 |
|
КОРОВЬИ НОГИ ТОРЧАТ
Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви?
Да отрежут лгуну его гнусный язык!
М. Булгаков "Мастер и Маргарита"
Cпец примчался к Марго далеко за полночь. Безлунная сентябрьская тьма дышала нефтью, и воды залива сливались с сушей, и горизонта не стало; залив оставался заливом единственно благодаря одинокому алому огоньку чего-то плавучего, водоплавающего вдалеке.
Она встретила его у подъезда, совсем кривая и опухшая от пива; он не пил ничего и первым ощутил досаду, потому что напиваться не хотел, а потому не попадал с Марго в душевный резонанс.
Когда-то они оба служили службу, Марго состояла в подчинении у Спеца, спец числился ведущим специалистом. Она называла его Леонидом Васильевичем, а он, гармонии ради, с полуюродивым почтением именовал ее тоже - Маргаритой Ивановной.
При этом, совокупляясь, они оба переходили на мат до того густой, что после делалось гадко.
Потом наступило долгое затишье. Спец жил бобылем; он знал, что Марго давным-давно выскочила замуж за какого-то дурака, завела себе дочку, с дураком развелась и выставила его, по ее собственному выражению, "как сраного кота". И вот она позвонила ему вдруг, в первом часу пополуночи, так что Спец неожиданно возбудился. Не думая ни секунды, он быстро выложил все, что так хотелось услышать Марго, и допуская даже некоторый избыток - объяснился в застарелом и чуть заскорузлом обожании, признался в сильнейшем телесном влечении. Марго обрадовалась, он выскочил из дома, как ошпаренный, и вскорости обнимал ее, с удовольствием чувствуя, что делает это не бесстрастно. Он был почти счастлив. Он ехал подзарядиться любовью, да, но лучше сначала подумать плохое, его же загадать; сюрпризы должны быть хорошими, а не наоборот. Марго вынесло на улицу в пальто на голое тело; Спец тем сильнее был огорошен, когда уже стоя в прихожей Марго приложила палец к губам.
- Тише, Леонид Васильевич - Машка спит.
- Машка? - Спецу сделалось неприятно. Пьяная Марго, мелко хихикающая и качающаяся, мгновенно стала ему противна. - Она разве здесь?
- А куда я ее дену, сами подумайте? У нас бабушек нет. Она крепко спит, не волнуйтесь.
- Сколько ей? - спросил он шепотом, неуклюже разуваясь.
- Шесть. - Марго сбросила пальто, повесила на крючок и пошла, в чем мать родила. На ходу она подкрепила ответ жестом, растопырив пятерню. Спец невольно дорисовал шестой палец, его передернуло от внезапной брезгливости.
- У вас же только одна комната, - заметил Спец с напускным безразличием.
- Ну да, а кто же мне больше даст, - Марго налила себе пива в рюмку. Эта манера тоже всегда раздражала Спеца, Марго все пила рюмками, от пива до спирта.
- Да просто я думаю, где бросить кости, - небрежно ответил Спец, седлая табурет и жестом отказываясь от рюмки. - Время-то позднее.
Он ощутил тоску и уставился в бессмысленно светившийся телевизор, где курлыкало какое-то азиатское гурбангулы.
- Машка спит крепко, на антресолях. Видели наши антресоли? Это у нее кровать в два яруса. А есть еще матрац на полу.
Спец юмористичски закатил глаза:
- О, Маргарита Ивановна, с вами я соглашусь и на голых досках.
- Вот вы умный мужчина, Леонид Васильевич. Знаете, за что я вас люблю? За то, что вы умный мужчина.
Она сняла очки и смотрела на Спеца мутными остановившимися глазками. Круглое лицо смахивало на сырой блин, и Спец старательно напоминал себе, какая у нее хорошая фигура.
- А я ни хуя не умная женщина, - сказала Марго. - Я дура. Мы, дуры, для того и созданы, чтобы обслуживать умных мужчин. Таких, как вы, Леонид Васильевич.
- Я не люблю общаться с дурами, - проникновенно возразил Спец, и это была чистая правда. Он не любил дур и не хотел разговаривать с Марго. Досада удвоилась: он понял, что беседа затянется надолго. Может быть, до рассвета. Он знал, что подвыпившая Марго забывает, зачем она здесь, и зачем кто-то еще тоже здесь есть; ее выносит из колеи; никакой ясновидящий не в состоянии разобраться, что там такое тикает в ее бронированном черепе. - И вы не дура совсем, - добавил Спец. Теперь он соврал.
- Я дура, а вы умный, - упрямо сказала Марго, тряхнув головой. Спец заметил, что та не мыта с неделю. - И я вас за это давно люблю. И преклоняюсь перед вами.
Он вздохнул и обвел кухню тоскливым взглядом. Он уже начал жалеть, что сорвался и прикатил.
- Может, на боковую, Маргарита Ивановна? Вам, небось, на работу завтра...
Марго смотрела на него немигающими глазами, поджав губы.
- А вы меня ни хуя не любите.
- Если бы ни хуя, сидел бы я здесь...
- Ну и что? Приехали - а чего не приехать-то? Нормально!
Спец молча гипнотизировал ее, давя на совесть. Марго без труда выдерживала его укоризненное молчание - с тем же успехом он мог бы ковырять детской лопаткой вечную мерзлоту.
- Не догадался я бутылку купить, - вздохнул Спец.
- Действительно! Почему бы не купить женщине бутылку? Это вы невнимательный! - Марго погрозила ему пальцем и принялась смеяться. Когда-то он почти успел привыкнуть к этим непредсказуемым переходам от лютой злобы к дурному веселью; он перестал принимать их всерьез, сейчас приходилось учиться заново.
- Машку разбудите, - прошептал он яростным шепотом. И тут же улыбнулся, показывая, что пробуждение Машки его не слишком пугает, ведь он приехал за высоким, и ничего страшного не случится, если машкино пробуждение вынудит отложить низкое.
Марго махнула рукой:
- А, бросьте.
Она опрокинула рюмку; Спец с облегчением отметил, что это последняя, в бутылках пусто.
- Вы не обо мне думаете, - заявила Марго. - Вы о ней думаете.
- О ком я думаю? - непонимающе нахмурился Спец, хотя отлично понял, о ком речь. - Я про Машку.
- А я не про Машку. Я про нее. Вы знаете, про кого. Для вас я - это она. А я так не хочу. Я это я, вам ясно? Я не желаю быть ею. А вы сами себе пиздите, думая, будто я вам нужна.
- Да в мыслях даже нет! - Спец искренне прихлопнул по столешнице ладонью.
- Нет, есть.
- Ну, вам виднее, конечно, Маргарита Ивановна. На хуй я тогда перед вами распинаюсь? - Он взялся за голову, взъерошил себе волосы, твердя про себя: "Валить отсюда, валить, немедленно валить".
- А я не знаю, зачем вы распинаетесь. И зачем вы вообще приехали.
- Да уж это вы знаете, перестаньте.
- А мне не нужен никто, вам понятно? Я свободная женщина. Хочу - принимаю, хочу - на хер посылаю.
- До сих пор вы меня принимали. Перейдем к второй опции?
- А что в этом такого? Давайте, катитесь отсюда.
- Да пожалуйста.
Он встал и вышел из-за стола, пошел к выходу, но Марго ухватила его за ремень. Она снова смеялась.
- Сядьте! - приказала она.
Спец утомленно опустился на прежнее место.
- Вот так и сидите. Я пойду стелить.
Она плавно поднялась. Не сводя глаз со Спеца, для чего ей пришлось оглядываться, медленно двинулась к двери; на пороге споткнулась и прыснула, коротко выругалась.
- Тише, - вырвалось у него.
Спец понял, что дешево отделался. Программа сильно сократилась, по старой памяти он ожидал большего. Марго пьянее, чем ему показалось; пререкания вспыхнули, как дефектная спичка, и быстро погасли.
Марго качнуло вперед, она просеменила несколько шагов, потом выпрямилась, напряглась, толкнула дверь в комнату. Там было темно, Марго оставила дверь отворенной нараспашку. Спец ждал, Он превратился в кукловода, пытающегося совладать с капризной марионеткой. Вместо нитей она управлялась волевыми посылами, и Спец старался направить каждое движение Марго. Нити сгнили - а может быть, просто не выдержали; Марго уронила что-то тяжелое, комната ожила. Послышалась возня, за ней - хныканье. Немного позже - ожесточенное шипение Марго, и хныканье перешло в плач.
- Ну что такое! - рассерженно крикнула Марго. Она зажгла свет.
Спец тупо слушал.
Невнятные жалобы, совсем неразборчивые от плача, постепенно оформились; плач перестал истекать струей и превратился в горестные всхлипы.
- Ноги! Ноги торчат!
- Какие ноги?..
- Коровьи! Корову дай!..
- Блядь, на хуй, какую тебе корову?..
- Вон она! Там! Ноги торчат!...
- Куда ты ее сунула, где?
- Да вон же!... Ноги!...
- Да где?
- Вон там!
- Я не вижу!
- Вон они высовываются!..
- Я не понимаю, куда ты ее запихнула!
- Туда! Туда смотри! Где торчат!
Машка уже не всхлипывала - хрипела. Вошедший Спец увидел ее, в ночной рубашке, на антресолях, со свешенными ножками-палочками. Лицо распухло, слезы высохли, в глазах пылает ярость пополам с отчаянием.
- Блядь, я не вижу никакой коровы!...
- Вон она! Вон она!
Сослепу, без очков, Марго бродила по комнате и пьяно таращилась то на кубики, то на большого мягкого медведя. Электрический свет резал Спеца, как ножом.
Но Спец питал слабость к маленьким детям. И он подумал, что сейчас прибьет Марго или задушит ее.
Он сдвинул брови, состроил Машке уморительную рожу. Стал нарочито серьезным, деловито осмотрелся. Копыта торчали из зазора между двумя шкафчиками с барахлом. Спец потянул за правую ногу и вытянул пятнистую плюшевую корову.
- Эта? - спросил он строго.
- Да!
Машка гневно вытянула руки, схватила корову и прижала к груди.
- Это любимая корова, да?
Машка молча кивнула, прижимая корову еще крепче.
- Ну вот, и спи теперь, - Марго бросила на матрац подушку.
- Нет! Я не буду здесь!
- С мамой хочешь? - осведомился Спец срывающимся голосом.
- Да!
Марго засмеялась, не размыкая губ. Спеца, однако, накрыла волна перегара.
- Ничего не поделаешь, Леонид Васильевич, полезайте наверх.
- Я навернусь оттуда, предупреждаю.
- Ну, значит, судьба такая...
Спец наблюдал, как Машка проворно спускается с антресолей, не выпуская из рук корову. Как укладывается на матрац и вовсе не собирается спать - глазеет на него, уже благодушно.
Он вскинул брови, глубоко вздохнул, полез наверх, не раздеваясь.
- Всем спать, - объявила Марго. Она щелкнула выключателем, и в обвалившейся темноте Спец угадал, как она легла рядом с Машкой - тяжело и прочно.
Послышался шепот, в котором было не различить слов.
Спец укрылся одялом, уставился в потолок, где застыла косая желтая полоса от уличного фонаря, почти не дававшая света. Далеко-далеко сосредоточенно прогудело какое-то грузовое судно.
Послышался быстрый топот босых ног, и что-то полезло к Спецу снизу, едва дотягиваясь до верхнего яруса.
- Что, что такое? - он приподнялся на локте.
- Медведь, - хихикнул тоненький голос.
Плюшевый медведь настойчиво проталкивался под одеяло.
- Нет-нет, спасибо, иди спи, мне не нужен медведь...
- Медведь! Возьми его! Возьми!
- Не надо, убери, мне хорошо одному!
Медведь на секунду скрылся и вдруг заорал, приведенный в действие потайной пупочной кнопкой:
- Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя!
С матраца донесся смех Марго.
- Возьмите! Слышите, что он говорит?
- Я люблю тебя! Я люблю тебя! - Машинка работала безотказно, превращая Спеца в героя мультфильма.
- Мне не нужен медведь! - крикнул Спец. - Убери его, пожалуйста! Уже поздно, надо спать!
- Нет, возьми!
- Вы не умеете принимать подарки, Леонид Васильевич, - подхватила Марго. - Это же от души. Почему вы не берете?
- Я возьму, если ты сейчас же пойдешь и ляжешь.
- Пойду! Бери!
- Я люблю тебя! - не унимался медведь.
Спец схватил его и положил рядом. Машка, довольная, побежала назад, плюхнулась на матрац, и Марго сонно всхрапнула. Сыто похрюкивая и сопя, Машка отвернулась к стене.
- Я люблю тебя, я люблю тебя...
Спец лихорадочно шарил по медвежьему брюху в поисках кнопки. Нащупал, нажал, и дьявольское изделие умолкло. Он не отважился сбросить медведя на пол, тот мог вернуться с новыми откровениями.
Он лежал неподвижно, на спине, без толики сна в глазу, и думал о себе, о том, как ехал за любовью. Если сильно попросишь, небеса отзываются, и ты получаешь, и жалобы не рассматриваются, а неблагодарные пойдут в осуждение.
август 2008
© Алексей Смирнов, 2008-2023.
© Сетевая Словесность, 2009-2023.
НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" Людмила и Александр Белаш: Ученик чародея [На Страшном суде меня сурово спросят: Чем ты занимался смолоду, Йокке Фридль?..] Айдар Сахибзадинов: Война [Я все прекрасно помню – ведь я из того поколения, кто сидел под столом, когда наверху за свисающими кистями скатерти, пили из графинов водку молодые...] Олег Клишин: Шагреневое знамя [...замираешь, глядя на лик луны / с тёмной пастью Хроноса посредине. / И как будто слышишь со стороны, / как звучит твоё среди прочих имя.] Сергей Слепухин: Nature morte [Что ж, намудрил с метафорой и кодом, / обычного словарного запаса / мне не хватило, натюрморт испорчен. / Вот вещи и рождают безъязыко / ночь...] Братья Бри: Зов из прошлого [Ощущение реальности и себя в ней медленно покидало Хамфри. В череде воспоминаний и образов, которые случайно возникали и незаметно ускользали, появилось...] Елена Севрюгина: Время больших снегопадов [Образ зеркала, один из ключевых в книге, придаёт поэтическому повествованию объёмность и психологическую глубину...] Пётр Матюков: Микрорайон Южный [когда-нибудь и мы придём в негодность / как механизм часов ушедших в ночь / суммарная для общества доходность / от нас не сможет траты превозмочь...] Михаил Эндин: Однажды [И я, забыв про смех и шутки, / и про супружние права, / хватаю смело – нет, не юбки – / а снизошедшие слова.] Читайте также: Елена Албул: Итальянский в Тарусе | Владимир Алейников: Арка | Максим Жуков: Не ради красного словца | Владимир Ив. Максимов: Прислушаться к себе | Полина Орынянская: И быть самой собой | Марина Чиркова: По обрезу слов | Анна Арканина: Мы – лишь звуки | Михаил Бару: Концерт для двух гобоев с оркестром | Андрей Бычков: Достопочтимый директор | Андрей Мансуров: Щенок акулы | Сергей Пахомов: Ощущение пустоты | Эмилия Песочина: Звёзды, яблоки, дожди | Владимир Алейников: Посреди междувременья | Изяслав Винтерман: Стихи из книг | Андрей Галамага: Портрет отца
|