Скажи, на то и есть война,
чтоб оставляла в комьях глины пряжки?
Картофельное поле спит. Во время сна
не угадать, кто в синюю ботву под утро ляжет.
Холодный год. Резиною сапог
пропахли тамбура, дыханьем, телом.
Кочует кораблями дальний порт,
и в толчее людской легко укрыться беглым.
Часы не ждут. Шагает циферблат
металлом стрелок, как в лагуне цапля.
Базары коробейником пестрят,
и месяц рубит папиросный дым, как сабля.
Дом, белорыбицей ныряющий в туман.
Не зажигаются огни в окне подолгу.
У кромки поля замер женский стан,
картофелины прячущий в подоле.
В свинцовом воздухе, где лёгким места нет -
лишь брякнет ржавою щеколдою калитка -
на миг лицо посмотрит ночи вслед
и спрячется в руках от горя липких.
Две птицы на песке сером, словно зола.
Спящая птица - та, что справа; перья её тусклы,
и забвение приготовило ей место в палой листве.
Ветер вырывает перо из её крыла, чтобы написать
невидимыми чернилами дождя Umbra*
по одну сторону, а по другую - Lumen*, там,
где вторая птица кричит над мёртвой, растворив жёлтый клюв.
Так и я, посылая тебе эту картину, всего лишь хочу сказать,
что могу быть двумя птицами сразу.
Зелёное и голубое в ночлеге талых,
как воды, глаз.
Скажи им - спать, а сам примкни ко мне.
Должна быть жизнь на этой глубине,
где боль сегодня явственнее нас?
Возжаждав ночь, набросим петли сна.
На пиршество валькирий гонит вьюга
двух мёртвых, что вплелись друг в друга,
как стебли ядовитого вьюна.
Не дышим. Как Сизиф, в который раз,
бросаем в неизвестность камень круглый,
и никогда не достаём до дна.
Двое разливают молчание по кувшинам.
Камни, словно слепые кроты, шествуют к водопою
в ожидании великой жажды.
Солнце облокотилось впалой щекой
на соскобленные ветром стволы - ждёт.
Двое раздают тишину:
старику, который никогда не увидит стрекозы
с золотым глазом,
стрекозе, которой не покинуть пределов
своей булавки,
булавке, которую не одолеть им обоим.
Птицы мои усталые птицы из груди из запястий -
снег идёт снег голубей обирая до нитки
до белых костей снегирей пылающих
ты вся в новом платье тенями сотканном не по размеру
у окна сидишь заклинаешь случайного
рыть озёра котлованы тебе глубокие
след по следу и вслед за тобою в метель нежданную -
да навеки останется в них тот кто лёд этих век целуя
не сумеет спастись но незрячи глаза у любви моей
Я в комнате.
Одна.
Остатки сна,
как мухи,
на липкие садятся веки.
Колодцы окон
плещут
холодным светом -
трилогия рассвета,
дня и ночи.
Ты мне сказала
"рано или поздно
на наши двери
тёмные замки навесит время.
Уйдём и мы
к иным
полуденным теням
и шорохам листвы.
Так матери уходят, но
остаются дети".
И по ночам, когда снега
бессонные
слоняются по крыше,
ножом
я вырезаю правду эту.
Пустые комнаты. Изломанный букет
шевелит пальцами беспомощных побегов.
Ключи в замке перебирает беглый
восточный ветер,
наметая снег
небытия
к порогу нашему -
заброшенный этюд
седин, и нищеты, и тела,
и выхода из этих комнат нет:
кровь лепестка и проволока стебля.
Слова срываются, слова долой из глаз
строками, ямбами
в слепой костёр бумаги,
но бьётся сердце, полное отваги,
что и в золе, поверь, отыщет нас.
Приходи на рассвете убить всех моих чаек -
ибо я море,
прихвати с собой хлебный мякиш -
каждая жертва достойна последней воли.
Из голосов и воплей
мы симфонию сложим
невозможного.
Ты сыграй её, стоя
на белом песке
отчаяния.
Ибо я Нюренбергский процесс,
скажу: повинен
в том, что я здесь.
Что цветеньем была, а стала пеплом.
Что ненужность, как голубая мечеть
в христианской давке, -
у порога - твои сандалии.
Музыка
человеческого молчания,
до какой глубины может дойти она!
На языке твоём
я всего лишь волна -
сгусток воды и соли.
Каждый божий день ожиданье конверта,
будто внутри зарыт некий смысл, покуда
конверт не вскрыт.
Между мной и тобою годы -
зачерпни их ладонью из самых недр,
ибо я есть кувшин, что стоит у входа.
А дальше? А дальше - снег.
Фильтр мешок для пресса для отжима сока купить в спб filtruem.ru.
filtruem.ru
НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"
Михаил Ковсан: Чужие сны[Будет фейерверк: радужно весёлое многоцветье, набухающие на чёрном фоне неземные цветы, яркие нити, небо с землёй единящие...]Анна Нуждина: Литературный туризм. О модели организации стихотворения Вадима Муратханова "Путешествие"[...в наше время клипового мышления именно литературный туризм способен сосредоточить на себе истинное внимание аудитории. Это принципиально новая техника...]Александр Попов (Гинзберг): Детские стихи для читателей всех возрастов[...Но за Кругом за Полярным / Дом замшелый в землю врос: / Там живёт непопулярный - / Настоящий Дед Мороз!..]Илья Будницкий: Заморозок[И все слова, как осенью листва, / Сошли с небес и стали покрывалом, / И я ищу не с музыкой родства, / Не с общечеловеческим хоралом...]Владимир Бененсон: День, когда убили Джона Леннона[...Несмотря на сытый желудок и правильное содержание алкоголя в крови, спать не хотелось, и воспоминания о тех шести месяцах службы под Наро-Фоминском...]Надя Делаланд, Подборка стихов по материалам курса стихотерапии "Транс-формация"[Делаландия - пространство, в котором можно заниматься поэзией, живописью, музыкой, психологией, даже танцами... В общем, всеми видами искусства, только...]Наталия Прилепо: Лодка[Это твой маленький мир. Здесь твои порядки: / Дерево не обидь, не убей жука. / Розовым вспыхнул шиповник, и что-то сладкое / Медленно зреет в прозрачных...]Борис Фабрикант: Стихотворения[Пробел в пространстве залатать стихами, / заштопать строчкой, подбирая цвет, / не наглухо, чтоб облака мехами / дышали вслух и пропускали свет....]
