Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


Наши проекты

Мемориал-2000

   
П
О
И
С
К

Словесность



ОТНЯТЫЙ  ХЛЕБ


От переводчика: Что желательно знать, прежде чем читать рассказ




1

Шантану был родом из штата Химачал-прадеш, округ Манди. Рожденный в семье неприкасаемых, он на собственном опыте изведал, в какие рамки загнало их индуистское общество. С детства у него осталась горечь от унижений, которым подвергли их так называемые высшие касты. Родители его были бедны, но хорошо понимали значение образования. Отказывая себе во всем, они дали возможность всем троим детям закончить сначала школу, а потом и колледж 1 . Их усилия были вознаграждены, когда Шантану вместе с дипломом получил приличную должность в солидном учреждении. Здесь, в городе, за много миль от унизительной атмосферы деревни, он надеялся встретить иное отношение. В его жизни в самом деле произошла благотворная перемена. На работе его встретили сердечность и радушие коллег. Особенно ему импонировал Пареш Аггравал, который был принят на работу месяцем раньше. Почти одновременно с Шантану в оффисе появились ещё несколько человек. Ратна Шарма приняла должность спустя час после него. Джагдиш Мишра, заведующий, приступил к работе через месяц. Словом, собралось немало новеньких.




2

Шантану всё больше сближался с Парешем Аггравалом. Ему нравились трезвые суждения Пареша. Со временем Шантану открыл для себя, что в этом городе и среди высших каст было немало людей, разделявших идеи равенства. Если бы не это, он, опираясь на свой печальный опыт в деревенской школе и колледже, уверился бы в том, что к неприкасаемым никогда не станут относиться как к равным. Поскольку в его отделе большинство были новички, то поначалу каждый обедал за собственным столом. Позднее Пареш Аггравал предложил коллегам обедать вместе. Постепенно они стали перебираться за общий стол. За исключением Рави, все они принадлежали к высшим кастам - брахманы, бания, тхакуры 2 . Как и остальным, Шантану тоже предложили присоединиться к общей компании. Этот день запомнился ему особенно. Он как обычно сидел за своим столом и уже собирался открыть коробку с едой, как услышал, что кто-то обращается к нему. Это был Пареш Аггарвал. Он приглашал его за свой стол. "Бери свою коробку и иди к нам", - сказал он.

Шантану не смог отказаться. "Иду", - сказал он и приблизился к столу, вокруг которого уже собрались коллеги - начальники и подчиненные.

Пареш придвинул стул для Шантану.

Шантану был приятно поражён доброжелательностью людей, собравшихся вместе, несмотря на различия в кастах и должностях. Он открыл свою коробку, и все приступили к еде.

- Шантану! Какие нежные у тебя чапати 3 ... пальчики оближешь. А соус... м-м, очень вкусно, - сказал Пареш, пробуя еду из его коробки. - Да, твоя жена классно готовит.

Шантану взял кусочек из коробки Пареша и ответил:

- Ты, конечно, можешь хвалить мою еду сколько угодно, но только...

- Только... что?, - перебил его Пареш.

- Это приготовил я сам, а не моя жена.

- Почему? Вы живёте врозь? А-а, вы поссорились и она уехала к родителям.

Шантану от души посмеялся прежде чем поделиться ещё одним удивительным откровением:

- Дело в том, дружище, что к родителям некому ехать.

- Что ты хочешь сказать?

- Ничего особенного, просто я не женат.

Вся компания дружно рассмеялась неожиданному повороту событий.

- Так, значит, ты парень на выданье! - заявил Пареш с улыбкой. - Надо же! Ну, да ладно. Теперь ты должен найти себе пару и немедленно жениться. Давненько я не бывал на хорошей свадьбе. Повеселюсь на твоей. Только ты поторопись, а то я лопну от нетерпения!

- Сэр 4 , я тоже не прочь побывать на свадьбе, - поддержал Пареша Джаянт. Затем обратившись к Шантану он добавил:

- А вы, сэр, хоть и холостяк, но готовите отменно.

Сказав это, он прикончил остатки в коробке Шантану.




3

С тех пор они стали ежедневно усаживаться за обеденным столом и говорить обо всём - о мировых проблемах, крикете, политике... Шантану напирал на вопросы социальной справедливости, и постепенно все с нескрываемым интересом втянулись в эти диспуты. Коллеги полюбили его за дружелюбный и общительный характер, и в конечном счете у них сложились доверительные отношения. Его стали приглашать в гости. Вдобавок он предложил собираться раз в месяц у кого-нибудь дома по очереди, и для начала устроил такую встречу в собственной квартире. Он вспоминал, как провел тот день на кухне, готовя различные блюда на пятнадцать человек. Тогда у него собрались почти все из офиса, кроме Риты Шармы и Джагдиша Мишры. На всех даже не хватило стульев, и некоторые расселись на кровати. Было весело и шумно. Соседи никак не могли взять в толк, по какому поводу такое сборище в холостяцкой квартире. Многие коллеги подхватили этот почин.




4

Дни складывались в месяцы, месяцы сменяли друг друга, и вот уже целый год близился к завершению. В десятый день ноября Пареш посетовал, что Шантану ещё ни разу не бывал у него дома. Он рассказал, что его жена настоятельно требует пригласить Шантану в гости.

- Следует уважить её просьбу, - сказал Пареш, - и навестить нас в ближайшее воскресенье.

Шантану с радостью принял приглашение.

- Пареш, дружище, - сказал он, - ты первый человек в офисе, с которым я познакомился и подружился. Мы во многом с тобой единомышленники, и это для меня очень важно. Как я могу тебе отказать?

В воскресенье в одиннадцать утра Шантану был возле дома Пареша. На его стук в дверь появилась десятилетняя дочка Пареша:

- Вы к кому?

- Меня зовут Шантану, и я работаю с твоим папой. Меня пригласили сегодня, - объяснил Шантану.

Девочка знала, что этого человека ждали. Она поздоровалась с ним и повела в дом. Тут в дверях появился Пареш и радушно пожал ему руку.

- Добро пожаловать. Мы уже ждем тебя.

- У тебя славный дом, и обстановка выбрана со вкусом.

- Да, дом у меня отличный, но чем бы он был без моей жены..., - ответил Пареш, и оба улыбнулись.

Когда они пристроились на уютном диване, Пареш Аггравал открылся, что придерживается левой идеологии и изучал работы Маркса и Ленина. Для убедительности он продемонстрировал Шантану несколько их книг. Шантану с удовольствием отметил про себя, что Пареш, видимо, выложил эти книги как свидетельство своего свободомыслия. Что же, самое время поговорить об Амбедкаре 5 , решил Шантану.

- Пареш, дружище, - начал он, - кое-что из этого я читал и признаю, что в создании Советского Союза они сыграли свою роль. Но на нашей почве это не работает. Общественное устройство других стран имеет классовую основу, а у нас - касты, освященные религией. Поэтому прежде чем браться за социальные реформы, следует познакомиться с идеями Бхимарао Амбедкара.

Пареш заметно встревожился при упоминании имени Амбедкара. Его жена тоже насторожилась и озадаченно переводила взгляд с одного на другого. Шантану сразу понял, что задел их за живое. Пареш даже попытался сменить тему разговора.

- Шантану, возможно ты и прав, - сказал он, - но я не читал Амбедкара и поэтому не берусь судить. И все-таки классы существуют, и тут кое-что можно сделать.

Шантану поправил его:

- Пока существуют касты в нашем обществе, бессмысленно говорить о классах. Для установления настоящей демократии у нас в стране следует ликвидировать кастовую систему!

Пареш не ожидал от него такого всплеска эмоций. Он никак не мог себе вообразить, что этот человек, которого он пригласил к себе с целью завоевать его расположение и использовать потом в своих целях, вдруг превратится в грозный язык пламени. Почувствовав неловкость, Пареш попытался сгладить её:

- У нас еще будет время поговорить. - сказал он. - Пойдем-ка лучше за стол, а то всё остынет.

За столом за ними ухаживала жена Пареша, и от Шантану не укрылась её холодность. Если бы нашелся благовидный предлог, он предпочел бы уйти не отобедав. Он ел мало, без всякого желания. Пареш, напротив, ел с большим аппетитом. Он то и дело предлагал Шантану добавки, но тот был явно не в настроении и все время отказывался. По окончании трапезы они вновь устроились на диване, но атмосфера была гнетущей и Шантану вскорости распрощался с хозяевами. Выйдя на улицу, он с облегчением вдохнул свежий воздух, будто только что вырвался из газовой камеры. Он сел на автобус и вернулся домой.

Вечером его стали одолевать противоречивые мысли. Избавится ли когда-нибудь Индия от кастовой системы? Будут ли когда-нибудь неприкасаемые реально владеть собственностью? Может быть - да, а может и нет. Занятый этими размышлениями, он не заметил как уснул.

Это было его первое и последнее посещение Пареша.




5

Когда он проснулся на следующее утро, его взгляд остановился на портрете Будды, висевшем на противоположной стене. Какое у того спокойное и безмятежное лицо. Он как будто говорил ему: "Остынь, всё ещё изменится". От веселого птичьего щебета за окном у него возникло ощущение свежести. Он стал приводить себя в порядок перед работой, пытаясь стряхнуть навязчивые мысли. Пока он чистил зубы, пришла домработница убраться в доме и перемыть посуду. Она оставалась в доме с полчаса. Он позавтракал, собрал, как обычно, еду к обеду и отправился в офис. Взглянув на Пареша, он убедился, что между ними после вчерашней беседы пролегла тень. С этого дня в Пареше стали замечаться перемены. Он медленно но верно сползал в коммуналистский лагерь, да так, что в конце концов возглавил его. Однако, в открытых диспутах он, как это ни парадоксально, отстаивал идеи прогресса. Под маской прогресса скрывался религиозный шовинист. Шантану был удивлен менее всех переменами, происшедшими с Парешем. Он знал, как сильна шовинистская бактерия, поразившая организм этих людей. Их излечение дело непростое. Раздражало только, что эти ханжи, прикрываясь красивой фразой, норовили напакостить далитам 6 . Тем не менее, общая атмосфера в офисе оставалась доброжелательной.

И вот, спустя примерно год в офисе появился новенький - Шакуни Джа, которому удалось нарушить налаженную жизнь учреждения. Это был шумный малый из деревни Кхарпатия, что в штате Бихар. Подчеркнуто религиозный, он сразу же обратил на себя внимание - огромные четки и длинная косичка из макушки. Часто он накладывал от носа через весь лоб полосу сандаловой пасты, чем явно вредил своей внешности. Он скорее напоминал циркового клоуна и служил коллегам поводом для шуток. Словом, не человек, а карикатура.

Шакуни Джа забавлял всех своими манерами месяцы напролет. В беседах с коллегами он постоянно прибегал к сюжетам из Пуран 7  и других религиозных индуистских книг. Забавно, но все эти истории обычно имели сексуальное завершение. Например, он рассказал посыльному Харии, что однажды у бога Шивы 8  от сильного возбуждения произошло извержение семени. Но пролетавшая ворона проглотила семя раньше, чем оно пало на землю. Так появился бог Каку 9 . Хария от души смеялся выдумке Шакуни. В конце концов, он до чертиков надоел всем своей чепухой.

Однажды во время перерыва на обед, когда Шантану сидел в кабинете с группой коллег, Джаянт упомянул одну историю, рассказанную ему Шакуни, и назвал того чокнутым. "А в чём дело? " - спросил Шантану. Джаянт поведал, что на днях Шакуни докучал ему в перерыве россказнями о таинственном Брахмаракшасе 10 .

- Это ещё кто такой? - удивился Шайлеш.

- Да никто. Просто очередная выдумка фанатиков, - прокомментировал Шантану, и все согласно закивали.

- Джа поведал мне, что на окраине деревни Баманпура есть гигантское дерево баньян, на котором обитает Брахмаракшас. В каждое посещение этой деревни он обращается к Брахмаракшасу с какой-нибудь просьбой, - добавил Джаянт. - Джа утверждает, что за принадлежность к касте брахманов он получает от Брахмаракшаса целые горы всевозможных сладостей, и сам привозит ему из города коробки с угощениями. Он кладет их под деревом, усаживается рядом с закрытыми глазами и погружается в медитацию. В это время Брахмаракшас спускается с дерева отведать его угощений. Джа утверждает, что Брахмаракшас является только брахманам, для низших каст встреча с ним смертельна. Если далит забредёт в это место, Брахмаракшас проглотит его. Он отправляется в поселки далитов и переворачивает там всё вверх дном.

Рассказ Шакуни в изложении Джаянта позабавил всю компанию, и все дружно рассмеялись. Их громкий смех привлек и других сотрудников, и скоро над этим анекдотом смеялась вся контора. Они в свою очередь пересказали его своим домашним. Смеялись не одну неделю и взрослые, и особенно дети над этой абсурдной побасенкой. Ну а Шантану? Он тоже смеялся. Но он испытывал скорее досаду от того, что брахманы и так называемая элита загнали простой народ в мрак невежества, вырваться откуда совсем непросто. Брахман холит и лелеет суеверия как своё самое дорогое достояние. Они главное подспорье брахманизма 11 . Коллеги брезгливо воспринимали ортодоксальные взгляды Шакуни. И хотя всех забавляли его дурацкие сказки, к ним относились скептически. Современная интеллигенция желала большего. Большинство образованных людей предпочли бы навсегда избавиться от гнилых ценностей. На деле же никто не смел возмутиться или высказать Шакуни своё неудовольствие из-за его кастовой принадлежности.




6

Шантану не мог уверенно сказать, правильно ли он поступил, приняв приглашение Пареша. Но было несомненно, что под маской прогрессивности тот скрывал своё истинное лицо. Шантану отверг неоднократные приглашения Пареша вновь отобедать у него. Тем временем Шакуни не оставлял своих усилий настроить коллег против совместной трапезы с шудрами. Он убеждал остальных следовать заветам мудрецов. Принимать пищу с шудрой значит осквернять себя. Шакуни всегда обедал в одиночестве, поскольку за стол Пареша в обед подсаживались разные люди. Шакуни никому не позволит замарать свою святость. Но с тех пор как Пареш выдал себя как сторонник кастовых различий, позиции Шакуни укрепились. Постепенно вокруг Шакуни сплотились все реакционные элементы учреждения. Шантану вновь остался один. Когда он был новеньким, то обедал в одиночку по собственной воле. Теперь же ему был объявлен самый настоящий бойкот. Иногда его в кабинете навещали Хария и другие далиты. Он относился к ним уважительно и обсуждал общественные перемены. Больше ему об этом говорить стало не с кем.

Спустя пару лет в офисе появилась новая фигура, ещё больше усугубившая атмосферу. Звался он Санат Рай - этакое бесхребетное существо, прилипшее к Парешу как банный лист. Ни одного решения по своей работе он не принимал без ценных рекомендаций Пареша. Он боялся самостоятельно сделать шаг. Кастовый шовинист по духу, он в то же время был лишен каких бы то ни было убеждений. Маятник его почитания колебался между Парешем и Шакуни. Его истинное лицо довольно быстро проявилось перед коллегами. Он невзлюбил Шантану с первого дня. К какой касте принадлежал Шантану, знал только Пареш. Но то, как Пареш отлучил его от своей компании за обеденным столом, дало пищу для пересудов. Шантану принял перемену спокойно. Он целиком отдавался работе, а свободное время посвящал защите попранных и обездоленных. Он писал статьи, в которых призывал к пробуждению общину неприкасаемых. Санат Рай, завидовавший работоспособности Шантану, вдруг с удовлетворением отметил, что в обеденный перерыв никто не составляет тому компанию. И он с удвоенной энергией принялся выяснять, к какой касте принадлежит Шантану. Его даже застукал Хария, когда он копался в личных делах сотрудников. Но Хария был простым деревенским парнем - кто ж ему поверит? Санат Раю все-таки удалось разнюхать касту Шантану, хотя он и не поделился своим открытием с Шакуни. Тем не менее, Санат и Шакуни очень сблизились в своём желании извести Шантану. Неожиданно к ним присоединился Пареш. Пареш имел собственный бизнес, а работа в офисе для него была скорее развлечением, за которое ему, кстати говоря, неплохо платили. Он поддержал Санат Рая и Шакуни в их попытках сохранить кастовые отношения, полагая, что принадлежность к высшей касте обязывает его к этому.




7

Воспоминания об этом дне до сих пор свежи в его памяти. Он сидел у себя в кабинете и работал с бумагами, когда к нему без четверти час заявился Шакуни.

- Ты очень занят? - спросил он.

- Да так, кое-какие срочные бумаги. Присаживайся. - Шантану указал ему на стул.- Ты что-то хотел сказать?

Шакуни занял предложенный стул и пустился в рассуждения о телевизионном сериале "Слава Хануману 12 ".

- Хоть ты и атеист, - сказал он, - тебе стоит помолиться Хануману, и все твои желания исполнятся.

Шантану вспылил:

- Послушай, Шакуни! Что ты несёшь! Помолись обезьяне и всего добьёшься?! Уважение к родителям и упорный труд - вод залог жизненного успеха! Впрочем, ты думаешь иначе... У тебя ещё что-то?

Шакуни изобразил на лице широкую улыбку.

- Дружище, у нас в конторе сплошная голытьба. Не у кого денег занять. Полное безденежье.

Шантану взглянул на него удивлённо:

- Ты нуждаешься в деньгах? Вот удивил! - воскликнул он. - Ты же сам рассказывал, что лишь от скуки устроился на работу, что у тебя огромное поместье и тысячи работников. И ты ищешь, у кого занять?

Замечание Шантану не произвело на Шакуни никакого впечатления. Он нахально осклабился:

- Друг мой, ты же знаешь - наш брат помещик привык жить на широкую ногу. Вчера вечером я отправился за покупками в супермаркет. Незаметно мой кошелёк похудел на восемь тысяч рупий. Не осталось ни гроша. Я уже у всех спрашивал, даже у директора Мишры. Ни у кого нет денег. Последняя надежда на тебя. У меня есть высокопоставленные друзья, с которыми я иногда выпиваю. Но ты ведь понимаешь, я не могу у них просить. Если откажешь, я просто помру с голоду. Ты должен меня выручить - чем можешь.

Шантану отлично понимал, что Шакуни оголтелый шовинист и вместе с Санат Раем ищет случая подстроить ему какую-нибудь пакость. Но Шантану работал честно и открыто, разрушая все их дьявольские планы. Всё, что им удавалось - это настраивать в офисе против Шантану таких же мракобесов, как и они сами. Шантану даже слышал, как Ратна Шарма бросила: "Ох уж мне эти низшие касты!" Её реплика, без сомнений, предназначалась Шантану. Поскольку никого не было поблизости, и сама Ратна проскользнула к себе в кабинет, Шантану, за отсутствием свидетелей, воздержался от подачи жалобы. Хотя, как он знал, оскорбительные высказывания о представителях низших каст уголовно наказуемы. Ему было ясно, что за подобными выходками стоят Шакуни и Санат Рай. Но поскольку Шакуни никогда не конфликтовал с ним лично, Шантану предпочел не выяснять отношений.

Шантану вынул из кармана несколько банкнот, наблюдая, как жадно глядит Шакуни на деньги. Его рука замерла, а на лице пролегла тень сомнения.

- А теперь послушай, Шакуни, - сказал он. - Ничто не мешает мне одолжить тебе эти деньги, но тут есть одна загвоздка.

- Какая? - жалобно спросил тот.

- Я должен тебе открыться.

- В чем? - у Шакуни загорелись глаза.

- Ты знаешь, какая у меня каста?

- Нет! Наверное, бания или брахман.

- В этом-то и вся загвоздка, любезный Шакуни. Я не бания и не брахман.

- Ну, ты выглядишь как бания или брахман. Так какая же у тебя каста?

- Шакуни, я не бания и не брахман. - Он помедлил для большего эффекта. - Я чамар 13 .

Бомба взорвалась. Лицо Шакуни посерело. Это был чувствительный удар. Он был явно растерян. Но природное коварство подсказывало ему, что надо быть осторожным.

- Какое это имеет значение, мой друг? - сказал он. - Можно брать в долг у кого угодно. Наши священные книги гласят, что...

- Мне нисколько не интересно, о чем гласят ваши священные книги, - прервал его Шантану, - но мои предки утверждали, что следует помогать всякому, кто попал в беду. И если ты действительно в затруднении, я ссужу тебе деньги. Мой человеческий долг помогать коллегам. Тебе, вероятно, не известно, что я исповедую буддизм. А буддисты открыты для всех без исключения. И хотя я знаю, о чём ты думаешь, я дам тебе деньги.

С этими словами Шантану взял руку Шакуни и вложил в нее банкноту в пятьсот рупий. Тот схватил её с готовностью и, широко улыбаясь, пробормотал: " Наши священные книги гласят, что..."

Шантану не дал ему договорить. Он резко прервал его и попросил оставить, сославшись на срочную работу.

- Я скоро верну тебе деньги, - бросил Шакуни, спеша к выходу.

Шантану видел насквозь этого типа. Он ссудил ему деньги не для того, чтобы изобразить благородство или прослыть богачом, а просто показать ему, что главные человеческие ценности выше его философии неравенства. Он еще раз прокрутил в памяти эту неожиданную ситуацию и вернулся к работе.

Итак, теперь и Шакуни знал, что Шантану принадлежит к низшей касте, и это только больше распалило его злобу. Но он не мог вступить с ним в открытый конфликт, поскольку с его помощью то и дело затыкал свои финансовые прорехи. Шантану исправно одалживал ему деньги в надежде переделать его, однако результат получился обратный. Шакуни окончательно обнаглел. Он просил в долг чуть ли не каждый месяц. Шантану не мог ему отказать и нехотя отсчитывал требуемую сумму. Шакуни всегда клялся вернуть все деньги в срок, но, как всегда не держал слова. Бывало он "забывал" о долге на пару месяцев, а Шантану, вечно загруженный работой, не всегда помнил о сумме долга. В конце концов, это превратилось в серьёзное бремя для его бюджета. Дело дошло до того, что ему к концу каждого месяца приходилось получать коммунальные услуги в долг. А Шакуни ничто не могло смутить. Он полагал, что ему, как представителю высшей касты, нужно думать лишь о своем удобстве. Шантану огорчался, что его благородство бьёт по интересам его собственной семьи. Но его утешала мысль, что он никому не причинил зла.




8

Джагдиш Шарма, высокий мужчина с тёмным цветом кожи, был их начальником. Обладатель пары въедливых глаз и скрипучего голоса, он был типичным представителем своей касты. Лоб он посыпал пеплом. В первое время он появлялся на работе в дхоти 14  и традиционной курточке без рукавов. Со временем набедренную повязку сменили брюки, но курточка осталась обязательным элементом его гардероба. Да ещё, во избежание насмешек, он перестал посыпать лоб пеплом. В вопросах религии он был истинным ортодоксом с острым кастовым чутьём. Он строго следил за подчиненными далитами. Будь его воля, он их всех бы извёл. Он цеплялся к любой мелочи в работе далитов, чтобы сломать им карьеру, а, значит, и жизнь. Он был груб с подчиненными, которые пресмыкались перед ним, не имея смелости протестовать или возражать своему боссу. Правда, к брахманам, даже находящимся на нижних должностях, он относился неизменно уважительно. Он обходил все правила и законы для продвижения по службе работников, принадлежащих к касте брахманов. Вот к примеру, Батешвар Мишра. Человека, у которого не было даже школьного аттестата, директор из прислуги перевел в личные ассистенты. Джагдиш Мишра был мастер на подобные чудеса. А с другой стороны был Хария, над которым Мишра постоянно издевался и в конце концов уволил. Вся его вина была в том, что он принадлежал к касте метельщиков. Однажды Хария опоздал на работу на полчаса.

- Ах ты сукин сын, - рявкнул директор, - а ну немедленно ко мне!

Хария немедленно отправился в его кабинет.

Директор гневно сверкнул очами и начал разнос:

- Ах ты ублюдок, дворницкое отродье! И за что вам от правительства такой почёт? Тот, кто сочинил Конституцию, попрал все наши заповеди! Ваш брат привык к бесплатным обедам, дармоеды!

Хария перепугался. Он не мог взять в толк, отчего шеф так гневается. Он робко спросил:

- Что я такого сделал? Чего Вы так ругаетесь?

Мишру это привело в ещё большую ярость.

- Да как ты смеешь пререкаться! - он перешел на фальцет. - Ну, я тебе покажу!

Он шагнул к Харии и замахнулся на него. А Харию, который годами смиренно сносил оскорбления и унижение, вдруг возмутила сама мысль, что другой человек может поднять на него руку. Он потерял над собой контроль.

- Ах ты, мерзавец! - заорал он, - Брахманское отродье! Сейчас ты узнаешь, кто такие далиты!

С этими словами он схватил Джагдиша Мишру за левую ногу и, резко дернув, опрокинул на пол. Затем, усевшись верхом на поверженного директора, принялся нещадно молотить его кулаками. Представитель высшей касты лежал с перекошенным от ужаса и залитым кровью лицом. На его отчаянные вопли сбежались другие сотрудники. Среди них был и Шантану. Они попытались вырвать своего шефа из рук вцепившегося в него Харии. Но этого всегда покорного служку сейчас было невозможно остановить. Общими усилиями Джагдиша Мишру спасли, но вид у него был как у покойника. Своим спасением тот был обязан Шантану и Санат Раю, которые с большим трудом оттащили от него Харию. А тот, мокрый от пота и перемазанный кровью Джагдиша, кричал:

- Скоты, брахманские недоноски! Вы изгадили всё общество! Если "дармоеды" далиты возьмутся за оружие, они изведут всё ваше поганое семя! Вы превратили нашу жизнь в ад!

Ни у кого не хватало смелости попытаться утихомирить Харию. Но когда Шантану удалось, наконец, успокоить его, несколько директорских холуев плотной группой двинулись вперед, чтобы расправиться с Харией. Шантану решительно встал между ними. К нему примкнули еще несколько далитов. Возникла угроза межобщинного столкновения. Шантану громко объявил, что каждый, кто попытается начать беспорядки, об этом пожалеет. Понемногу толпа рассосалась. Серьёзно пострадавшего Джагдиша Мишру Шантану с Санат Раем посадили на рикшу и отвезли в больницу.

Все в учреждении знали, что директор оскорбительно обращается с работниками из низших каст. В происшедшем виноват был он, а не Хария. Тем не менее, все, кроме далитов, в письменном отчёте о происшедшем встали на сторону Мишры. Была учреждена комиссия, куда, нарушая все требования закона, были включены только представители высших каст. По правилам, в такую комиссию обязан входить хотя бы один далит. Комиссия, как и следовало ожидать, вынесла решение против Харии, которого выгнали с работы на, так сказать, законных основаниях. Джагдиш Мишра вернулся в своё кресло начальника. Но у него навсегда осталось испуганное выражение лица. Шантану помог Харии найти работу в другом учреждении, которым руководил гуманный человек.




9

После случая с Харией Шакуни и Санат с усиленной энергией принялись обдумывать свои дальнейшие действия. Пареш был целиком на их стороне. Он то и дело недовольно ворчал: "Чертовы далиты! Совсем распоясались. Их надо хорошенько проучить!" По учреждению прокатилась волна враждебности к далитам. Отношение к ним резко ухудшилось. Против них плелись заговоры. Все далиты оказались на прицеле - все до одного. Не явился исключением и Шантану. Хотя поведение Шантану и его самоотдача в работе не давали им повода для открытой конфронтации, они не упускали случая нанести удар исподтишка. Каждый раз, когда в учреждении предстояла проверка, Санат и Шакуни сообщали об этом Парешу и Ратне, которые передавали эту информацию другим участникам заговора. Шантану был в изоляции, не ведал о цели проверки и, таким образом, оставался безоружным. Шакуни и компания наслаждались своим преимуществом. Все кругом знали об их делишках и молчали. Положение и деньги были прикрытием для их подлостей. Пятидесятилетняя Ратна завела интрижку с Шакуни, который был младше её вдвое. И это при том, что у неё был муж, военный повар, и двое детей. Ратну и Шакуни застукали несколько раз при компрометирующих обстоятельствах в конце рабочего дня, когда приходили уборщики. А жена Санат Рая, Ручика, увлеклась Насим Ханом, заведующим отделом. Она каждый день приходила в офис к мужу, найдя в этом удобный предлог для встреч с Насимом. А поскольку её супруг вечно пропадал, плетя очередную интригу, ничто не мешало ей развлекаться с Насимом на продавленном диване офиса. Санат знал о романе своей жены с Насимом, но предпочитал закрывать глаза. Взамен он получал определенные льготы на службе. Остальных служащих о любовных шашнях просвещал Рагхупати Шарма. Шантану сторонился этой грязи. Но однажды Шарма подловил и его:

- Господин Шантану!

- Что тебе, Рагхупати?

- Господин Шантану, как жаль, что вы не жуёте табак! А как вы думаете, ведь правильно говорят, что всё тайное становится явным? Особенно любовь! А вы слышали про Ратну и Шакуни? У них роман!

- Брось болтать чепуху, - отмахнулся от него Шантану.

- Господин Шантану, вы должны быть в курсе того, что здесь происходит.

Шантану вопросительно взглянул на него. Рагхупати продолжил:

- Судите сами. Ратне пятьдесят, а Шакуни всего двадцать пять. Да к тому же у нее два взрослых сына и любящий муж. А они обнимаются тайком от других. Я слышал, что они однажды ходили на приём к врачу.

- Ну а я тут при чём, Рагхупати? Вести себя пристойно или нет - их личное дело.

- А жена Саната? Она им всем даст форы. Совершенно без ума от Насима.

- Ради бога, избавь меня от этой гадости! - воскликнул Шантану. - Ступай, у меня много дел.

Рагхупати ушел, напевая песенку о том, что можно без страха завести любовника, если тот полицейский начальник.

Шантану не делал вид, что не видит и не слышит ничего, что происходит вокруг. Он был в курсе аморальных отношений в среде так называемых высших каст. Но не в его правилах было опускаться до их обсуждений. То, что происходило в его учреждении, давало ему из первых рук примеры преследований далитов и непристойных отношений, складывающихся в ортодоксальной среде.

Он задыхался в этой смрадной атмосфере, однако не мог оставить работу. У него это была единственная возможность содержать семью. Но в душе его клокотал вулкан.




10

На продвижение по служебной лестнице Шантану мог рассчитывать по истечении семилетнего срока. Хотя Джагдиш Мишра усердно искал промахи в его работе еще во время испытательного периода, он успешно прошел все испытания. Правда, тогда на сцену ещё не вышли такие проходимцы как Санат и Шакуни. Благодарение богу, что их тогда ещё не было в учреждении. С их поддержкой Мишра бы с ним наверняка расправился. И вот они получили такой шанс сейчас, когда Шантану предстояло новое назначение в этом учреждении, насквозь заражённом бациллой продажности. Как-то раз, выходя из своего кабинета, он услышал приглушенные голоса из-за неплотно прикрытой двери по соседству. Голоса принадлежали Шакуни, Санату, Ратне и Парешу. Он замер возле двери.

- Завтра начнутся собеседования с кандидатами на должность. Нам нужно остановить этого неприкасаемого, - это был Шакуни. Санат добавил:

- Если его утвердят, мы окажемся в его подчинении. Этого нельзя допустить. Я уже подключил своего дядю. Он личный советник главы правительства штата. Он позаботится о том, чтобы на собеседовании сидел наш человек.

- Да, но ... в делах его полный порядок и ... репутация отличная. Дело предстоит непростое. Нужен ... компромат, - медленно и чуть запинаясь включился в разговор Пареш.

Ратна усмехнулась:

- Пареш, милый, у тебя от Маркса полное помутнение рассудка. Не забывай, что эта страна принадлежит нам, брахманам. И мы не уступим ее никому. Во всех комиссиях сидят наши люди. И пусть тебя не смущает, что закон обязует сажать туда представителей далитов. Наши люди позаботятся, чтобы это были самые робкие или самые тупые из них. Они позарятся на угощения, подпишут все бумаги и ещё будут благодарно валяться у нас в ногах!

В подтверждение её слов Санат Рай тут же привёл пример:

- Ратна совершенно права. У нас был уже такой человек на комиссии, когда решали вопрос о Сарджу из касты метельщиков. На заседании комиссии он представлял низшие касты. Вы бы его видели! На лбу он нарисовал большую красную точку - видимо вообразил себя брахманом. И пока все остальные члены комиссии "топили" Сарджу каверзными вопросами, он сидел, как в рот воды набрав. Сарджу, конечно же, провалили. "

У Шантану потемнело в глазах. Неверным шагом он прошел к начальнику и, сославшись на плохое самочувствие, отпросился домой.

Спустя несколько дней заговор четверых поборников законов Ману 15  стал приносить плоды. Члены Комиссии - Джагадананд, Ачинтьянанд Тивари и Сагуни Рам - поддерживали кандидатуры Шакуни и Саната.

Для членов Комиссии сняли шикарные апартаменты в гостинице Даэмонд. Там их срочно посетил Камешвар Панкадж, приятель Шакуни. "Господа, у нас в учреждении есть служащий по имени Шантану. Он целыми днями не знает чем себя занять". - этими словами Камешвар предварил своё обращение. Тут Сагуни Рам, извинившись, отлучился в туалет, и тогда Камешвар стал говорить без обиняков:

- Этот Шантану - чамар. Каким бы он ни был, разве можно позволить ему встать на пути Шакуни и Саната? Нет, господа, вы должны провалить его.

- Успокойтесь. Именно для этого мы здесь. Поглядим, на что способен этот чамарский отпрыск. Мы не пропустим его, не сомневайтесь, - заверил его Джагадананд Мишра.

Ачинтьянанд Тивари похлопал Камешвара по спине и сказал:

- А теперь ступайте, пока Сагуни Рам не пронюхал чего-нибудь. Он хоть и идиот, но не любит огласки.

Камешвар быстро удалился, неся с собой добрую весть для Саната и Шакуни.

На следующий день в назначенный час состоялось собеседование. Шантану спокойно выдержал град каверзных вопросов. Он чувствовал глубокую недоброжелательность по отношению к себе. И всё же он верил, что его добросовестность и самоотдача перевесят. Все в учреждении признавали, как много и тяжело он трудился. Более того, из всех кандидатов у него был самый длительный стаж работы. Он был уверен, что всё это непременно примут в расчёт. После собеседования он отправился прямо домой. Год назад он женился. Их свадьба была проста и незатейлива, как и требует буддийская традиция. Он поделился с женой своими планами о том, как после получения новой должности он сможет более активно помогать бедным. Он тогда ещё не знал, что ревнители каст уже нанесли удар. На следующий день, зайдя в учреждение, он сразу заметил, что кабинет Пареша Аггравала полон народу. Шакуни и Санат Рай принимали поздравления. Шантану сразу понял, что его упорный труд и старания все эти годы пошли насмарку. Шакуни и Санат - вот кому досталась награда. Кастовые предпочтения взяли верх над равноправием. Их праздник продолжился за обедом. Шакуни и Санат угощали сотрудников. Шантану видел, как они жуют сладости и хлеб. Это был хлеб, который они вырвали у него изо рта.

Вернувшись домой, Шантану тяжело опустился на стул. Жена принесла ему стакан воды, но он, не замечая её, смотрел пристально и отрешенно на изображение Будды Гаутамы, висевшее на противоположной стене. Безмятежный и светлый лик Познавшего Истину вернул ему самообладание и веру. Он очнулся от своих мыслей, заметив присутствие жены. Она оставила ему стакан с водой и вышла в соседнюю комнату. Жена заметила, что он необычно взволнован и решила оставить его ненадолго одного. Допив воду, Шантану перевел свой взгляд на портрет Амбедкара, который отечески смотрел на него с другой стены. "Я обязан завершить то, что начал этот великий человек", - решил он для себя. - Я не дам себя запугать и не остановлюсь на полпути. Пусть на этот раз им удалось вырвать у меня кусок хлеба, но я не сдамся. Рано или поздно я добьюсь своего".

Спустя час вернулась жена и спросила:

- Ты сегодня сам не свой. Что случилось?

- Сегодня наша мечта рассыпалась в прах, - ответил Шантану. - Мне отказали в продвижении. Борцы за кастовые привилегии добились своего. Эти двое взяли верх.

- Не принимай близко к сердцу. - сказала жена. - Ты же знаешь, как в нашем обществе относятся к далитам. А как моему отцу не давали должности десять лет - помнишь? И все из-за касты. Но ведь он не опустил рук, добился-таки справедливости, пусть не сразу. Даже враги оценили его по достоинству. Придет ещё и твой час.

Шантану нечего было возразить.

Он поужинал и, одолеваемый противоречивыми чувствами, направился в спальню. Ночью ему приснился удивительный сон. Он видит огромную толпу. Люди идут куда-то с громкими криками "Да здравствует Бхима! 16 " Они направляются к большому дереву с толстыми черными ветвями. Ветви усыпаны гигантскими листьями. И на всех листьях имеются надписи. Он подошел ближе и легко прочитал их. Там было написано "Законы Ману", "касты", "неравенство", "враждебность", "ненависть" и другие слова. А на мощном стволе дерева красовалось слово "Индуизм". Многоголосая толпа людей приближается к дереву. Они несут в руках топоры, пилы, мотыги и лопаты. Со всей энергией они обрушиваются на это дерево. Они рубят его ствол, листья и корни. Некоторые из них собирают щепки и листья в одну большую кучу. И вот уже она полыхает. Всё сгорело дотла - листья, ветви, ствол и самые корни. В мгновение ока от дерева не осталось ничего. Крики "Да здравствует Бхима!" сотрясали воздух. И тут Шантану заметил, что на ровной площадке, где только что стояло дерево, пробился росток смоковницы. Его листья светились зеленовато-красным светом. Росток поднимался всё выше и в короткий миг превратился в ветвистое дерево. Яркие листья на ветвях были испещрены надписями - "равенство", "братство", "гармония", "сострадание" и "самоуважение". А на стволе большими буквами было начертано - "Пусть все будут счастливы". Толпа побросала своё оружие на землю. Все собрались вокруг дерева, почтительно склонив перед ним головы и произнося нараспев:


Я ищу спасение в Будде
Я ищу спасение в Дхамме 17 
Я ищу спасение в Сангхе 18 


Шатругхна Кумар
Дели, Индия
2007 г.



    ПРИМЕЧАНИЯ

     1  В Индии обязательным и бесплатным было только начальное образование. В 2009 году планка поднята до восьми лет.
     2  Брахманы - священнослужители, бания - торговцы, тхакуры - воины. Сегодня принадлежность к той или иной касте не определяет профессиональной деятельности человека.
     3  Лепёшки на воде и тесте.
     4  Так принято обращаться к старшему по возрасту или по должности.
     5  Бхимарао Амбедкар (1891-1956) - Выдающийся политик и философ, главный составитель Индийской Конституции. Родился в семье неприкасаемых.
     6  Обобщающее название представителей низших каст.
     7  Сборники древних религиозных текстов, сказания о богах и героях.
     8  Бог, олицетворяющий мировую энергию. Один из трёх главных богов (наряду с Вишну и Брахмой).
     9  Выдуманный персонаж.
     10  В индийской мифологии - злой дух.
     11  Ортодоксальный индуизм.
     12  Хануман - бог-обезьяна. Один из самых почитаемых богов.
     13  Наиболее презираемая из низших каст.
     14  Широкий кусок ткани вокруг бёдер наподобие юбки.
     15  Ману - первочеловек. В книге, известной под названием Законы Ману, излагаются принципы кастовой системы.
     16  Бхима - герой эпоса Махабхарата, отличался необыкновенной силой и чувством справедливости.
     17  Учение Будды.
     18  Буддийская община.




© Геннадий Шломпер, перевод, 2010-2024.
© Сетевая Словесность, 2010-2024.




Словесность