И БЕСПЕЧАЛЕН ЭПИЛОГ...
* * *
Я помню сон без сновидений,
Как легкокрылая печаль,
Где мест пустынных дикий гений
Внимал мучительным речам,
Тоска клубилась за порогом,
Обида корчилась в тени,
Одна любовь, забыта богом,
Ждала - лишь руку протяни.
Но я во сне не видел тени,
Ландшафт был чужд моим глазам -
Землетрясение, ступени,
Необязательный сезам.
Не передышка - остановка,
Забытый поиск бытия,
Монаха драная циновка,
Опят осенняя семья,
Подлёдный лов и всплески яви,
Сквозь черноту и штрих-пунктир,
Как будто голод свойствен лаве,
Как будто смерть не видит дыр.
_^_
* * *
Совместимы ли боги с убогими,
Крысы с выкрестами далеки,
Мироздание портится строгими
Завещаниями у реки,
То портрет, то гадалка, то пифия,
То сонет о четырнадцать строк,
Колыбельная женская, тихая,
Доносящаяся за порог,
Всех-то лакомых радостей - с голоса,
Бахиана несёт серебро,
Слаще гибели мост, тоньше волоса,
Ледяно-лубяное ребро,
Пойма шире и грезит разливами,
Пустотелой соломы холмы,
На каком берегу быть счастливыми,
Возвращаясь Гаспаром из Тьмы.
_^_
* * *
Тёмные песни счастья, точно глухое место,
Или - тонки запястья, не обозначить жеста,
Вот почему вслепую комкаешь амальгаму,
Притолоку рябую мучаешь, словно гамму.
В ритме часты провалы, в них обмирает полдень,
Или - ветшают залы, что гобелены своден,
Так незаметно, мерно, маятник камертоном,
Оловом Олоферна, долгим венозным тоном.
Сбывшимся ритуалом, свыкшимся безнадежно,
Счастье давно устало, нехорошо и нежно,
Севером оскудело, сроком поизносилось,
Комната опустела, кончилась, точно милость.
Путайся в переходах, прячься от отражений,
Медью судьба в катодах, оловом на мишени.
_^_
* * *
Бьётся между пальцев камертон,
звуки затихают, затихают...
у холмов зелёных Оберон
с Дикою Охотой отдыхает,
что ему вращение небес,
кровь травы, безумие оленя,
на костях возрос волшебный лес,
брагу проливая на колени,
сядь к нему, красавица, прильни,
мне нужна для отдыха минута,
чтоб исчезнуть в сумрачной тени,
или холм раскроется наутро,
а поляна в вековых древах,
земляника та же и не та же,
камертон запутался в словах,
глуше, неразборчивее, глаже
льёт свою печальную печать,
далеки прекрасные уроки,
стоило ли музыке смолчать,
и возникнуть алым на востоке.
_^_
* * *
Раздвоение места и времени,
тишина, как отсутствие мер,
из кувшина, что просит - разбей меня,
проросло разделение сфер,
из того, что вода неустойчива,
переменчива, помнит не то,
вдохновением чернорабочего
распадается решето
на камений бархотку бездонную,
на конечность связующих вех,
брагу-мёд бытия белладонную,
гуингемов и морлоков смех,
одиночество песни Эоловой,
больше некому, слушай певца,
распадается капельно олово,
проливается ночь до конца.
_^_
* * *
Крутись между царствий, сверчок,
лучину калёную трогай,
пульсирует твой родничок
на дырчатой ткани двурогой,
стучит ксилофонная склянь,
глухого Бетховена месса,
верста, предрассветная рань,
напиток с чужого Тартесса,
рекомая влага горчит,
угадывай имя пригорка,
в проплешинах каменный щит,
пословица, брань, оговорка,
окатыш, отнорок, обрыв,
титанова спесь и гордыня,
не млечен, но явственно крив
рисующий время на сини,
стирайся до белых ночей
вино трубадура к рассвету,
что каменщику кирпичей,
так мне бы раствора на Лету...
_^_
* * *
Перенасыщенный раствор
уже не жидкость и не манна,
разочарованный простор,
температура окаянна,
происходящее темно,
черно хранимое в сосуде,
Второзаконие Карно,
горят игрушечные люди,
закатным оловом полны,
отсюда сумеречны речи,
до льда агонии длинны,
алеет гребень кукаречий,
пылит магический кристалл,
из отражений отражений
одно угадывать устал,
дроби подобие растений
на верх и низ, добро и зло,
на одиночество и славу,
дыханье, холод и тепло,
преображенье, переправу,
растрату, пропасть, пустоту,
опору, лестницу, вершину,
исчезновенье на лету,
ладони каменную глину.
_^_
* * *
Корень и ствол, мастер, ветка и лист.
Камень тяжёл - страсти оборвались.
Выпадут крест, роза и мастерок,
Не Эверест - но и не бугорок!
Всё позади, мастер - гол горизонт,
Лестница вниз - к счастью - путь в Ахеронт.
Свечи горят, тлеют, грузно плывут -
Чей огонёк реет - тех и зовут.
Спи на моём месте - я-то не сплю.
Руки скрести в жесте "я вас люблю"
Не тяжела ноша - некому взять.
Падает лист, Боже - не удержать.
"Это полёт, Мастер - где семена?"
"Соедини части. - Рухнет стена."
Корень и ствол, выше - ветер, огни...
Ты не молчи, слышишь? - Мы не одни.
_^_
* * *
Мир - это ветвь, отпустившая корни,
влажную землю увидевший луч,
небо, смиривши гордыню, покорней
тянется к водам мистерией туч,
смолкшие бури, слепые вулканы,
спящие бездны стигийских болот,
на языки разделённые страны,
дешифровальщик глубин - эхолот,
поиск Итаки, блаженство Цирцеи,
город разрушен, сирены поют,
и забытье - хороша панацея! -
старческий, сумрачный, поздний уют.
После потопа всегда передышка -
мало людей, не забыто родство,
чумная, злая кометная вспышка -
и возвращается в мир волшебство.
_^_
* * *
Вот майский день, рассыпчатый, сухой,
Ещё не золотой, не перезрелый,
Узорчатый подснежною трухой,
И голубой, и полуночно белый,
Ныряющий во впадины камней,
Ручью свои внушающий резоны
Из заводей и водяных камей,
Прекрасный, как объятия Горгоны.
Но не смотри в лицо, повремени,
До августа, до осени, до теми,
Что змеи перехваченные дни,
Кусающие облако и время.
Хотя медов рассветный аромат,
Восход лилов, зенит высоковато.
Мелеет пруд. Немотствует примат.
Не сохранит объятия Эрато.
_^_
* * *
Как-то все непонятно,
как-то все эфемерно -
то ли слишком невнятно,
то ли слишком манерно.
Наши встречи - к разлуке,
к отчуждению навеки.
В сновидениях руки
превращаются в реки,
проливаются слезы,
раскрываются раны,
перепуталось"поздно"
с отступающим "рано"...
... Я привыкну к свободе.
_^_
* * *
Когда немотствует среда,
И небо ниже нижних веток,
Любовь с повадкою нимфеток,
И минет дружба навсегда -
Переходи на лёгкий слог -
Вон паучок играет с мухой,
А цапля мается с лягухой,
И беспечален эпилог...
Один в яйце, другой в игле,
А третий прыгает по тине,
И только первородной глине
Всё не лежится на столе.
Создатель думал о своём,
А мы нечаянно проснулись,
Чем дольше паузы тянулись,
Тем чище музыка вдвоём.
И если выдох в унисон,
И вдох безмолвием означен -
Поток сознания утрачен,
Пространство заполняет сон...
Проснись. Переверни главу.
Давно с тобой другие рядом.
Пусть осень правит этим садом -
Но это будет наяву.
_^_
* * *
Над нашим домом плачет козодой,
в сарае ни козы и ни коровы,
встревоженный падучею звездой,
холодный, неприветливый, суровый,
вечерний воздух пахнет камышом,
такой... чуть сыроватый, шелестящий,
сокрытая за смертным рубежом
в самшитовой непроходимой чаще
мелодия то птицей прокричит,
осыпется метёлками полыни,
за речку опрокинется, за щит
из золота, расплавленного в сини,
закатного косящего луча,
слепого, шелестящего полёта,
огромного недвижного грача,
черёмухи, шиповника, осота...
_^_
* * *
Плот развалится на пути, обладающие чутьём
до беды поспешат уйти, остающиеся вдвоём
не заметят, вздохнут, уснут, оборви тетиву, стрела,
из пучины вознёсся спрут, волны судорога свела,
закачается листопад, по кораблику на корму,
осы падают невпопад, распускаются в бахрому,
до рассвета вулканы спят, над кувшинками хоровод
из совят, бесенят, мышат, передышкою кукловод
поминает эльфийский луг, улетает картина ввысь,
не любовь на плоту - недуг, для чего выбирали жизнь?
На волнах ни цветка, легка у чудовища полутьма,
на плоту протекли века, прижилась на земле зима.
_^_
* * *
Как будто нам больше всех надо,
как будто грозит тишина
за сетью привычных обрядов,
за нитью забывчивой сна.
За зыбкой, непрочной преградой
я - рыцарь, а может - злодей? -
Не знаю. Проснусь - снегопадом
все в памяти тает моей.
И время у снов тех застыло
росою на старом стогу.
Пытаюсь припомнить, что было?
А что? - Не могу.
_^_
|
