Граф неподкупен.
Снег некрупный на львиных гривах.
Шпиль блестит.
И броненосец пятитрубный
В Кронштадской гавани стоит.
Окрест Россия лубяная,
Цветной, цыганский шумный стан,
Молчащая, глухонемая,
Одета в онуч и кафтан.
А в ней живут мещане рая,
В столицах, сёлах, по углам,
Волошин, Тэффи, Вересаев,
И разночинец Мандельштам.
И нет такой на свете скуки,
И неизменен ход планет.
И не падут бессильно руки.
Ты не смотри на спящих, не кради
их детские игрушечные тайны
что с ними вместе подросли случайно
чудно необычайно
посреди
базара дней, и суеты, и смуты
где каждый день принадлежал чему-то
из летописей давешних вестей
где в сумасбродстве молодых дождей
теряли память старые дожди
Ты не смотри на спящих, не кради
их сон
идущий рядом впереди
он им расскажет росписью теней
про зиму тёплую, когда луне теплей
про родину ветров, про белизну ветрил
про то, что где-то в этом мире
казарка спит, не складывая крыл
зимой на Каспии, а летом на Таймыре
Остывший метеор
свой завершая бег
себя согрел дыханием атмосферы
его тысячелетний век на этом кончен
но в исходе меры ему ещё ожить разрешено
в одной шестнадцатой мгновенного горения
увидеть хронику, короткий метр, кино
его кружение и его крушение
Он будто понял в чём его вина
он всё увидел, полюбил, измерил
он как Адам всему дал имена
и отдал свет, которому тесна
была бастилия в его астральном теле
Но утренней травы не испарив росу
он испарился сам в обмолвке неба
и в следе, загустевшем на весу