Давай, безумный человек, натачивай ножи!
Ни этот снег, ни этот век уже не пережить...
Натачивай, кого - дразня, кого - сводя с ума.
Ты чуешь: впереди резня, холера и чума.
И все мы ходим под одним... И он, один, жесток.
И каждому необходим отточенный клинок,
Когда пойдут - на брата брат, и дети на отца,
Колоть, крушить и умирать по прихоти Творца.
Точильный камень приготовь. Занесена вожжа...
И бесится дурная кровь в предчувствии ножа.
И льнет к ладони рукоять, и снег к воротнику...
И никому не устоять в паническом снегу.
Давай же: бритвы, топоры, стальные тесаки...
Мы все - заложники Игры, божественной Тоски,
Ползем, сомнамбулы, в бреду, ножи в руках тая...
И, предпоследняя в ряду, - опомнись! - это я.
Владимир Алейников: Галерея портретов: СМОГ[Что-то вроде пунктира. Наброски. Или, может, штрихи. Или краткие, из минувшей эпохи, истории. Или попросту - то, что вспомнилось мне, седому, прямо сейчас...]Яков Каунатор: Три рассказа[Однаако, - прошепелявил он. - Что мы видим здесь? А здесь, во-первых, многозначность, во-вторых, здесь мы имеем философический взгляд автора на глобальные...]Роман Смирнов: Прямоходящий муравей[Короче, на книгу нахныкав, / дам волю последним словам. / Так, в целом, и пишутся книги, / и ставятся подписи: "Вам!"]Евгения Серенко: Три рассказа[Необязательность встреч, лёгкость прощаний... ни слезинки, ни сожаления; плыла по жизни на светлом облаке, уверенная: так будет всегда...]Ростислав Клубков: Сестра Катерина[Здесь, на этом дворе, святая Катерина возвращала глаза слепым, возвращала калекам потерянные ноги и руки, воскрешала мертвых...]Аркадий Паранский: Повариха[Я посмотрел на лежащих в спальнике, спящих и чуть посапывающих женщин, наклонился, притянул к себе Оксану и нашёл своими губами среди лисьего меха её...]Илья Вересов: Сон других времён[а лучше ляг со мною на дороге / здесь воздух так натужно скроен / здесь слёзы в легких кипятит от зноя / здесь грёзы клерки крики всё без перебоя...]
