухне, и все - все ей очень нравилось.
Питер внес ее вещи в одну из комнат, показал, где ванная, и сказал, что пойдет готовить ужин.
Прохладные струи душа смыли дорожную усталость, и она вышла оттуда в самом бодром и радужном настроении. Слава Богу, длинная дорога - целый штат проехали! - закончилась, можно сказать, она дома... почти. Виза невесты предполагает три месяца на раздумья, но она хоть завтра готова зарегистрироваться. К чему тянуть?
Питер ждал ее в столовой.
Она с удовольствием съела кусочек индейки и принялась за пирог с черникой, и только тогда заметила, что Питер так ничего и не положил на свою тарелку. Только маленькими глотками пил кофе.
- Почему ты не ешь? - спросила она. - Не проголодался?
- Танья, я хочу с тобой говорить.
Татьяна улыбнулась - его слова прозвучали так торжественно.
- О чем? - она откинулась на спинку стула и приготовилась слушать.
- Я встретил другая женщина.
Гром среди ясного неба. Она примерзла к стулу, не веря своим ушам.
Он молчал, как будто ждал ответа. А она смотрела на него во все глаза, не зная, что сказать.
- И где же... ты ее нашел? - спросила, наконец, после долгого молчания.
- Ты не сердиться? - Питер, казалось, обрадовался. Наверное, он ожидал криков, истерики... - Джон встретил ее в аэропорт, вместо тебя, и привез сюда. Ты ехать в университет, она сюда. Просто ошибка. Я прилетел в тот же вечер, я не хотел, чтобы чужая женщина оставаться в мой дом...
Вот, значит, как.
- И... а как же я?
- I know it's a stupid story!
Да уж действительно, история дурацкая...
- Все случайность. Я предоставить ей комнату. Мы пили чай. Я много говорил с ней тот вечер. Her English is just perfect! И... мы провели день и ночь вместе... Танья, я хочу быть честный с тобой - она мне нравится. Это так редко, когда встречаешь, как это сказать по-русски, the right person... человека...
Значит, она не right? Там дома она была для него right person, а здесь, значит, уже не подходит? Как это могло произойти? Татьяна все еще не могла поверить, что это правда. Казалось, сейчас он рассмеется и скажет, что пошутил. Но нет, он редко шутит. Тем более, не стал бы так шутить. Он верующий и очень правильный.
- Как же я? - только и смогла повторить она.
- Пока ты можешь оставаться здесь. Потом я поменяю рейс, и ты можешь вернуться домой.
Вот оно как! Он обо всем уже подумал. Так просто и так легко звучит - вернуться домой! Что она скажет на работе? Подругам?
- Танья, - голос его звучал напряженно. - Я очень сожалеть, это происходить. Я извиняюсь. Но ты знала, что виза невесты не значит, что мы женимся. Эти три месяца только возможность узнать друг друга.
Вот и узнали! Вот и познакомились, наконец, после года встреч и переписки!
Питер смотрел ей в лицо, как будто чего-то ожидая. Может быть силясь понять, почему она молчит. А о чем говорить? Стоит ей только открыть рот, как она начнет рыдать. А рыдать перед ним - много чести.
- Я плачу расходы. Я хочу, ты меня понимать правильно - я встретил то, что искал. У нас похожие профессии, она знает английский...
Вот оно что. Голый расчет. Конечно, это все важно - английский, профессия подходящая, ему не придется за обучение платить. Какая экономия!
Но там же - ни рожи, ни кожи! Сколько ни силилась Татьяна припомнить внешность своей тезки - не могла. Что-то блеклое, невыразительное... Сколько же ей лет? Казалось, Питер прочитал ее мысли.
- Мы с ней одного возраста - мы подходить друг другу больше. I hope you forgive me.
Когда Питер нервничал, он сбивался, начинал делать ошибки в речи, а иногда даже переходил на родной английский язык.
Она поднялась и пошла в комнату, где лежали ее вещи, так и не проронив ни слова.
Ее охватило какое-то равнодушие. Ни возмущения, ни злости, ни отчаяния. Внутри все как будто застыло.
Снова, как два дня назад, лежала на кровати и смотрела в окно на ночное небо. Только теперь в доме Питера. Час проходил за часом, а она все не могла заснуть.
Подумала о родителях. Уж кто-кто, а они будут страшно рады, что она вернулась. И эта мысль принесла ей некоторое облегчение. Все-таки он действительно старый для нее. Лысина намечается, живот растет...
Ночью проснулась от того, что кто-то заползал к ней под простыню. Кто-то прижимался. I am so sorry, dear. Please, forgive me... I love you, darling. Let's just forgive and forget everything, shall we?
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
