Я пришел на дежурство и увидел
Криса. Он сидел в ординаторской в единственном
кресле, а ноги закинул на столик. Он читал газету.
Мы, студенты, его любили - он не задавался, как
другие, и позволял ассистировать ему. Крис
высокий и худой, с очень худым длинным лицом, свои
длинные ноги мог бы убрать со столика. Но ему
наплевать, он читает газету. Раньше он работал на
маленьком острове и пил от безделия, а потом ему
повезло - сделал операцию заезжему боссу и
тот вытащил его в эту клинику. Теперь Крис пьет по
выходным.
- А, привет... - он насмешливо
глянул на меня, - сейчас у нас будет язва, иди
мойся... Я намылил руки. Он все сидел и читал. Я
помыл руки и ждал, когда сестра подаст мне халат.
Он снова посмотрел на меня, и говорит: "Что это у
тебя?..." Я машинально поднес руку ко лбу. Он
расхохотался - иди мыться снова - и подошел к
раковине. Мы стали мыться вместе. Мимо провезли
больного. Я его видел в палате, мужчина лет
сорока, худощавый и очень бледный. Когда мы вошли
в зал, он уже лежал на столе. Там была сестра и еще
один ассистент, больного накрыли простынями и
дали наркоз. Я зажимал мелкие сосуды, а потом
держал инструменты и смотрел. Они добрались до
желудка и принялись удалять его. Сначала все шло
хорошо, Крис свистел, а потом что-то разладилось.
Крис долго шарил пальцами в глубине, лоб его
покрылся потом. Желудок удалили и выбросили в
тазик, который подала сестра. Крис все еще что-то
искал своими длинными пальцами... Наконец, он
сказал: "Все, будем зашивать, готово." Зашивали
молча, и мне не дали даже наложить верхние швы,
как обычно делали. В ординаторской Крис снова
завалился в кресло и закрылся газетой. Я подошел
к окну. Снега в этом году мало, а ведь уже январь...
- Ну, что, парень, сделали
операцию?...
Я обернулся. Крис смотрел на меня.
- Сейчас бы неплохо выпить, как
ты?...
Я не знал, что сказать, но и не
отказался. Он достал из шкафчика пузырек со
спиртом и два пластиковых стаканчика, налил себе,
выпил, не разбавляя, и запил остатками кофе. Я
налил чуть-чуть и разбавил водой.
- Немного нам не помешает, - он
сказал. - А парень этот, - и он кивнул в сторону
операционной, - скоро умрет, там все проросло до
самого позвоночника.
Я хотел спросить, почему не
сделали рентген, но вспомнил, что аппарат уже
неделю не работает.
- Он умер бы от потери крови через
пару дней, а теперь проживет несколько
месяцев, это мы можем. Ты кем будешь?
Я сказал. Он кивнул одобрительно:
- Правильно, иди в лабораторию.
Медицина - мутное дело. Может лучше бы ему умереть
сейчас - потеря крови, туман... легкая смерть.
А он будет лежать, слабеть, кричать от
боли...
Он снова взялся за газету. Я вышел
в коридор. Здесь было совсем темно, только
чуть-чуть светилось окно в глубине - пошел снег.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]