Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


   
П
О
И
С
К

Словесность



МНОГОБОКАЯ  РЕАЛЬНОСТЬ


МНОГОБОКАЯ  РЕАЛЬНОСТЬ
* ПОЕЗДКА
* ПОСЛЕДНИЙ КЕНТАВР
* ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ ЛИНИИ
* ОНИ ИЗ СОСЕДНИХ МИРОВ
* ВСТРЕТИТЬ РАССВЕТ
 
РАЗНЫЕ  СТИХИ
* В ВОСКРЕСЕНЬЕ
* МНЕ СНИЛСЯ СТРАННЫЙ СОН
* МОЛЧАНКА
* МОСКВИЧАМ НЕ ПОНЯТЬ
* РОДИНА




    МНОГОБОКАЯ  РЕАЛЬНОСТЬ



    ПОЕЗДКА

    Мы ехали молча, играла пластинка,
    Троллейбус на горной дороге трясло,
    И пел, заикаясь, по-моему Глинка,
    А может Чайковский. Он пел про весло.

    Про то, как сжимая в ладонях шершавых,
    Веслом протыкаешь семнадцатый вал,
    Дрожал и вибрировал голос картавый,
    Что он заикался, уже я сказал.

    Но он заикался от горной дороги,
    Сбоила пластинка, совсем не певец!
    Он, судя по голосу, был одноногий,
    Как прапорщик тот, что солдатам отец.

    Я сделал потише. Пластинка не смолкла,
    А стала погромче, как будто в укор.
    От гневных куплетов полопались стекла,
    И я догадался - поет-то шофер!

    Я только с трудом удержался от крика,
    Ну разве не ужас, когда в Новый Год,
    Шофер - одноногий, картавый, заика -
    По горной дороге троллейбус ведет?

    Нельзя было медлить - шофера я скинул,
    Я знаю педали, и это спасло,
    И слышалось долго, как сзади мне в спину,
    Картавое эхо поет про весло.

    _^_




    ПОСЛЕДНИЙ  КЕНТАВР

    Я взял из багажника лук и колчан
    С последней, такой одинокой стрелою,
    Чуть-чуть на ладони ее покачал,
    Чуть-чуть оперенье поправил рукою.

    Макнул острие в ядовитый отвар
    И лук натянул в направлении бара,
    Туда, где последний, уставший кентавр
    Уставшую медь убирал с тротуара.

    Он глянул на небо, потом на меня,
    Сказал: А ты знаешь, пожалуй, приспело.
    И я ощутил холодок от огня,
    Который сжигал его тесное тело.

    Когда он упал, зашуршала листва,
    Прошел шепоток протокольно-бумажно,
    Я, кажется, даже расслышал слова:
    Последний кентавр, а вот дворник неважный.

    Потом хлынул дождь, я подставил воде
    Рубцы и царапины прожитых миссий,
    И долго растерянно в небо глядел,
    Как дворник, убравший последние листья.

    _^_




    ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ  ЛИНИИ

    Параллельные линии - бегуны-недотроги,
    Параллельные линии - их не скрестишь как ноги,
    Их не стиснешь до сини, пятерней шестипалой,
    Параллельные линии, поперечные шпалы.

    _^_




    ОНИ  ИЗ  СОСЕДНИХ  МИРОВ

    Они из соседних миров - из подвалов,
    Их рвет на лоскутья пурга,
    Но что-то их ночью сегодня позвало
    Собраться втроем у ларька.

    Но что - непонятно. Тепло батареи
    Не здесь - белый пар вдалеке.
    Стоят и моргают, и смотрят, дурея,
    На лампу на ржавом шнурке.

    Качается лампа, качаются тени,
    Шатаются мысли - невмочь.
    Смешно - у троих недостаточно денег,
    Чтоб выпить в тревожную ночь.

    Что делать? Уходят. Пора восвояси,
    В пещерную теплоцентраль.
    Уходят, качаясь, а лампа не гаснет,
    А в лампе звездою спираль.

    Болтает шнурок полоумной звездою.
    Немытые тени. Укор.
    В январской пурге растворяются трое -
    Гаспар, Бальтазар, Мельхиор.

    _^_




    ВСТРЕТИТЬ  РАССВЕТ

    Летели мириады брызг
    В ночное небо светляками,
    Прибой гранитный берег грыз,
    Впивался пенными клыками.

    Я пел, заоблачный медяк
    Звенел фальшивым камертоном.
    Мы пели вместе - он и я -
    Пьяны до слез прибрежным штормом.

    Я пел, и брызги изо рта
    Сливались с брызгами прибоя,
    И так - до самого утра,
    Без передышки, с перепоем.

    С последней нотою фальцет
    Улыбку растянул до края,
    И на зубах моих рассвет
    Зарделся, небо отражая.

    _^_




    РАЗНЫЕ  СТИХИ



    В  ВОСКРЕСЕНЬЕ

    В воскресенье опять облака -
    Не припомнить, который день кряду,
    Кто-то снова пошел на врага,
    Не заметив потери отряда.

    В воскресенье накрапывал дождь -
    Точно так, как на прошлой неделе,
    Кто-то лез, но не вылез из кож,
    И остался в поношенном теле.

    В воскресенье устали от встреч,
    Загрубели и жалость и милость,
    Кто-то взялся за дедовский меч,
    Жалко, тень у меча надломилась.

    Кто-то в небо не смог - не долез,
    И свалился обратно в репейник,
    В воскресенье никто не воскрес,
    И опять на дворе понедельник.

    _^_




    МНЕ  СНИЛСЯ  СТРАННЫЙ  СОН

    Мне снился странный сон, что в небеса
    Ведет потертый старый эскалатор
    С визгливым механизмом. Нависая
    Над городом, он уходил куда-то
    За облако, проткнув его насквозь.
    И мне настолько хорошо спалось,
    Что я отчетливо увидел двух меня
    На эскалаторе, совсем не спящих
    И справа тот же багровел синяк
    И мне подумалось: неужто скоро ящик?
    Потом подумалось: Да ну его! Фигня!

    Они проткнули облако, но я
    Не потерял из виду их. К воротам
    Они пристали - не иначе рая,
    Уж больно там красиво - позолоты
    Ни грамма нет, а только золотое
    Покрытие - что как Луна, а то и
    Не хуже Солнца может по глазам
    Ножом ударить. Знатные палаты!
    И бес во мне кощунственно сказал:
    Могли бы обновить и эскалатор!
    На всякий случай беса я унял.

    Тем временем, пока я зорко и
    Чудесно спал. Те двое что-то долго,
    Волнуясь как на первой литургии,
    Шептали в домофон, но все без толку -
    Казалось так, потом сверкнуло пламя
    И между ними (или между нами?)
    Возникла разница - один прошел,
    Другой сквозь облако упал обратно
    Не хуже, чем с картофелем мешок
    (Он кажется попал на эскалатор
    Но впрочем я не видел хорошо)

    И сон погас, окончившись. И что?
    Хотел я крикнуть, и быть может, крикнул,
    Поскольку шевельнулись тихо шторы,
    Вернее сонный занавес. Поди-ка
    Меня услышал кто-то в золотых
    Палатах. Он сказал: Увидел ты
    Свой выбор. Понимаешь, есть черта...
    Они любили родину... Не сложно!
    Но лишь один любил Россию так,
    Что и она его любила тоже.
    Поймешь ли?
    Я не смог ответить: Да.

    _^_




    МОЛЧАНКА

    Затушил, задушил, успокоил свечу,
    И последнее слово как рыба молчу.
    Я молчу это слово и слово молчит,
    Не лепечет, не стонет, не ржет, не кричит.
    И молчанка. Канатами стянута грудь.
    Воздух предал, сбежал, и назад не вернуть.
    И на тысячи верст и на тысячи зим
    Я один на один с этим словом чужим.

    _^_




    МОСКВИЧАМ  НЕ  ПОНЯТЬ

    У театра старик в полинялой рубашке гранатовой
    Выставляет полотна без толку опять и опять.
    Как живут на Руси без Арбата, без Маши Арбатовой
    Москвичам не понять, москвичам ни за что не понять.

    Не понять в этом городе грязном, холодном, бесбашенном
    Как чернеют пронзительно в поле безлюдном следы.
    И ведут сквозь сугробы к могиле с крестом неокрашенным
    С полустертою радостной датой и датой беды.

    Прилипают под вечер к экрану незрячие зрители
    И жуют бутерброды под байки про Родину-Мать
    Почему они гости в России, а вовсе не жители,
    Москвичам не понять, москвичам никогда не понять.

    _^_




    РОДИНА

    Тебе, мой край, поклон земной.
    Здесь пахнет жмыхом и овином,
    Здесь жирный гусь с гусиным сыном
    Гуськом идет на водопой,
    И сало капает тропой.

    Здесь под хвостом орет вожжа,
    Поют собаки подзаборно,
    А дед Семен не ест попкорна
    И кроет матерно США,
    Глотнув чуток для куража.

    А дед Семен живет один,
    Он до сих пор хранит гранату -
    Да мало ли, вдруг будет надо?
    В Столице не был. Ржет: Ну блин!
    Зато в войну он брал Берлин.

    Прорвался голос малыша:
    Здесь русский дух, здесь... (многоточье)
    Здесь столько, что скупые строчки
    Затупят меч карандаша.
    И где-то здесь... моя душа.

    _^_



© Петр Бессонов, 2005-2024.
© Сетевая Словесность, 2005-2024.




Словесность