Для тех, кто лишь в погибель в жизни верит,
Подобна явь обманчивому сну;
Их ловит тьма на звездную блесну
В морях, чью глубь сознанье не измерит.
Где низ для них, где верх, где зад, где перед?
Смешалось все, и слово рвет десну.
Здесь образ слух родит, и дрожь - весну;
Бескрайний дух запрет и меру херит.
Как светел мир, коль темной зришь угрозы
Подъятый серп! Как сладок запах розы,
Что прахом стать обречена! Лови
Блаженства миг, разнообразя позы.
Ведь смерти нет, раз есть метаморфозы.
Мы в вечности - сгорая от любви.
Вот и настал для нас последний года час.
И в миг нуля, в зияньи черной вечности
Со звоном хрупким чаши наши сдвинутся,
Уста, желанья благ в одно смешаются
И стрелка часовая дальше двинется.
Ты говоришь: предлог астрономический,
Пустой обряд, условность социальная
Весь этот праздник; ничего нет нового;
И звук речей, и пир гастрономический -
Забыться повод, помечтать о будущем
И ускользнуть от скуки настоящего.
Как смех - всего лишь знак, изнанка ужаса,
Так и в пустыне белой не отыщешь вех.
Но слышим мы другого звуки голоса:
Не жизнь, но смерть к безмолвию относится.
Ведь все же есть цвета на свете разные
И многоцветно мира единение.
Вино, огни и музыки играние
Есть только образ блеска мироздания.
Никто не видел Бога-небожителя,
Возлюбим же друг друга, мои милые,
Здесь, ночью смертною под небом пасмурным
И воссияем солнцем средь зимы земной!
Все пьют, смеясь. И третий голос слышится:
Лишь формы света люди все единого.
Но мы возводим стены, укрепления
Из гнева, страсти, страха и незнания
И путами привычек душу путаем,
И вот уж тело смерти затмевает свет.
Теперь не достучишься, не докличешься.
Немые, мы живем при жизни мертвые,
Глухие, зрим бессмысленно движенье уст,
Слепые, осязаем лишь поверхности,
Опоры ищем в том, в чем нет реальности,
Страшимся призраков и им же подчиняемся,
Поодиночке гибнем, задыхаемся.
Великий Боже, что внутри нас, истинный!
Ты радость, мудрость, ты любовь, блаженство ты!
О, просвети нас светом лунным, солнечным,
Нас научи глаза держать открытыми
И видеть вечный свет Одной реальности
И наслаждаться двойственными играми!
Рябины гроздья на заре как кровь горят,
И мы идем в пустых прозрачных улицах,
Сквозь память, что течет в аортах времени,
И чувствуем, как жизни ток пульсирует,
И воздух утренний горчит, как ягода.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]