Прочие прочно крепятся к почве собственным весом.
Я - между ними - узником линий, авиа-, авто-,
В мути кисейной жму по шоссейной в сторону завтра.
В сторону лета,
Сторону света,
Сторону счёта -
Я выбираю, я набираю скорость полёта.
Перевираю дни от рождения...Нет! - от зачатья!
Я выпрямляюсь, я направляюсь в сторону счастья.
Бежевым полем,
Сморщенным морем,
Палевым лесом.
Прочие цепко смотрят в прицелы, бдят за процессом.
А над вчерашним крыльями машет Серая Шейка...
Больше не страшно. Жму по шоссейной, жму по шоссейной...
Он - в невесомой курточке. Она - в изящной блузочке.
Он уезжает к дурочке. Она врубает музычку.
Молчат, в окошко пялятся улыбками чеширскими.
Под шинами не плавится, шуршит шоссе Каширское.
А он уже - вдоль Яузы - летит в толпе стремительной!
А между ними пауза - рубашкою смирительной.
Душок ликеро-водочный... песок по днищу шаркает...
Да светофор чахоточный на стекла кровью харкает...
Да радио нерусскую тоску рыдает, злобится.
Она под желтой блузкою одна в такси ознобится.
Он в легкой желтой курточке один домой торопится.
Кому сгорать в безумии - не спрыгнет, не утопится...
Несчастные, нечестные, обчищенные начисто.
"Подайте, мы не местные!" - и хочется, и плачется...
И курточка, и блузочка, как птицы-канареицы,
Летят по желтым улочкам... Надеются... Надеются...
Я уже не старею - я вечна,
Как химический карандаш.
Замечательно ты смеешься,
Только так меня не целуй:
(Как нам вместе с такой любовью?)
- У тебя голубые губы...
(Как нам врозь, когда - поздно! поздно!)
- У меня голубой язык...
