Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


     
П
О
И
С
К

Словесность




ПУНКТИРНАЯ  ЛИНИЯ


Пункт №1

На бегу резко заворачиваем в узкую арку, вглубь, в тускло-серый двор, так что меня заносит и я чиркаю плечом по стене. Неважно, я даже не чувствую боли, на бегу и ступни становятся упруго-резиновыми. Боюсь оглянуться, потому что совсем нет времени. В ушах гремит, мне слышится топот наших преследователей, мне кажется, что спину обжигает их хищное дыхание.

Дверь с кодовым замком. Двое молодых людей пытаются подобрать числа, надеясь, что катастрофичность момента подстегнет их и так блестящие интеллектуальные способности. Идея провальна, понимаю я. Они не найдут закономерность, потому что закономерности нет. Они не разгадают шифр, потому что здесь нет шифра. Здесь есть только числовая последовательность, которую невозможно ни вывести, ни воссоздать. Ее можно только не знать вообще или помнить наизусть, как помню ее я. Но я не могу заставить себя сказать всем: "Отойдите, я знаю". И хотя нетрудно объяснить, как я случайно услышала и запомнила, что кодовое число при входе в наше убежище - это телефон N. Но невозможно объяснить, почему я помню его телефон наизусть. Хотя чего тут объяснять, это же и так понятно...

Время бежит, тарахтя секундами, расстояние между ними и нами сокращается неимоверно быстро. Я со словами "разрешите, попробую", проталкиваюсь к замку и набираю цифры. На всякий случай я пару раз ошибаюсь, чтобы не удивить быстротой тех, кто за мной наблюдает. Пожалуйста, давайте вы все поверите в мою удачу, в мои счастливые детские пальчики. Но детские пальцы не дрожат и не леденеют, как мои. Зачем у влюбленных на затылке глаза? Зачем я чувствую его взгляд, спокойный даже в минуту всеобщей нарастающей паники? Руки не слушаются, я набираю номер лихорадочно спеша, и каждый раз промахиваюсь мимо какой-нибудь одной клавиши. Уже не специально, уже от ужаса надвигающейся опасности, но еще больше - из-за глупого девчачьего стыда. Зачем, зачем в минуту, когда наше спасение зависит от точности нажатий моих пальцев, в моем сердце стучит волнение совершенно неуместного рода, а в голове крутится только фразы достойные тайного дневника, поля которого украшены котятами и сердечками: "Ах, что же он думает сейчас обо мне, когда смотрит на меня, отчаянно и упорно набирающую номер его телефона?"

Вот теперь я действительно слышу их топот и хруст рассыпающихся под сапогами сухих осенних листьев.

Грохот и бесконечная черная секунда...



Промежуточный Пункт

Порой бывают такие моменты, когда мозг отказывается фиксировать и анализировать поступающую информацию. Только когда темнота начала рассеиваться, я поняла главное - мы в безопасности.

Теплый и знакомый неровный свет, пробивающийся из-под двери в наш подвал. Значит, темнота была вполне естественной - мы просто спускались вниз по темной и крутой лестнице. Я не передвигала ногами, меня несло потоком. Скорее всего, потом я обнаружу на ногах и руках синяки и царапины. Но и в данный момент это совершенно неважно. Мы в безопасности, это значит, что холодные и скользкие щупальца страха отпускают нас. Мы вваливаемся в дверь хохоча, а жаркое дыхание огня ласкает наши лица, покрасневшие от бега и от мороза.

Еще одна мысль приходит мне в голову: мы попали внутрь, следовательно, кто-то все же открыл кодовый замок. Чем больше я успокаиваюсь и оттаиваю от пережитого, тем легче мне вспомнить, а вернее, понять и восстановить чарующую секунду. Да, секунду, очаровывающую меня, неисправимую дурочку. Взбудораженные голоса рассказчиков доносятся до меня неясно, как фоновый шум. Я сижу, как брошенный куль, обессилено растекаюсь по стулу и неровной белой стене, а за закрытыми глазами прокручивается фильм в замедленной съемке.

Вот N взял в свою левую ладонь обе мои руки и отвел их в сторону от холодных металлических кнопок. Он увидел, он понял, какие числа я набираю, и поверил, что это не заигрывание с судьбой и теорией вероятности. А моя странная память не вызвала ни удивления, ни насмешки. Вот его правая рука точно и уверенно повторила путь, который безуспешно пытались пройти мои пальцы. Раздался скрежет, дверь открылась. За спиной совсем близко раздались крики, и крепкая рука, обхватившая мои запястья, увлекла меня вперед и вниз - в темноту.

Я знаю себя и предвижу, что сегодня весь вечер, а возможно, что и завтра тоже, я буду закрывать глаза, ослепленная кадром и ощущением - его ладонь, теплая, большая, сильная, сжимает и не отпускает мои дрожащие и неловкие руки. И сейчас я даже позволяю себе не сдерживать расползающуюся по лицу блаженную улыбку.



Пункт №2

Но улыбка пропадает сама, когда я слышу торжественный, с восторженным придыханием голос R:

- Послушайте, что у нас тут произошло, пока вас не было!

Я отрываюсь от своих грез и вижу, что он смотрит в мою сторону с каким-то отстраненным восхищением. Его светлые глаза, похожие на распахнутые настежь окна, редко взмаргивают, а на лице блуждает потрясенная улыбка. Я чувствую, что страх снова затягивает на моей шее холодную удавку. Что-то мне чудится в его взгляде... что-то, жутко меня касающееся.

R подождал, когда все с интересом обернутся к нему, глубоко вдохнул и начал:

- Как вы знаете, у D поврежден позвоночник, и ей требуется дорогостоящая операция. Эта смиреннейшая из женщин с мужеством переносит свое несчастье. Она не оставляет ни служения литературе, ни забот о нашем благополучии, хотя и не имеет надежды в ближайшем будущем поправить свое здоровье.

Я вспомнила всегда равнодушное лицо D, ее неизменную невозмутимость или, в крайних случаях, легкое удивление в ответ на происходящее вокруг. Ее прямой стан, обтянутый элегантным пиджаком, никогда не изгибался и не колебался, а только мерно и точно плыл к выбранной цели. Меня всегда удивляло, почему человек, так тесно связанный с искусством, может быть настолько неподвластен эмоциям. Административная работа куда больше ей к лицу. Зачем же она занимается литературой, если это не волнует ее душу? Впрочем, R, по всей видимости, не замечает контраста, раз называет ее рациональное анатомирование "служением".

Меж тем R закончил свою оду "смиреннейшей из женщин":

- Так вот оказалось, что К последнее время копил деньги, чтобы принести их на алтарь искусства и оплатить эту операцию.

Почему тревожное чувство усиливается с каждым его дрожащим от пафоса словом? Я в недоумении: какая нелепость - К, мой любимый брат К, который умен, в отличие от R, хочет отдать не без труда заработанные деньги чужому и далекому от нас человеку, вместо того чтобы принести их в свою молодую семью? Зачем этот жест, милый К, и что он означает?

- Каково же было горе К, когда его жертва не была принята! D была удивлена столь неожиданной помощью, но, проявив истинное благородство души, отказалась от денег, добавив, что сумма все равно недостаточна.

Да уж, конечно, она "была удивлена"! Тревога моя только усиливается, когда я вижу лихорадочный блеск в глазах рассказчика, расширившихся еще больше, если такое возможно.

- И тогда К решил покинуть этот мир! - торжествующе восклицает R. - Он вышел через чердак на крышу двадцатиэтажного дома, под открытое небо, и шагнул в воздух. Он полетел, и ветер развевал полы его плаща, так что они были похожи на крылья!

Слова R окутывают меня туманным коконом, мне не хочется думать о них, они словно бредовый сон, от которого надо скорее избавиться. "Но этого не может быть, это кошмар, это глупость чудовищная!" - думаю я. У меня на горле - удавка ужаса, мне больно, а в глазах мелькают слегка удивленная D, а рядом - жена и детки К. Какая бессмыслица! Бессмыслица страшнее любой войны. Война идет вокруг, обдирает куски с поверхности нашей жизни, а бессмыслица заставляет все рассыпаться в пыль от одного дуновения.

Я не слышу, что говорят остальные, я только зажимаю рот вновь заледеневшей рукой, чтобы не завыть, и чувствую, как по пальцам, щекам и шее льются неостановимые ручьи. Долетают до меня только громогласные фразы R:

- Какая красивая, ясная смерть! Какая чистота и осмысленность! Это так просто и прекрасно - умереть во имя искусства, что я даже завидую нашему смелому К. Вот поступок, достойный настоящего человека.

Нет, нет, милый К, ты же не мог так заблуждаться! Впрочем, я уже никогда не узнаю твоих мотивов.



Петля

Я вспоминаю бесконечность наших разговоров на прокуренной лестничной площадке.

- А что, сестренка, ты все такая же влюбленная?

- А какой мне еще быть? Вчера N посмотрел мне в глаза и сказал, что я хороший человек!

- Что, прям так подошел и сказал? А я-то считал его нормальным...

- Ну, вообще-то не совсем так... Просто он что-то говорил, я не помню что, и на словах "хорошие люди" он взглянул на меня. И ты можешь сказать, что это случайность, а я тебе скажу, что ты ничего не понимаешь! Потому что это был особенный взгляд... Я сразу почувствовала в груди что-то такое теплое... Пойми, раз я почувствовала, значит, это о чем-то говорит!

К картинно складывался пополам от смеха:

- Это кое о чем говорит, безусловно...

- Тогда прекрати ржать!

- ...это говорит исключительно о том, что ты неадекватно смотришь на мир!

Я пнула К в бок - не от злости на него, а от стыда за себя.

- А вообще-то пора тебе взрослеть, - К заговаривал серьезно, а я соглашалась, хотя и продолжала злиться. - Надо относится к людям спокойно. Нельзя так привязываться и зависеть. Надо быть свободными...

- От чего?

- От чувств.

- Но почему?

- Да ты посмотри сама: ты вся во власти чувства и не видишь истинного положения вещей. Эмоции застилают глаза. В данном случае это было просто нелепо и смешно, но ведь в какой-то ситуации может оказаться и ужасно. Ты же все-таки знаешь, в какое время мы живем - надо уметь быть внимательными и смотреть на мир трезво. Но смотреть - это опять-таки фих с ним, ладно, но ты ведь своими эмоциями не умеешь управлять! А я тебе скажу по собственному опыту - чувством может так накрыть, что ...ничего уже с этим не сможешь поделать! И уволочет в какую-нибудь бездну, - длинные руки и ноги К при этом безвольно свисают. - Нет, если мы хотим чего-то добиться, чего-то значить в этом мире, нужно быть взрослее, умнее, сильнее...

И К весь погружался в сосредоточенное молчание вместе со своими нахмуренными бровями, с неотступной мыслью в застывшем взгляде. А я сквозь боль вспоминаю ту мою боль бессилия - за него, за себя, за нас. Злость пропадала, я просто смотрела, как К переплетает свои длинные конечности в скрюченную фигуру. Я представляла себе, что я настоящая - маленькое растение, придавленной мной ненастоящей - камнем, бесформенным грузом бурных эмоций, от которых надо избавляться.

Я рассказала этот образ К:

- ...и когда мы сбросим эти грузы, пусть долго, пусть по частям, то из маленьких растений мы вырастем в стальные баобабы, в непобедимых гигантов.

- Я тебя умоляю, только не надо поэтизации, - насмешник К и здесь не оставил меня в покое. И добавил, серьезно закусив мундштук трубки, - И вообще-то... я совершенно не хочу становиться баобабой!

Но иногда К, отбрасывая ненадолго насмешливость, начинал говорить с жаром, во власти вдохновения:

- Вот любишь вроде кого-то одного, но от этого так полнится душа светом, что хочется выплескивать позитив, делать добрые дела: заборы красить или птичек кормить! - Так например К говорил через некоторое время после свадьбы, довольный, счастливый... - И рассказывать всем вокруг, в том числе и птичкам, какое это легкое и веселое занятие - любить! - Его речь становилась невнятной, когда он начинал грызть ногти. - Даже безответная любовь, мне кажется, имеет смысл, мы же не ставим целью свое счастье, зато если посчитать чувство любви у человека неким импульсом для добрых дел, то безответно влюбленный должен делать их больше, потому что у ответно влюбленного импульс расходуется не на общечеловеческую пользу, а на взаимодействие...

- Постой, не так быстро! Ты что-то говорил про "не ставим целью счастье", то есть ты считаешь, что раз я стремлюсь к счастью, то моя дурацкая любовь к N не может одновременно являться для меня импульсом добрых дел?

- Да у тебя это и не любовь вовсе в таком случае, - и К смотрел на меня так прямо, что я уворачивалась от этого взгляда, как от удара.

А он уже успевал уставиться на дым, поднимающийся с кончика беломора:

- Я даже думаю, что и глупую идею любить можно. И нужно. В конце концов, какая разница, что именно толкает тебя совершать поступки. Ну например, я вот время от времени получаю премию на работе и не знаю, куда ее девать, потому что нам моей зарплаты и так хватает на необходимое. Так вот мне иногда так хочется отдать кому-нибудь, неважно кому, эти деньги! Это был бы поступок. Но идеи нет, нет базы, даже самой идиотской... Идея! Идея, ау!.. Приди ко мне, я тебя жду, я пойду за тобой, какой бы ты ни была дурой, а я буду твоим рыцарем!..

К вставал в красивые позы и даже порывался покричать в окно, чтобы идея поскорее прилетела. И хотя мы оба хохотали при этом представлении, я видела, что моего брата и впрямь что-то переполняет, какая-то бурлящая сила распирает изнутри. Мы пускались в пляс, и К так сильно сжимал мою руку, что у меня хрустели суставы.

- Это все красиво, что ты говоришь, вот только... не кажется ли тебе, что это все из разряда глупых эмоций? - говорила я, когда мы вновь садились на ступеньки, чтобы отдышаться. - Идея, говоришь ты, но ведь это получается самообман круче всякой влюбленности! Нет уж, если мы решили быть свободными и сильными... Пора тебе взрослеть, братик... - добавляла я с мстительным удовольствием.

И К уворачивался от моего взгляда и молчал. Но высмеивая весь мир, он всегда умел смеяться над собой, так что потом он поднимал глаза на меня и широкая улыбка растягивала его уже бесстрастное узкое лицо...



Да, К, у тебя не получилось изменить себя так, как мы о том мечтали. Как ты и боялся, тебя уволок в бездну груз эмоций и идей. Я вспомнила выкрики R и поморщилась - какая бездарная пародия!..

Холодными руками я вытираю мокрое лицо. Я сделаю то, что не смог сделать ты, обещаю!



Промежуточный Пункт

Прошло несколько месяцев со дня смерти моего брата. Война не исчезла, но отошла куда-то на задний план, как зверь с обрубленной лапой, который обиженно уползает в свою нору зализывать раны.

Мы с N сидим на диване, и его теплая рука пытается согреть мои холодные пальцы. Я смотрю перед собой и, следовательно, не вижу его лица. Он говорит мне что-то серьезное, достойное обсуждения. Я ему отвечаю и знаю про себя, что мои слова интересны и верны, голос ровен, а профиль красив.

Я прислушиваюсь к своему сердцу, тревожится ли оно хоть чуть-чуть? Нет, не убыстряется ритм ударов, а только мерзнут руки, потому что происходящее слишком похоже на мечту. На мою собственную мечту, отполированную до блеска, отточенную в каждой детали, полностью выдуманную смелым девичьим воображением.

Я счастлива, так как мне нечего больше желать. Все сложилось как нельзя лучше: жена N умерла, но не об этом говорит он со мной, N обсуждает обустройство нашего хозяйства. Ведь теперь я - его жена.



Пункт №3

Т, моя свекровь, приезжает к нам в гости.

- Ну что же, здравствуй! Не думала я, что непоседа В будет когда-нибудь моей невесткой.

Я почтительно улыбаюсь. Т оглядывает мою одежду, обувь, прическу:

- А помнишь, какой дурацкий стиль ты носила недавно? Все эти джинсы, балахоны, попугайских расцветок шарфы? Вот ведь неугомонная! Сколько я тебе ни говорила, что ты должна одеваться как девушка, ты только смеялась в ответ.

Я улыбаюсь со снисходительностью к своим детским заблуждениям.

- Расскажи-ка о ваших финансах. Как вы распределяете денежные средства?

Я рассказываю о своей зарплате (ясно, что зарплата N ей и так известна) и наших хозяйственных тратах, даже как бы невзначай просматриваю чеки, я не волнуюсь, потому что знаю - все в полном порядке, ей не подкопаться.

Наконец, она заканчивает смотр, и исследование на тему "достойна ли она моего сына" продолжается за чаем.

- Хм, симпатичные ложки... Ты всегда любила ложки, да? Помнишь, как ты еще совсем маленькой хотела стащить у меня ложку? К счастью, я успела обыскать твои карманы...

"Забавно, - думаю я. - Она перешла на клевету за неимением зацепки. Впрочем, возможно, она и впрямь так воспринимает тот случай". Но я не стану ей напоминать, что мы в то время были соседями и что ложки были общественные. А главное - я не стану рассказывать, что мы с К взяли тогда ложку исключительно для того, чтобы зачерпнуть варенье и отнести на пробу собаке, прикованной к будке. Я просто пожимаю плечами и говорю, вежливо улыбаясь:

- Нет, я этого не помню.

Пусть у нее будет повод быть мною недовольной. Очень скоро она поймет, что я - абсолютное совершенство, ведь у меня даже руки не мерзнут.




© Варвара Глебова, 2007-2024.
© Сетевая Словесность, 2008-2024.




Словесность