ЭКТОДЕРМА

Клобову было лет тридцать, и он загадочно улыбался.

В самом низу удлиненного подбородка подмигивал смайлик. Губы Клобова не просто отсутствовали, но были подвернуты в рот. Лицо имело вид равнобедренного треугольника, острием обращенного вниз, и было вмонтировано в пирамидальную головогрудь. Верхушка пирамиды соответствовала темени, подножие - плечам. Монтаж скрывался шевелюрой, торчавшей с висков и полагавшей треугольнику основание.

Вполне обычный человек, элегантный Клобов сидел в первом классе "Самсона". Он прикрыл глаза и слушал, как растут его волосы. С момента, когда они зазвучали, прошло четыре с половиной года. Клобов блаженствовал, ощущая единство структур в составе общего зачатка. Действительность эктоплазмы обещала соседство с приятными производными и участие в них.

"Самсон", повышенной плотности поезд, воспринимался как подвижная нервная трубка того же начала, что Клобов и волосы Клобова. Он пересчитывал позвонки путей, покоряя скелет. Его тонированные бронестекла напоминали ногти, покрытые черным лаком. Бока "Самсона" были украшены оперенными стрелами, на огуречной морде сложились бантиком губы - перекрещенные мечи. В кабине горел цифровыми огнями зародыш мозга; по полу, с перехватами на стыке вагонов, стелилась хорда - ковровая дорожка персидской выделки.

Волосы Клобова пели вежливыми хорами; теноры запевали с макушки, басы подхватывали с адамова яблока. Щетина - скорее, намек на нее - дышала синим невнятным шелестом. С груди барабаны и фортепьяно задавали педальный ритм, в паху поселились первые скрипки. В правой ноге звучало сопрано, в левой - баритон; обе руки лопотали речитативом массовки.

Песни, которые пели волосы, не мешали ни Клобову, ни кому-либо еще. Клобов испытывал удовольствие от мысли, что не всякому писано на роду слышать тайное и выводить связи. Он слышал рост не только волос, но и зубов, которые тоже росли непрерывно - по микрону, по ангстрему в сутки, и сразу стачивались. Открыто и ведомо Клобову было и дополнительное: звуки, которыми сопровождалось обновление тканей, особенно - органов чувств, тоже росших из эктодермы. Поскрипывая, выпучивались глаза полузадушенного терьера, когда Клобов чему-то дивился; тоненько пел Кортиев орган, с треском распускались вкусовые луковицы.

"Самсон" летел в ночи со скоростью, временами вздымавшей его над рельсами на миллиметр-другой; Клобов очнулся, сидел теперь совсем уже вольно и не глядя стриг ногти. Вырастая, те дарили его робкими гаммами. Отлетая, они благодарно немели; волосы, застревая в расческе и выдираемые, издавали едва различимые смешки, а щетина, когда ее сбривал Клобов, ухала прощальным богатырским аккордом - в то же время достаточно деликатным, чтобы не побуждать к размышлениям, но быть им фоном. Стекла "Самсона" являли видимость вечной ночи. Клобов не ощущал перемещения и пробовал на вкус абсолютный покой, не имевший ни цвета, ни запаха, ни звучания. Колокольчик, лопнувший музыкальным электроном, не нарушил покоя - напротив, представился его частью.

Двери купе бесшумно разъехались, и Клобову поклонился коридорный, одетый в вишневую ливрею.

- Добрый вечер, - он переломился в полупоклоне, не забывая держать руки по швам. Белые шелковые перчатки лоснились огнями светильников. - Господин проводник желает вам доброго путешествия и спрашивает, в котором часу подавать ужин.

Щурясь на лезвия ножниц, Клобов махнул рукой.

- Что вы понимаете... Ступайте, я приглашу.

Коридорный плавно отступил, и двери сомкнулись перед ним монтажным приемом. Клобов стал думать о нем, не забывая обрабатывать указательный палец. Он думал, что ни коридорный, ни проводник, ни машинист не понимают простых вещей - они, лишенные дара, не слышат, а потому не выводят связи и не способны к синтезу. Они не знали, что все устроено ладно, а Клобов знал и готовился отражать пока неизвестную, но неизбежную красоту, которая образуется, когда зародышевый листок распустится полностью. Он слышал волосы. Только те, кто слышат, способны осознанно перебирать цветной песок времени, пропуская его сквозь пальцы, проникаясь его щекотной сыпучестью через недавнюю эктодерму, ставшую кожей. Имеющим слух даровано предугадывать очарование цветка, который распустится по раскрытии пещеры мира, ночной утробы, в которой сформировался и мчится "Самсон". Клобов был приглашен выступить гостем на презентации продукта компании, но главным смыслом этого мероприятия, понятным лишь слышащим, подразумевалось негласное празднование. Гостей обнесут шампанским по случаю созревания мезодермы, сестринского листка.

..."Самсон" качнулся, и Клобов не успел удивиться. В следующую секунду сработали тормоза, и Клобов вылетел из кресла. В окно, как могло ему показаться, останься он в памяти, ударил огромный кулак. Оно не треснуло и не разбилось в строгом смысле, оно разделилось на миллион зерен и высыпалось в вагон, подталкиваемое облаком черного дыма. Клобов лежал на полу, распластанный поджарой лягушкой, и дергался. Падая, он напоролся горлом на ножницы.

"Самсон" завалился на бок, толкая перед собой бревно. Магнитная подушка выскочила и лопнула, днище чиркнуло по рельсам, высекая искры. Бревно поднялось на дыбы, временно возвращаясь в исходное состояние и становясь тем, чем было еще недавно - высоченной сосной. Звезды, моргая от дыма, восторженно скалились на крушение.

Из подлеска метнулись тени. Пять человек спешили прочь от дороги. Они поминутно оглядывались и по пояс проваливались в мартовский снег. Перед ними лежало черное поле; мигнули далекие фары, и люди взяли левее, ориентируясь на маяк. Один отстал, остановился вполоборота к "Самсону", изогнувшемуся мертвой змеей. Его окликнули:

- Что встал, придурок?

- Я догоню! Дай территорию пометить.

Партизан вздернул ватник, как будто поднял рывком тяжелый предмет. Встряхнул львиной гривой, пустил струю, виртуозно вывел ругательство.

- Так вам, сукам, - пробормотал он довольно. - За хлебом не съездить...

Застегнувшись, он резво взял с места и вскоре нагнал группу.

Предводитель отряда - механизатор на покое - обернулся на его прыжки.

- С крещением тебя. Слышал, как у них волосы растут?

Молодой кивнул. Он запыхался и дышал шумно.

- А у себя?

- Слышу.

- А зубы?

- Тоже...

- Добро, - старший отвернулся, вскинул руку в дворницкой рукавице и помахал "Ниве", которая помедлила и подмигнула в ответ.

апрель 2010

© Алексей Смирнов, 2010-2022.
© Сетевая Словесность, публикация, 2012-2022.

Книга отзывов

НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"

Владислав Кураш: Последняя глава. Артюр Рембо [Это была отчаянная авантюра. Больше десяти месяцев он просидел в Таджуре, небольшом сомалийским порту, в ожидании прибытия закупленной партии оружия....] Маргарита Ованесбекова: Снежинки [В этом году, несмотря на низкую температуру, во всём городе ещё не упало ни одной, даже самой маленькой, снежинки...] Николай Архангельский: Поэты яблочной поры [яблоня спящая в январе / бабочка спящая в янтаре / жизнь очень маленькая сама / так велика из окна / ума...] Алексей Борычев: Стихи. Должно быть нечто большее... [Это всё – и ты, и я, и все! / Это всё – и разности, и суммы... / Вся вселенная – в твоей слезе. / И в моём костре – полночный сумрак... /] Ирина Горбань: Вовкина любовь [Больной человек не знал. Он ничего не знал кроме того, что ему очень надо обнять Леночку и сказать, как сильно он её любит. Иначе не успеет...] Дмитрий Рябоконь: Фокусник по-настоящему [А в стихах должен быть эпатаж, / А в стихах должен быть кураж, / Видимо, – стихи нынче плохи, / А должны кусаться, как блохи...] Татьяна Разумовская: Лингвостишутки [Все мы знаем – нету в мире мира, / Вина вряд ли этому виною... / ...В смыслах слов просвечивают дыры, / Что-то не в порядке под луною...] Ольга Горицкая: Земные мелочи [Ещё живи меж вечностью и мигом, / Нагольной глиной и сырой зарёй, / И прошлое учи по новым книгам, / И сущее на чёрный день зарой...] Читайте также: Владимир Алейников: Предчувствие Чернобыля | Дмитрий Гаранин: В окне Овертона | Александр Пономарёв: Сейчас погуглим | Олег Сешко: Стихотворения | Алексей Смирнов: Три рассказа | Ольга Суханова: Мост через реку | Виктория Тищенко: Стихи разных лет | Елена Уварова: Нездешний Бог | Владимир Бененсон: День, когда убили Джона Леннона | Илья Будницкий: Заморозок | Надя Делаланд, Подборка стихов по материалам курса стихотерапии "Транс-формация" | Михаил Ковсан: Чужие сны | Анна Нуждина: Литературный туризм. О модели организации стихотворения Вадима Муратханова "Путешествие" | Александр Попов (Гинзберг): Детские стихи для читателей всех возрастов | Наталия Прилепо: Лодка