Словесность

[ Оглавление ]







КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


   
П
О
И
С
К

Словесность



*




      ЛИШЬ ВЗМАХ КРЫЛА

      Я чиркнул спичкой - ночь прошла,
      Лишь взмах крыла да всплеск весла,
      Лишь мгла в подоле унесла
      Всю видимость морей, -
      В ходу пылился бы хитон,
      Валялся бронзовый ритон,
      Плутал бы в поле Купидон, -
      "Налей ему, налей!"

      Неужто нежность не ушла?
      Неужто грешным без числа
      Забросить спешные дела
      В долине голубой?
      Кому шептал Шаляй-валяй?
      Шутил ли с нами Шауляй?
      Иль, может, дядюшка Гиляй
      С усатой головой?

      Куда податься посмелей?
      Шатался ль в небе Водолей,
      Февраль пришёл - не потому ль
      Спокоен был июль?
      Мешал ли кто-то нам? А жаль!
      Как жало, впившееся в шаль
      Кошачьей ласки или глаз,
      Сжигает что-то нас.

      Я листья сгрёб, костер зажёг,
      Я утром вышел на порог -
      Дебаты таборные впрок
      Я нынче проводил, -
      Немало минуло молвы -
      Я выбор вынул из листвы,
      Явил бы облик - но, увы! -
      Не облак находил.

      Не мой ли выведал оброк,
      К чему присматривался слог?
      К челу притрагивался рок,
      Литанию влачил, -
      Кому бы высказаться всласть?
      Куда бы скрыться и пропасть?
      Чего достичь? К чему припасть? -
      Никто не научил.

      Малейший выпотрошен шаг -
      Милейше выброшен в овраг
      Старейшин выпрошенный враг,
      Достаток или срок, -
      И что-то в большем находить
      Не вавилоны выводить -
      Кого же ждать да проводить?
      А вечер неширок.

      Летал бы где-то, да устал,
      Читал бы что, да перестал,
      Корил бы что да говорил,
      Смирялся у перил, -
      Смеялся, стало быть, Орфей -
      Она Офелии мертвей -
      О фея разума! - глупей
      Чем то, что закурил.

      Мишурный вышколен разрыв,
      Шатры расшитые сокрыв, -
      И в бровь, и в глаз, и вкось, и вкривь
      Ударила зима, -
      Низин снежинчатая глушь,
      Разинь неистовая чушь,
      Машин вмешавшихся к тому ж
      Немая кутерьма.

      Лишайный шелеста нарост,
      Ушастый шёпота погост,
      Мышастый шороха прирост,
      Лешачий шарабан, -
      Изношен шёлковым шитвом,
      Сомкнувшись с шумом, с естеством,
      Никак в обнимку с волшебством,
      На что уж Гюлистан!

      О Боги! Выгоды глоток!
      Догадок милый локоток!
      Загадок лоск, да лоскуток
      Житухи на паях!
      Как леска, вылазка узка,
      Мотка изнанка не близка,
      И сказка смотрит свысока
      На сваях и в роях.

      Царевен меток перехват,
      Где что ни ветка, то и взгляд,
      И принят ты, хоть шут и хват,
      И чаем напоят, -
      Не чаю в чём-то я души,
      А ты отчасти не греши -
      Не счастьем, к чести, хороши,
      Участливы стократ.

      Престиж утешится ли сам?
      Платёж и тишь по небесам,
      А дрожь и блажь по туесам
      Не суетны отнюдь, -
      Мечты отныне не отнять,
      Ничуть не стыть и чуть не встать -
      На что пенять и что понять?
      Сочтёмся как-нибудь.

      _^_




      ИСКУССТВО ФОТОГРАФИИ

      В Херсонесе, где много колонн
      Поднимаются с разных сторон
      Там, где моря кайма, зеленея,
      Порывается вспыхнуть сильнее
      И отчаянно выгнутый брег
      Принимает раскопок ковчег,
      Не дождались мы, к счастью, ночлега,
      Точно песни в груди печенега.

      Город был наперед разогрет,
      Севастопольский замкнутый рейд
      Кораблями играл по старинке,
      Да вертелась в окошке пластинка -
      И туманная дума басов
      Надвигала на вечер засов,
      Чтобы ехать да ехать без края,
      По привычке себя укоряя,
      В умилённом чаду угорев.

      И запомнили мы, постарев,
      Фотографий заполненный глянец,
      Восходящего горя румянец,
      Безмятежного счастья провал,
      Словно вписано это в овал
      Круговою порукой пространства, -
      И забыли своё постоянство.

      Мне не ведать теперь и не знать,
      Что же может ещё ускользать
      Изощрённой тропинкою горной, -
      Мне не холодно в жизни просторной -
      И, как смотрит часы часовщик,
      Я увижу рождавшийся крик,
      Шевелящийся сызмальства в пене, -
      И предвижу я только ступени
      Да стремящийся лестничный шквал,
      Где струящийся голод пропал,
      Заплутал под луною в июле, -
      Ковыли не шумят потому ли,
      Что не к спеху уж макам цвести,
      Если можно себя обрести,
      Словно случай дорожный, украдкой, -
      И деревья при всём беспорядке
      Не желают беседы вести,
      И оплавленный камень в горсти -
      Словно тёплый кусочек сиротства,
      И немыслимо пьёт превосходство
      Беспримерную чашу судьбы
      Там, где бреду пора до борьбы
      Дотянуться ладонью невольно.

      А пока что - довольно, довольно
      Оголтелых, как басни, гостей,
      Заплутавших в пылу новостей,
      Фотографий увидевших тягость
      И змеящейся нови двоякость,
      Словно есть в черноте негатива
      Прозревание миру на диво,
      Словно где-то кому-то фотограф
      Не оставил спасенья автограф -
      И замедлили шаг произвольно
      Те, кто делали слишком уж больно
      И себе и другим, - а вокруг
      Паруса разворачивал юг,
      Проверял запрещённые свитки -
      И возможности были в избытке,
      И будила, как эхо, угроза,
      И цвели сердолики и роза,
      И любовь, понимая влюблённых,
      Сторонилась заслуг посторонних,
      Ибо в сказке конец так конец, -
      На примере разбитых сердец
      Научились мы жить, не ревнуя, -
      Но кого же зову да зову я?

      То-то чайки, крича нарасхват,
      Обрываются гроздьями спелыми
      В Херсонесе, где люди не спят,
      В Херсонесе с колоннами белыми.

      _^_




      ГРОЗА ИЗДАЛЕКА

      Покуда полдень с фонарём
      Бродил, подобно Диогену,
      И туча с бычьим пузырём
      Вздувала муторную вену,
      Ещё надежда весь сыр-бор
      Гулять на цыпочках водила, -
      И угораздило забор
      Торчать, как челюсть крокодила.

      Осок хиосская резня
      Мечей точила святотатство -
      И августовская стерня
      Клялась за жатву рассчитаться, -
      И, в жажде слез неумолим,
      Уж кто-то стаскивал перчатку
      От безобидности малин
      До кукурузного початка.

      И обновившийся Ислам
      Нарушил грёз обожествленье, -
      И разломилось пополам
      Недужных зол осуществленье,
      И гром постылый сбросил груз
      И с плеч стряхнул труху печали,
      Как будто краденый арбуз
      В мешке холщёвом раскачали.

      И чтобы к ужасу впритык
      Хозяин сдуру нализался,
      Змеиный молнии язык
      С надменным шипом показался -
      И по-младенчески легко
      Кочуя в стае камышиной,
      Кормилиц выпил молоко
      Из запотевшего кувшина.

      Покуда в мальве с бузиной
      Низин азы недозубрили,
      Покуда в музыке земной
      Охочи очень до кадрили,
      Как в школе, балуясь звонком,
      Тщета внимания ослабла -
      И, кувырок за кувырком,
      Пошли шнырять за каплей капля.

      И повеленья полутон
      Над ходом времени обратным
      Оставил нас с открытым ртом
      И лопотанием невнятным, -
      И в уверении крутом
      Уже разверзлась ширь дневная -
      А где-то в ливне золотом
      Ещё купается Даная.

      _^_




      ГРОЗА ВБЛИЗИ

      Покуда нет ещё причин,
      И надвигается нелепость
      Рыбацких взмыленных путин
      На Петропавловскую крепость,
      Хоть видит око, зуб неймёт
      И нет покоя Атлантидам,
      Кому, скажи, на ум придёт
      Внушить мигрень кариатидам?

      Покуда срок, неукротим,
      Вбирает вишен каротин,
      Глотает выси витамины,
      И львы лежат, неутомимы,
      На страже доблести морской,
      Зачем повеяло тоской?
      Кому, скажи, душа моя,
      Чужие грезятся края,
      И растворяется в молве
      Купанье тёмное в Неве,
      И пересохших губ обман
      Отринет нови атаман?

      Кому там в голову взбрело
      Всыпать по первое число,
      Шифровкой пользуясь извечной,
      Жаре совсем бесчеловечной?
      Кому взорваться довелось?
      Кому в азарте удалось
      Пробраться в наши Палестины? -
      Бумагой тихо шелестим мы,
      Свои каракули щадя,
      Внимая трепету дождя.

      Для полноты его сначала
      Одежда к телу прилипала,
      Стоял собор Петра и Павла,
      И кто-то кофе недопил,
      Глупили, лязгая, трамваи,
      Сигнал к восстанию срывая,
      И, заговорщиков скрывая,
      Июль волнение топил.

      При полнокровии змеистом
      Шаляй-валяй дарили листьям,
      Цыплят для осени считали,
      Шептали милые слова -
      И просчитались, задыхаясь,
      В объятьях дури чертыхаясь,
      И убежали, спотыкаясь,
      И не догнать их, - чёрта с два!

      Не привередничая с нами,
      Грядущий дождь играл челнами,
      Шутил звонками, именами,
      Колоду лени тасовал,
      Бодрился в ревности бесплодной,
      Читая всё поочерёдно,
      И на концерты, что немодно,
      Нам приглашенья раздавал.

      Неуязвимые порядки
      Теперь он сгрёб единой хваткой -
      Лихая мгла его несла
      От коромысла до весла -
      И в подчинении невинном
      Томиться нечего лавинам, -
      От тучи к туче по цепочке
      Крадутся молний коготочки -
      Грозе, пришедшей с посошочком,
      По нраву города гранит, -
      Разливы нильские милее,
      Но царскосельские аллеи
      Снесутся с влагою смелее,
      Покуда Ладога темнит.

      Гроза извилины вбирала,
      Но никого не выбирала,
      Мечи меняя на орала,
      Ораву радости даря, -
      Не так ли мы в пылу полночном,
      Необъяснимом и бессрочном,
      Вверяясь правилам неточным,
      Бредём, судьбу благодаря?

      Готовя давеча котомку,
      Уже оплавленная кромка
      Хотела в странствия податься
      И в небосводе разобраться,
      И горизонтом называлась,
      И без резону раззевалась -
      Волынил попросту закат,
      Пока разлёживался полдень,
      Покуда ртутный перепад
      На шею ночи вешал орден,
      И чушь несли на огород
      Для бальных тапочек острот,
      И всплеск хотел, неугасим,
      Сравниться с ластами гусынь
      Да кур нечётким отпечатком, -
      Вином почёта непочатым
      Чухонский привкус, перегрет,
      Готовил вкусов винегрет,
      Отождествляя понемногу
      Нагую горестей подмогу
      С недомоганьем новостей,
      Оставив происки гостей, -
      Любви несжатая полоска
      Слепила пальцы, как извёстка,
      Уже ни в чем не сомневалась,
      Пологой влагой наливалась, -
      Вовсю чинили ералаш,
      Долготерпение упало,
      И пятипалый прилипала
      Разрушил Душенькин шалаш, -
      Излишки слов перебродили,
      Ему виски посеребрили
      И, чтобы сдуру не отвык,
      Вручили вычурный язык
      Для пониманья побратима, -
      Отсюда краткая картина,
      Покуда сплыл и был таков, -
      И отпущение грехов.

      Уже отсюда в двух шагах
      Колосс на глиняных ногах,
      Уже забросил в Нагасаки
      Глазное яблоко Исаакий,
      Накал каналов расплескал
      Неповторимый зубоскал,
      Улыбку ладную скрепляя,
      Как паруса при Николае,
      И славен гул его лагун,
      И сладок думе, кто не лгун.

      Он из намерений благих
      Придёт, весомее других,
      Коль не забудем мы тогдашних
      Умений выбраться из зряшных
      Так называемых пригод,
      Как говорят на Украине, -
      Не приберечь ли окарине
      Лады для лагоды и льгот?
      Да наплевать! Не тот ли ход
      Нам сообщал, чему поверим,
      Чтоб не водились вы со зверем?
      Уж не подземный переход
      Придёт, весомее несметных
      Передвижений несусветных,
      Рассвета полчищ безымянных,
      Напевов точных и желанных, -
      И на земле, что вдаль легла,
      Делам людским не помогая
      И берега оберегая,
      Зажжётся, может быть, другая
      Адмиралтейская игла.

      _^_



© Владимир Алейников, 2021-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2021-2024.




Переходи по ссылке, чтобы узнать о фукоидане из Японии.

saikotrade.com


НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"
Эльдар Ахадов. Баку – Зурбаган. Часть I [Однажды мне приснился сон... На железнодорожной станции города Баку стоит огромный пассажирский поезд, на каждом вагоне которого имеется табличка с удивительной...] Галина Бурденко. Неудобный Воннегут [Воннегут для меня тот редкий прозаик, который чем удивил, тому и научил. Чаще всего писатели удивляют тем, чему учиться совершенно не хочется. А хочется...] Андрей Коровин. Из книги "Пролитое солнце" (Из стихов 2004-2008) – (2010) Часть II [у тебя сегодня смс / у меня сегодня листопад / хочется бежать в осенний лес / целоваться в листьях невпопад] Виктория Смагина. На паутинке вечер замер [я отпускаю громкие слова. / пускай летят растрёпанною стаей / в края, где зеленеет трын-трава / и трын-травист инструкцию листает...] Александр Карпенко. Крестословица [Собираю Бога из богатств, / Кладезей души, безумств дороги; / Не боясь невольных святотатств, / Прямо в сердце – собираю Бога...] Елена Севрюгина. "Я – за многообразие форм, в том числе и способов продвижения произведений большой литературы" [Главный редактор журнала "Гостиная" Вера Зубарева отвечает на вопросы о новой международной литературной премии "Лукоморье".] Владимир Буев. Две рецензии. повести Дениса Осокина "Уключина" и книге Елены Долгопят "Хроники забытых сновидений...] Ольга Зюкина. Умение бояться и удивляться (о сборнике рассказов Алексея Небыкова "Чёрный хлеб дорóг") [Сборник рассказов Алексея Небыкова обращается к одному из чувств человека, принятых не выставлять напоказ, – к чувству страха – искреннего детского испуга...] Анастасия Фомичёва. Непереводимость переводится непереводимостью [20 июня 2024 года в библиотеке "над оврагом" в Малаховке прошла встреча с Владимиром Борисовичем Микушевичем: поэтом, прозаиком, переводчиком – одним...] Елена Сомова. Это просто музыка в переводе на детский смех [Выдержи боль, как вино в подвале веков. / Видишь – в эпоху света открылась дверь, – / Это твоя возможность добыть улов / детского света в птице...]
Словесность