Надо ли, чтобы слова разрастались,
Вместе с растеньями в песнях сплетались,
В сумерках прятались, в мыслях взметались,
В листьях сумбур учинив?
Сколько бы им на простор ни хотелось,
Как бы за ветром к дождям ни летелось,
Где бы развязка вдали ни вертелась,
Ток их широк и ленив.
Где бы решимости им поднабраться,
Как бы вольготностью им надышаться,
Как бы с наивностью им побрататься,
Чтобы опять одолеть
То ли стесненье, где некуда деться,
То ли смиренье, где впрок не согреться,
То ли томленье, где в тон не распеться,
Вырваться - и уцелеть?
С кем бы им там на пути ни якшаться,
Как бы о прожитом ни сокрушаться,
Где бы ни рушиться, ни возвышаться -
Нет им покоя, видать,
Ибо успели с раздольем вскружиться,
Ибо сумели с юдолью сдружиться,
С долей намаяться, с болью прижиться, -
Знать, по плечу благодать.
Дай же им, Боже, чтоб реже считались,
Больше ерошились, чаще скитались,
В дни переплавились, в годы впитались, -
В будущем, их ощутив
Где-то, насупясь, а всё же надеясь,
Что-то почуяв, что ждёт, разумеясь,
Кто-то изведает, высью овеясь,
Ясноголосый мотив.
К югу - и на восток,
Вкось, в киммерийский ропот,
С крыши, где водосток,
Ниже, сходя на шёпот,
Ближе, где ниши нет,
В даль, где повсюду - благо,
Вешний смелеет свет
И возрастает влага.
Всё это вдруг вкуси,
Перенеси, попробуй, -
Вьётся вокруг оси
Запах добра особый,
Старые жернова
Вслед за гончарным кругом
Сдвинутся вмиг, едва
Кто-то пойдёт за плугом.
Горы заволокло,
Гущею замутило, -
Кажется, пронесло,
Вроде бы отпустило,
Переплело, смутив,
Зрение и дыханье,
Новый вогнав мотив
В лепет и полыханье.
То-то порханья ждёт
Крыл на ветрах певучих
Тот, кто ещё войдёт
В мир на холмах и кручах,
Тот, кто придёт сюда,
Где на пороге речи
Молча стоит звезда,
Этой заждавшись встречи.
Так в марте здесь, как в Скифии - в апреле:
Рулады птичьи, почки на ветрах,
Произрастанья запахи и цвели,
С восторгом вместе - неизжитый страх,
Неловкая оглядка на былое,
На то, что душу выстудить могло,
В ночах пылая чёрною смолою,
Выкручивая хрупкое крыло.
Подумать только - всё же миновало
Удушье - и в затишье мне тепло -
Бог миловал, чтоб снова оживало
Всё то, что встарь сквозь наледь проросло,
Чтоб нелюди не шастали, вполглаза
Приглядывая, где я побывал,
Чтоб сгинула имперская зараза,
Как хмарь, что вновь ушла за перевал.
Не так я жил, как некогда мечталось,
Да что с того! - какое дело вам
До строк моих, чья вешняя усталость
Сродни стряхнувшим зиму деревам?
Их свет ещё расплещется с листвою
В пространстве Киммерии, - а пока,
Седеющей качая головою,
Сквозящие встречаю облака.
Тучи ушли на запад
бок земле холодя
только остался запах
спелых капель дождя.
Всегда живут в моём воображенье
корзинщики весёлые Стамбула -
не потому ли мальвы хорошели
когда из детства славный грек Замбуло
ещё на венском стуле восседает
и попугая с ложечки не кормит -
всегда на завтрак груши наверстают
и к сроку в краску только бы при шёлке
на блюдечке увядшими цветами
оставлен отпечаток пересохший -
размытое стекло течёт вповалку
и оплывает мутным стеарином
знакомый палисад роняет стебли
не выбирая только бы посуше -
неразбериху этажерки вижу
и добрых книжек тонкие страницы
среди которых изредка случались
немодные кафтаны царедворцев
как бабочки присохшие степные
неловкая домашняя гордыня!
я вновь с тобой я вновь с самим собой -
как мало быть уверенным и смертным -
бумажные цветы похорошели
шальные пчёлы в кухонке лохматы
как будто воздух напоить доступно
и затаить желание помочь
какое солнце сбудется сегодня?
тяжёлое как шапка Мономаха
с прокладкой твёрдой крепче наизнанку
с широкой оторочкою бобровой
как Хлебникова влажные ресницы
какие скрипки в музыкальной школе
достанут из футляров педагоги
и тронут пальцами привыкшими к работе
ковыльные смычки?
мне всё равно мне только на часок
паркета уловить ещё одышку
валторны словно к новогодней ёлке
огромные игрушки в серебре
и в трещинах поспешных контрабасы
и трубы
что вызовут в сознании дельфина
желание сказать и умереть
и финикийским кораблём качнётся - -
но я уже не в силах повторить
______
греческих стёкол блеск
в неровной чешуе без опозданья
нарезанной гравёрами босыми
мне говорит о людях невысоких
но с профилем чеканки именной
крупицы света нам присуждены
рассеянные в тысяче иллюзий
в нагретой почве набухают зёрна
и духоту выдерживают поры
лишь для того чьё тело начеку
чьё сердце как ничьё.
В деревья вслушиваясь ныне,
Скажу о том,
Что нет, пожалуй, и в помине
В саду пустом
Той обречённости притворной,
Что вся как месть,
Но красоты нерукотворной
Черты в нём есть.
Пронизан грустью просветлённой,
Предвидит он
Каким-то чудом отдалённый
Свой зимний сон -
И вот стоит на перепутье,
Полураздет,
Вбирая стынущею грудью
Вечерний свет.
На Сретенке мартовским днём
Дома не играли с огнём,
Но высилось солнце над нами -
И мы, пробуждённые им,
Прощались с неспешными снами,
С продышанным сумраком зим.
Бывалый точильщик стоял
Средь искр, отлетавших упруго,
И что-то уже прозревал,
Склонившись к слепящему кругу.
Он пел, чародей и шутник,
В особом он жил измеренье,
Он в тайну пространства проник,
Её нам готовя в даренье.
Мгновенно сплотило сердца
Усердие доброе это,
Готовность служить до конца
Блаженному, тёплому свету,
Намеренье в песню вложить
Лучи над округой живые, -
И даже уставшие жить
Поверили в чудо впервые.
А действо весны налицо -
Ручьями асфальт озадачит
И, бросив словцо, как кольцо,
Глаза от прохожих не прячет.
Иль грустного беса столкнёт
В канаву, в разбухшую глину,
Иль форточку вдруг распахнёт,
Иль греет кому-нибудь спину.
И хриплого сквера наклон
Выходит из рамок приличий,
И молча пройдёт почтальон,
И хор затевается птичий.
И точно строка в письмеце,
Протянута с почками ветка
К холму в золотистом венце,
К ладони потомка и предка.
И радость реальности дней,
Буквальность её и условность
Уже проявляла ясней
Московского мира огромность.
Ненавидимых страхов семья
Верховодит на каждом дворе -
И подальше бредут от жилья,
Чтобы молча стоять на горе.
И разруха, тряхнув стариной,
Хочет на плечи торбой взвалить
То, что было судьбой и страной,
Чтоб трухой рассыпать племенной
То, что стало бедою сплошной,
То, что зельем любым не залить.
Золотится ли осень, скажи,
В опустевшем, усталом Крыму,
Если вновь от межи до межи
Затевают впотьмах кутерьму
Тени прошлого, если опять
Начинают безумный отсчёт
От броженья, идущего вспять,
От всего, что с собой увлечёт?
Что же в смутах от нас не ушло,
Что осталось живым и родным?
Налегать ли смелей на весло,
К берегам направляясь иным?
Что за словом сквозь ночь проросло? -
Всё, что временем стало земным.
Дать речи вылиться - и выситься за ней
Гигантом в мареве долинном,
В пристрастьях путаясь, как в месиве корней,
По расплывающимся глинам,
По чернозёму, по солончаку,
По травам, вышедшим с повинной,
Покуда бед с избытком на веку,
Брести сквозь посвист соловьиный,
Чтоб эта летопись погибнуть не могла,
Как западающие ноты -
И нарастающая звукопись вошла
В твои высокие частоты,
В твои заветные, святейшие места,
В твои тишайшие страданья, -
Дать строю зрение - и чуять неспроста,
Что в этом - жизни оправданье.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]