БЕЛЬЕВАЯ МИСТЕРИЯ (ПРАЧКА)
Бельевой карнавал... Налетая на рольставни,
Колотясь о судьбу на ветру, на беду,
Словно призраки, хлопают мокрые простыни
Отсыревшими крыльями, в белом бреду.
Подобрав под косынку копну неопрятных,
Потных прядей сирени, прилипших к плечам,
Побродяжка-Луна клонит выцветший, в пятнах,
Неотстиранный лик на дощатый причал.
Убиваюсь по юности, словно по Каю -
Безутешная Герда. Присев на постель,
Обреченно ссутулясь, тебя отпускаю
Вдаль, за тридевять самых прекрасных земель.
Черно-белая летопись грехопаденья...
Прислонившись тенями к щербатой стене,
На прищепках распятые, спят "привиденья",
Спят и видят себя парусами во сне.
_^_
* * *
Арбузным соком сочится мякоть
Потемок, брошенных в грязный кузов
Бахчи... и ты отчего-то в тягость,
И даже я становлюсь обузой
Земле с присохшей к груди коростой
Античной пудры - согдийской пыли.
Арбузы лопаются от злости.
До них нет дела, о них забыли.
На потных, вылинявших футболках
Покорно мнутся не наши лица.
На тонкий запах арбузной корки
Слетятся бабочки. Им - за тридцать.
Осиротевшие в зиму дачи
Берут в кавычки пустые пляжи.
Ты понимаешь, что это значит,
Но никогда, никому не скажешь,
Как, обжигая сопревший сумрак,
Пыхтит под крышкой уха сазанья.
Любовь на кислых овечьих шкурах
Не преступленье - без наказанья?
_^_
* * *
Наскальный блюз на цоколе дворца...
Абстракция в созвездии покоя...
Вселенная немодного покроя...
Не отнимая руки от лица,
По набережной, в сонмище зонтов,
Злой...мокрой...мертвой...чокнутой Лолитой,
Заупокойно - будничной молитвой...
Плыву...огни...гирлянды фианитов...
Разметка улиц...вышивка крестом.
Гремит: гроза? Разбитое корыто?
Дождь. Лондон. Мастер. Воланд. Маргарита.
И Темза - перечеркнута мостом.
Иголка с ниткой, лампочка в сто ватт...
Кривой стежок...неловкие заплаты...
Голгофа "от зарплаты - до зарплаты"
Банальней, чем "никто не виноват".
Я сильная...я - та еще...трава...
Канва... наперсток...только б не заплакать.
О, только б не заплакать...не запла...
_^_
* * *
Осень зажгла леса на прибрежных склонах.
Горбится небо, цвета густого чая.
Алые паруса, в ожиданьи шторма,
Спущены. Мачты голы. На мачтах - чайки.
Сетуют рыбаки, собирая снасти:
"Рыба ушла, а значит - не жди погоды"
Крохотные кораблики, письма счастья,
Светлым, сухим дождем, как веслом о воду...
Листья...родные лица в чужих окладах...
Лягут на дно, уткнувшись в сырые камни.
Кто им тогда расскажет о листопадах,
О теплоходах, венчанных с облаками...
Редкие, словно зубы бомжа, туристы,
Больше не ломятся в бары и дискотеки.
Я без тебя состарилась лет на триста...
Карлсон, спугнув синицу с айвовой ветки,
Вывалился в окно. Прожужжал пропеллер,
Словно пчела, издерганная предзимьем.
Если б не тминно-яблочный встречный ветер,
Я бы, назло тебе, отрастила крылья.
_^_
* * *
Снег противопоказан проводАм
И прОводам. Сочится год дракона
Подтаявшей сосулькой. Чехарда
Землистых ликов...мутная слюда
Течет из глаз покинутых вагонов.
Вокзальный полусплин...полубардак...
Бежит пацан. Спроси его - куда?
Он не ответит. Лысая ворона,
Прожорливая ябеда - беда,
На призраков, вмерзающих в перроны,
Таращится. Слетелись поезда,
Учуяв след драконьего хвоста,
Крапленого небесной манной?... Манкой?
Метелью убаюканный состав
Качается на нитке полустанков.
Зима благословила ледостав.
Убогое купейное тепло...
Короткий спуск, сбегающий под рельсы...
Я вспыхну на неоновом табло
Задержкой всех невыполненных рейсов.
В оглохшем зябком тамбуре вдохну
Прокуренный, студеный, колкий воздух.
Воронами исклеванные звезды
Прихвачены морозом. Мне б одну
Сорвать...стоп-кран? Сорваться...все равно...
От всех присущих миру одиночеств,
По - заячьи петляя между строчек.
Как много снега выпало...как мно...
_^_
* * *
Странно, ночью проснувшись, почувствовать правую дату...
Словно правую руку. Антенны сутулый треножник
Оком мертвой форели глядится в окно виновато.
Он - один из немногих, кто знает, что я - подорожник.
За разбитыми фарами осени - обморок вьюги,
Убеленный мечтой о немного подтаявшем снеге,
О сугробе, воздушном, как облачно - рисовый пудинг,
О прострелянном стаями птиц облепиховом небе
В хрупкой траурной рамке предгорий, допивших остатки
Золотушного солнца. Темнеет резной подстаканник
На столе, где початая банка с консервами "Chatka"
Неопрятно блестит на льняной отутюженной ткани.
Я - за печень трески, за любовь, что - до рвоты, "до гроба",
За прилипшие к скатерти крошки ванильных пирожных,
За больную миндальную ветку в перчатке озноба,
За приложенный к содранной в детстве ступне, подорожник...
Отдираю тебя от себя, вместе с мясом и кожей,
Благородный, усталый, родной оловянный солдатик,
Самый стойкий мой, бедный, упрямый, бесстрашный, ранимый...
Маяки...обелиски на выцветшей контурной карте
Теплым светом встречают друзей, проносящихся... мимо.
Мы - сиамские. Нас разделяют... терпи - без наркоза
Узловатые вены Гольфстрима... кресты "неотложек"...
Самолет расправляет над городом крылья стрекозьи
Прежде, чем развороченным брюхом примять подорожник.
Ах, что делать...что делать...капризы нелетной погоды...
Оловянная грудь в орденах...безутешная осень -
В обездоленном выдохе, сухо царапнувшем воздух,
Отрывающий птиц от парома с отрубленным тросом.
Странно, ночью проснувшись, почувствовать правую дату...
Странно, ночью проснувшись, почувствовать...
Странно, ночью проснувшись...
Странно, ночью...
Странно...
_^_
* * *
Я вернусь когда - нибудь туда,
Где еще все молоды и живы...
Опаздываю к чаю, как всегда.
Мне надоело слушать про Хусейна,
Про взорванные кем-то поезда...
Зевнув, качнулась первая звезда,
На ниточке легко: туда-сюда,
Осев пыльцой на бортике бассейна.
Сквозь слезы улыбается Пьеро,
Мне, горько-ясновидящей, как Ванга,
Мальвине над колодою Таро,
И месяца Адамово ребро
Скользит над светлым призраком Досанга*,
Над стойбищем шезлонгов в форме "S",
Где я пригрелась с томиком Ремарка,
Над Лондоном, нездешним солнцем Кларка**,
Сияющим со снимков МКС.
Подводит вечер: брови угольком?...
ЧертУ?...Под монастырь? Или - к постели?...
К непрочной, хрупкой магии пастели,
Над ломкой тенью старенькой качели,
Летящей деревянным мотыльком,
В деревню...к маме...в те еще апрели.
* Досанг - крохотная деревенька под Астраханью, моя "малая родина"
** Снимки ночного Лондона, сделанные с МКС, потрясающе красивы,
будто сошедшие со страниц фантаста Артура Кларка.
_^_
* * *
Капитан, старик благообразный,
Гладит Смерть по синим волосам.
...там жители доверчивы и глупы,
И ветер не раскачивает трупы
На черных, обгоревших тополях.
Распятье в головах, а за спиной -
Гигантские обглоданные шпроты,
Скелеты елей, вязкое пятно
Подернутого плесенью болота.
Там филины смеются до икоты
И, слава Богу, что не надо мной.
Черней земли - точеные черты
Торчащей из угла посмертной маски.
За то, что мы горды, как монегаски,
За то, что мы живучи, как скоты,
Нас высекут на псарне. Я - умру.
Ты будешь жить, мусоля, год за годом,
Подъеденный романтикой исхода,
Огрызок пуповины. На ветру
Подтаявший сугроб - гниющий труп,
Сочится темной жижей. В переходах -
Толкаются, меняют, продают,
Ругают: кто реформы, кто - погоду
Под оком окон, в радужных разводах,
Давно не мытых. К празднику - протрут.
Над призраком цементного завода-
Седая пыль со снегом...поутру
Угарный дух зимы - заложник труб
Ползет по венам узких дымоходов
Куда-то, вверх...небритая щека
Штакетника. На вспененной кровати,
Под флагом крепдешинового платья
В горошек...я люблю Вас, Океан...
А Вы?...а я...простите, что некстати...
Бесстрашные, как львы, морские тати,
В пути, да не оставит их Создатель
Своею мило... мрачен капитан.
Покрытые рапой обломки скал -
Двоюродные каменные братья
Тому, над кем сомкнулись облака,
Подрезанные крошечным распятьем,
Впечатанным в ладонь...
_^_
* * *
На доски покосившейся скамьи
Легла июля теплая ладошка.
По - стариковски, тополь у окошка,
На солнышке пригрелся...И дорожку
Прилежно протоптали муравьи:
По дереву..., по венам..., "понарошку",
А не "взаправду", в кронах тополей,
По нотам в Лету канувшего детства,
Играет ветер сбивчивое скерцо,
Созвучное с дыханием полей.
В проеме равнодушного окна
Белеют занавески - недотроги.
В моей авоське: полдень..., тишина...,
Терпенье..., муравьиные дороги...,
Тепло древесной высохшей коры,
Шершавой, словно бабушкины руки...
Взрослеют дети...Подрастают внуки...
Разлуки?...- Перебьемся..., до поры.
Уставшие, стихают голоса.
Послушно льнут к земле густые тени.
Все круче ветхой лестницы ступени...
Но - ближе, с каждым шагом, - небеса.
_^_
* * *
Радугами мыльных пузырей
Поманило детство ниоткуда...
На столе расставлена посуда.
Полдень копошится у дверей.
На ветру полощется белье,
Словно паруса из сказки Грина,
Потолка убогая лепнина...
У камина - папино ружье.
Я в тазу купаю облака...
Под рукой - пластмассовая рыбка.
Юной мамы светлая улыбка
Так непостижимо далека...
Плачу. Мыло капнуло в глаза.
Тру их покрасневшею ладошкой.
Вьется виноградная лоза.
Жмурится лениво чья - то кошка.
Загремело старое ведро.
Зачерпнула воду из колодца
Бабушка, разбрызгивая солнце,
Превращая золото - в добро.
Загорают банки на плетне...
Только показалось почему-то:
Дольше века тянется минута,
А кино - совсем не обо мне.
_^_
|