ШТРИХИ К БИОГРАФИИ
Пирожок, съеденный в очередной новоиспеченной пекарне, аукнулся поэту тяжелым поражением всех органов и систем. Сутки помаявшись между жизнью и смертью, поэт вообразил, что дело обошлось малой кровью, но не тут-то было. Что-то разладилось. Желудок - наверняка, а печень и все остальное - весьма вероятно. Неделю просидев на сухарях, поэт достиг опасной степени малодушия. Он отправился разбираться в частную клинику, которая как раз и открылась напротив пекарни.
Там его встретил дружный, единодушный в оценке коллектив во главе с дюжим администратором. Поэта провели по десяти кабинетам. Везде ему плескали руками, кивали, ахали, морщили лбы и насчитывали кто двадцать, кто тридцать тысяч рублей. Нащелкало порядочно. Поэт дернулся убежать, но администратор придержал его за локоть.
- Как же так? - удивился он укоризненно. - Мы потратили на вас столько времени! Давайте, подписывайте договорчик. Вот здесь. И здесь.
...Через месяц к директору клиники пожаловал посетитель.
Директор, упитанный коротыш с колючими глазками, прятался в кресле и напряженно выглядывал из бороды. Посетитель имел внешность человека художественного, не от мира сего. Пончо, шарф, берет, желтые пальцы, зеленое лицо, пронзительный взгляд.
- Здравствуйте, - улыбнулся гость и сел. - Я к вам по неожиданному вопросу.
Директор молча кивнул и подобрался.
- Я литератор, пишу биографии. Серия "Жизнь замечательных людей". Видели эти книжки? Хочу написать о вас.
- Почему? - осторожно осведомился директор.
- Что - почему?
- Почему вам пришла в голову мысль написать обо мне?
Директор произнес это строго, но было заметно, что он уже растрогался и немного растаял.
- Но как же, - развел руками гость. - Само существование вашей клиники - уже достаточный повод. Вы современный, успешный человек, выразитель эпохи. Ведь вы француз?
- Почему - француз?
- Так ведь написано, что клиника французская.
- Ну, у меня там дом, - застенчиво ответил директор. - Во Франции. А вообще, у нас французская аппаратура, французские лекарства...
- Знаю-знаю, - быстро сказал биограф. - Все это будет отражено.
- И почем? - спросил директор, не сомневаясь более в прочем.
- Что - почем? Книга?
- Да. Сколько вы хотите за написание?
- Помилуйте, да ровным счетом ничего. Она сама окупится. Я свое дело знаю. Готовы приступить?
Директор поерзал в кресле.
- Все это довольно неожиданно... Что ж, я могу. О чем рассказать-то?
Гость расчехлил планшет, утопил кнопку.
- Начинайте, а я потом наведу порядок...
- Только без диктофона.
- О чем разговор! Я понимаю. Не беспокойтесь, я быстро печатаю и стенографию знаю...
Директор глубоко вздохнул и возвел очи горе.
- Стало быть, так. Взял я кредит... Это было очень нелегкое дело. Моя история не устроила сперва один банк, потом второй, третий. Неприятности вообще навалились... не прошла одна важная платежка, я тогда занимался другим бизнесом. Подвел партнер... помню, мы вернулись из леса...
- Стоп, - выставил ладонь биограф. - Это весьма увлекательно, но несколько преждевременно. Не будем забегать вперед. Давайте сперва о детстве.
...Прошел еще месяц, к фигуре биографа привыкли. Он примелькался, получив дозволение опрашивать сотрудников. Всем им велели освещать слияния, поглощения и конкурентную борьбу, преподнося это в выгодном свете. Сам директор разошелся и многое рассказал о внутренних клинических делах: кто кого подсидел, кого вышвырнули за пьянство, кто копает под руководство, кто посматривает на сторону и ябедничает.
Однажды биограф ворвался в его кабинет окрыленный. Уже давно без стука. Он сиял.
- От вас понадобится подпись! - воскликнул он.
- Где? Зачем? - напрягся директор.
- Передача прав на экранизацию. Я принес альбом. Можете выбирать.
- Что именно?
- Актера, который вас сыграет. Вот, ознакомьтесь.
Директор задохнулся. На сей раз его по-настоящему проняло. Дрожащими руками он принял альбом, начал листать.
- Что, и этого можно? - ткнул он трясущимся пальцем.
- Этот - известная шельма, много берет. Но ничего. Можно. Мы его уломаем. У него сейчас творческий кризис. Он уже много лет снимает всякую дрянь и сам же играет.
- Да? А мне нравится...
- Вот я ему и скажу. Так и передам: не все, мол, потеряно. Подписывайте вот здесь...
Биограф упорхнул. Директор еще долго сидел в объятиях миража. Его выдернул из грез начмед. Директор разомкнул веки и обнаружил, что тот стоит на ковре - судя по виду, уже довольно давно.
- Есть деликатный момент, - заговорил начмед. - В коллективе гуляют довольно странные слухи. Они безобидные, ничем никому не грозят, но вызывают недоумение. Это касается некоторых деталей вашего прошлого.
- Кто рассказал? - взметнулся директор. - Кому отрезать язык?
Начмед отшатнулся.
- Нет-нет, ничего такого. Мы же помалкиваем. Но возникают вопросы... скажите, это правда, что вас в детстве украли цыгане?
Директор переменился в лице.
- Какие цыгане?
- Мы так и подумали. А правда ли то, что вас переправили в Таиланд и продали в сексуальное рабство?
Директор не ответил. Он побагровел, и начмед снова ответил сам:
- Именно так и отнеслись. У сотрудников зародились сомнения. Еще одно... речь идет о нашем уборщике. Как его там... длинная фамилия, не русская. Вы в самом деле собираетесь отойти от дел и прочите его на свое место? Я понимаю, что лезу не в свое дело и он достойная личность, но все же...
Директор вскочил.
- Адрес! - проревел он. - Найдите мне этого сукина сына!
- Уже, - метнулся к нему начмед. - Он, оказывается, лечился у нас. Вот все его данные...
...Директорский джип с визгом затормозил перед домом старой постройки. Путаясь в ремне, директор отстегнулся, выскочил, побежал к двери. Он приехал один.
Ему отворила неопрятного вида женщина.
- Где он? - выпалил директор, задыхаясь.
Женщина отнеслась к его появлению равнодушно и нисколько не удивилась.
- Шляется где-то, - пропела она. - Бухает со своими дружками-уродами.
- А книга? Книга где? Он же писатель, биограф?
Хозяйка выказала зачаточный интерес и слабо улыбнулась.
- Он поэт. Детский. Иногда - бард. Может, вам это нужно? Разбросал свою чушь.
Она взяла с журнального столика пару бумажных листков и протянула директору. Тот выхватил их и всмотрелся в каракули. Прочел:
"Расскажу вам без прикрас, как одной лекарней правил редкий пидарас, экземпляр шикарный!"
Буква "л" из слова "лекарня" была переправлена. Раньше там значилась "п".
ноябрь 2020
© Алексей Смирнов, 2020-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2021-2024.
Орфография и пунктуация авторские.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Айдар Сахибзадинов. Жена [Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...] Владимир Алейников. Пуговица [Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...] Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..." ["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...] Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа [я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...] Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки [где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...] Джон Бердетт. Поехавший на Восток. [Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...] Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём [В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...] Владимир Спектор. Четыре рецензии [О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.] Анастасия Фомичёва. Будем знакомы! [Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...] Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога... [Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...] Анна Аликевич. Тайный сад [Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...] |
| X |
Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
