|
Образ мира:
Holocaust
БЕЛОЕ ВРЕМЯ
Снова узрит душа
белое время природы.
Сугробы - зыбучие воды -
расступятся перед ней.
В ранних сумерках снежных
последний по счету дом
вспыхнет в пурге окном
и улица оборвется.
Сердце падет в Ничто,
в коем ни поля, ни леса, -
тьма, беснованье бесов,
инцест Неба с Землей.
11.XI.90.
_^_
К СВОЕМУ СЕРДЦУ
Сердце, глупое сердце, пичужка
беспокойно-скачливая, чем ты
недовольно, скажи, зачем ты
так мечешься в этой клетке, птичка?
Или пищи тебе задаю я мало
и что попало ты уже готова склюнуть,
или горлышко от жажды пересмякло,
водички просит маленький птенчик?
Иль болезнь какая прицепилась, дура,
мучит, не дает тебе покою?
Злобно гнетут тебя всякие трихины,
душат гадкие стафилококки, душку?
Воробушек мой, чижик, соловейко,
чем биться-убиваться без толку,
спой лучше песенку, как ты умеешь,
радость моя, светик светлый!
Что нам печали, мелкие огорченья,
ведь так немного нам дня осталось!
Скоро хозяйка тряпочку набросит
и ночь вечная для нас наступит.
Или, думаешь, по-другому будет,
и свободы час настанет желанный,
распахнется клетка и впорхнешь ты
в вечность, в синее небо, сердечко?
декабрь 1989
_^_
ПРЫЖОК В ЗЕМЛЮ
Душа моя как шар воздушный
душой уходит в небеса,
и невесомо и воздушно
колышется воздушный шар.
И дерево стоит как камень,
и дышит пламенем, дрожа,
на нас взирая равнодушно
как мы проходим не спеша.
А шар летит, летит как камень,
и отворяются уста:
ведь воздух духу не помеха
и не преграда пустота.
Мы ноги в землю опускаем
и в землю падая глядим,
и, выдох в небо отпуская,
мы в небо воздухом летим.
октябрь 1992
_^_
НИСХОЖДЕНИЕ
Из космоса, где в вакууме светила
висят, несясь в пространствах мировых -
пеон царям из уст глухо-немых
незримым, где лишь ритм и мелос - сила,
спустились мы, мой друг, на Землю, в зиму,
насквозь пройдя завесу облаков,
и, очутившись в лучшем из веков,
в чужой стране, как в хаосе родимом,
невыразимое поем, о хоре
светил согласных память истребя,
и снова слышим лишь самих себя,
на корточках в пустынном коридоре.
_^_
ДЕНЬ АНГЕЛА
Сонет
Для тех, кто лишь в погибель в жизни верит,
Подобна явь обманчивому сну;
Их ловит тьма на звездную блесну
В морях, чью глубь сознанье не измерит.
Где низ для них, где верх, где зад, где перед?
Смешалось все, и слово рвет десну.
Здесь образ слух родит, и дрожь - весну;
Бескрайний дух запрет и меру херит.
Как светел мир, коль темной зришь угрозы
Подъятый серп! Как сладок запах розы,
Что прахом стать обречена! Лови
Блаженства миг, разнообразя позы.
Ведь смерти нет, раз есть метаморфозы.
Мы в вечности - сгорая от любви.
29.ХI.89
_^_
HOLOCAUST
1
Во мраке вдруг возник огонь.
Во мраке ночи вдруг возник огонь -
рвущееся сумасшедшее пламя,
живущее на ветру, как бездомный.
Циферблат показывал полночь.
Шатался ум безумный, полыхал,
как над индустриальным
городским смогом заря,
как тело с воспалением легких.
Метались тени, взметались искры.
Сквозили тела неизвестных
Сквозь паутину древесных душ.
Голую показывал полночь.
Слепо спешили они, хрипя,
задыхаясь, не опоздать на поезд,
петляя. Вспыхнули тополя.
Аллея вела к вокзалу.
2
Люди смертны, ибо они несчастны.
В ночи подошел человек и просит огня.
Я вскричал: на колени, несчастный!
Как ты смеешь смеяться, когда мир пылает?
Плачь, несчастный, целуя землю.
Он ударил меня. Я упал на землю.
Он пинал меня, желая унизить.
Разбежался и прыгнул на мое лицо.
Матери наши, деревья, живьем горят.
Я хотел сказать ему: "брат!"
Я выплюнул зубы, встав на карачки, и улыбнулся.
И в страхе он бежал от меня.
Та, Кто Может Спасти Нас, дала мне слово.
Ноги свои волоча, я полз, оставляя след.
Но не было никого, чтобы слышать.
Буквы, алея в небе, возвещали: "вокзал".
Как вы несчастны, смертные, как несчастны!
3
Кто выпил мои глаза, кто съел мое сердце?
В домы вторгаются мертвые,
взламывая головами паркет.
Сожженные заживо, лезут в спальни.
Та, Кто Может Спасти Нас, прости нам!
Замирая от наслаждения, урча,
лижет пламя тела сплетенных
в объятьи страсти любовников.
Все, что живет и дышит, станет жаром и дымом.
Обожженные, голые, крича,
выбрасываются, стеклом изрезанные,
из окон и разбиваются о мостовую.
Треща и чернея, сжимается в позу боксера мозг.
Город и поле - сплошной пожар.
Огонь пожрал пространство и время.
Нет ни времени, ни пространства.
Убийцы убившего смерть мертвы.
ноябрь 1989
_^_
HОВОГОДНЕЕ
Вот и настал для нас последний года час.
И в миг нуля, в зияньи черной вечности
Со звоном хрупким чаши наши сдвинутся,
Уста, желанья благ в одно смешаются
И стрелка часовая дальше двинется.
Ты говоришь: предлог астрономический,
Пустой обряд, условность социальная
Весь этот праздник; ничего нет нового;
И звук речей, и пир гастрономический -
Забыться повод, помечтать о будущем
И ускользнуть от скуки настоящего.
Как смех - всего лишь знак, изнанка ужаса,
Так и в пустыне белой не отыщешь вех.
Но слышим мы другого звуки голоса:
Не жизнь, но смерть к безмолвию относится.
Ведь все же есть цвета на свете разные
И многоцветно мира единение.
Вино, огни и музыки играние
Есть только образ блеска мироздания.
Никто не видел Бога-небожителя,
Возлюбим же друг друга, мои милые,
Здесь, ночью смертною под небом пасмурным
И воссияем солнцем средь зимы земной!
Все пьют, смеясь. И третий голос слышится:
Лишь формы света люди все единого.
Но мы возводим стены, укрепления
Из гнева, страсти, страха и незнания
И путами привычек душу путаем,
И вот уж тело смерти затмевает свет.
Теперь не достучишься, не докличешься.
Немые, мы живем при жизни мертвые,
Глухие, зрим бессмысленно движенье уст,
Слепые, осязаем лишь поверхности,
Опоры ищем в том, в чем нет реальности,
Страшимся призраков и им же подчиняемся,
Поодиночке гибнем, задыхаемся.
Великий Боже, что внутри нас, истинный!
Ты радость, мудрость, ты любовь, блаженство ты!
О, просвети нас светом лунным, солнечным,
Нас научи глаза держать открытыми
И видеть вечный свет Одной реальности
И наслаждаться двойственными играми!
Рябины гроздья на заре как кровь горят,
И мы идем в пустых прозрачных улицах,
Сквозь память, что течет в аортах времени,
И чувствуем, как жизни ток пульсирует,
И воздух утренний горчит, как ягода.
31.12.89
_^_
© Евгений Горный, 1989-2025.
© Сетевая Словесность, 2001-2025.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Андрей Бычков. Человек знака [Как обычно некто не знал, что ему делать, забывал, что сделать хотел, вроде бы решал и снова застывал в своей нерешительности. Вдруг обнаруживал себя...] Владимир Буев. Обнять не обнятое [Репортаж с первого из вечеров, посвящённых 11-летию арт-проекта "Бегемот Внутри".] Изяслав Винтерман. "В неразбавленной воде, в глубине песка" [Все линии вдруг стянутся к одной, / соединятся в непредвзятой точке. / И жизнь, и смерть стоят на проходной – / я предъявляю пропуск на листочке...] Дмитрий Мальянц. На распахнутых ладонях [Февральским снегом падают века, / На антресоли в банках бродят вишни, / Останутся ржаветь в черновиках / Простые незатейливые вирши...] Лана Яснова. Из прошлого в настоящее [Владельцам небогатого улова, / нам так привычна рыбья немота / и вера, что сумеет правда слова / сравниться с правдой чистого листа...] Михаил Поторак. Шары, светящиеся в темноте [Наверное, это моменты, когда я бываю необъяснимо счастлив, разлетаются вот такими шарами, и в них заводятся отдельные какие-то маленькие миры...] Татьяна Горохова. "Я не жду, когда красота спасет мир, я активно ее сохраняю" [Обнаженка притягивает. Однако современные люди со своим культом одежды, с вечной погоней за модой закрывают свою суть – свои тела...] Дмитрий Аникин. Царь Эдип [Беда большая. Мор великий в Фивах. / Ходил слепец пророк узнать, за что / такое нам. И в храме объяснили: / есть, дескать, нераскрытое убийство...] Илья Будницкий. После оттепели [Всё это – свет, но ты живёшь в тени, / Проходит жизнь в неслышном промежутке, / Со всех сторон огни, огни, огни – / И многие пугающи и жутки...] Александр Заев. Акварели [Жизнь безоблачна и блаженна, / когда дождь омывает крышу, / тихо в окна стучит и в стены, / и я только вот это слышу...] |
| X | Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
|
