ЛИНИИ ПРАВИЛЬНЫЕ, ЧЕТКИЕ И КРАСИВЫЕ...
Нет, не в заячьей губе дело. Я видел, как родители учили ее плавать, - они кричали друг на друга и отталкивали друг друга от нее, - как считали, что другой все неправильно объясняет и она может даже утонуть от этого - но за нервным и злым их плаванием заметно было другое: накопившееся раздражение.
Плавать она не научилась. Мы уходили с ней в лесок, маленький, между тремя асфальтовыми дорогами, а еще с одной стороны было озеро.
Мы говорили о разном, я часто не понимал ее из-за нечеткой дикции, необычного голоса, но мы шли в лес и разговаривали. Там было мало людей, мне не хотелось, чтобы люди нас видели вместе. Я стыдился ее, вот что, и себя стыдился - что обращаю внимание на ее физический недостаток, что это важно для меня. Некоторые детские воспоминания остаются надолго, навсегда - и не обязательно самые сильные или важные.
Она говорила что-то, и если я не понимал, то переспрашивал один раз, второй - а третий уже было неловко.
Она рисовала странные картинки: люди там были видны не полностью, а частями, они шли в разные стороны, друг от друга; нарисованное распадалось, терялось; то, что она изображала, будто находилось не там, откуда хорошо видно зрителю, не там, где линии правильные, четкие и красивые.
- Тебе нравится? - спросила она.
- Что?
- Тебе это нравится?
- Что?
- Тебе нравится?
Я улыбался, будто не разобрав, толкал ее в спину, кидал мяч, она должна была бежать за мячом. Она слушалась меня, но иногда начинала кричать - громко, совсем неразборчиво, и мне хотелось не видеть ее никогда больше. Она успокаивалась, если я клал руку ей на плечо, но успокаивалась не сразу. Мне было жалко ее - никто не хотел играть с ней - но нельзя было показывать жалость, это-то я понимал, но не понимал я тогда, что ничего не надо было специально показывать: ни того, что мне казалось хорошим - как я успокаивал ее, поглаживая плечо - ни того, что мне казалось плохим, неловким. Надо было переспрашивать ее, пока не поймешь и сердиться на нее, если она жульничала, и улыбаться ей - ведь, бывало, она говорила что-то смешное, хотя тоже странное.
Надо было переспрашивать, пока не пойму, вот в чем дело, думал я потом, сейчас. Она же знала, что не такая как все, и не случайный намек на это был ей обиден, а нежелание ее понять.
Однажды она все же поплыла. Она крикнула, чтобы родители отпустили ее - и они вдруг послушались, пошли рядом друг с другом, молча, осторожно, близко от нее - они отпустили ее, и она поплыла и позвала меня, совсем неразборчиво, она позвала, чтобы я все видел вблизи, но я сделал вид, что не понял, я разговаривал с ребятами и решил, что они будут смеяться надо мной, над нами. Я сделал вид, что не понял, хотя научился ее понимать - а другие ребята действительно не разобрали ее слов.
У меня была тогда большая компания, это редко случалось - только в тот день. Она вышла из воды и не посмотрела в нашу сторону. Мы не увиделись с ней в тот день, и на следующий тоже. Ее родители были спокойны, не кричали друг на дуга, но и не разговаривали, меня она будто не замечала - хотя за что?
Я понимал за что, потом лето кончилось, все чаще шли дожди, тяжелый и мокрый мяч лежал возле сарая, никто не взял его с собой, в город, лето кончилось, все прощались друг с другом, и с ней тоже прощались, ребята подходили, улыбались ей, и она тоже улыбалась, а когда подошел я, то она была серьезна и сказала какую-то длинную фразу - но в тот раз я действительно не смог ничего разобрать.
© Михаил Рабинович, 2012-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2012-2024.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Эльдар Ахадов. Баку – Зурбаган. Часть I [Однажды мне приснился сон... На железнодорожной станции города Баку стоит огромный пассажирский поезд, на каждом вагоне которого имеется табличка с удивительной...] Галина Бурденко. Неудобный Воннегут [Воннегут для меня тот редкий прозаик, который чем удивил, тому и научил. Чаще всего писатели удивляют тем, чему учиться совершенно не хочется. А хочется...] Андрей Коровин. Из книги "Пролитое солнце" (Из стихов 2004-2008) – (2010) Часть II [у тебя сегодня смс / у меня сегодня листопад / хочется бежать в осенний лес / целоваться в листьях невпопад] Виктория Смагина. На паутинке вечер замер [я отпускаю громкие слова. / пускай летят растрёпанною стаей / в края, где зеленеет трын-трава / и трын-травист инструкцию листает...] Александр Карпенко. Крестословица [Собираю Бога из богатств, / Кладезей души, безумств дороги; / Не боясь невольных святотатств, / Прямо в сердце – собираю Бога...] Елена Севрюгина. "Я – за многообразие форм, в том числе и способов продвижения произведений большой литературы" [Главный редактор журнала "Гостиная" Вера Зубарева отвечает на вопросы о новой международной литературной премии "Лукоморье".] Владимир Буев. Две рецензии. [О повести Дениса Осокина "Уключина" и книге Елены Долгопят "Хроники забытых сновидений...] Ольга Зюкина. Умение бояться и удивляться (о сборнике рассказов Алексея Небыкова "Чёрный хлеб дорóг") [Сборник рассказов Алексея Небыкова обращается к одному из чувств человека, принятых не выставлять напоказ, – к чувству страха – искреннего детского испуга...] Анастасия Фомичёва. Непереводимость переводится непереводимостью [20 июня 2024 года в библиотеке "над оврагом" в Малаховке прошла встреча с Владимиром Борисовичем Микушевичем: поэтом, прозаиком, переводчиком – одним...] Елена Сомова. Это просто музыка в переводе на детский смех [Выдержи боль, как вино в подвале веков. / Видишь – в эпоху света открылась дверь, – / Это твоя возможность добыть улов / детского света в птице...] |
| X |
Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
