А это галка по имени Кафка, чёрная и худая,
снег следами под окнами начерно исчеркала,
а в этом году нам выпало снега немало,
и немало неба на поля туманами тая,
и немало соли, если утро морозом дышит,
и немного нежного мёда на сосновых стволах застыло,
слышишь, Кафка, чёрный глашатай крыши,
медленны галочки дней над полями висят уныло.
А если смотреть изнутри - это будет даже красиво,
и не менее осязаемо, чем если смотреть снаружи,
думай медленно, наводи птичьим своим курсивом
сеть рисунка из соли, воды и стужи.
жизнь не пошла дальше того дороже
щупальцами прибоя слепого моря пейзажа
шелестящего по песчанно-малиновой коже
неба в прожилках трещин бездонных дальше
жизнь не пошла, раздалась откатом,
скрылась за поворотом глухой земной подворотни,
можно теперь любоваться её закатом,
спать на песке, сушить под скалой лохмотья
потому что больше не будет того дороже
города в ладони её оправы,
мы её ещё похороним в роще
лунных олив Севера, на берегу реки Наровы
Будто луна захлебнётся на дне его кружки,
скажет налей - и нальёт себе серого снега,
в гулких дворах рассыпая горох колотушки,
выйдет подвыпивший дворник искать человека.
Дворник не дворник, а в воздухе позднеосеннем,
твёрдый горох рассыпая по улицам глухо,
выйдет подвыпивший вторник искать воскресенья,
в шапке-ушанке, на левое съехавшей ухо.
День его будет нелёгок - сухая погода,
значит, опять дожидаться речного норд-веста,
ветер, попутный любимому времени года,
гонит листву на любимое временем место.
Потому что всё кончалось вечерней сказкой,
ровно в восемь часов, а ждали уже с утра,
мир писался крупным шрифтом и яркой краской,
с интервалом большим, чем полтора,
чтобы много воздуха, и из воздуха, между строчек,
наступала зима, вылетала птица, росла трава,
собирался день, чтоб опять раствориться к ночи,
а потом, в ночи, вызревали уже слова.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]