|
Лиха беда начало
В старой школе
Первые годы я учился в старой
деревянной школе, и там было интересно. Это было
сразу после войны. В школу мы шли через
картофельное поле, которое раскопали в центре
города, потом мимо каких-то ветхих заборов, через
рынок, между длинными рядами, и долго не могли
вырваться из этих рядов и прилавков, и всегда
опаздывали. Каждый день было что-нибудь новое -
кто что принес. Некоторые ребята часто нас
удивляли, и вокруг них толпились все остальные.
Один, по фамилии Наумов, всегда приносил жмых,
кукурузный и подсолнечный, и раздавал кусками, а
от самых больших позволял отгрызать, не выпуская
из рук, и все прикладывались и отгрызали. "Ну, дай
еще, дай..." - и он протягивает желтоватый этот
кусок с черными крапинками семечных шелушек.
Другой, его звали Клочков, чаще всего приносил
заклепки - желтые и красные, черные и синие,
маленькие, тоненькие, и большие - с толстыми
короткими ножками и широкими шляпками. Он, чудак,
менял свои заклепки на фантики, на конфетные
бумажки, свернутые плотным пакетиком, он был
азартным игроком, и даже плакал, если проигрывал,
а его заклепки мы разбивали камнями. Некоторые,
маленькие, взрывались сразу, а по другим надо
было бить сильно и умело, и каждый раз с
замиранием сердца - вот сейчас, вот сейчас... Был
еще мальчик, который приносил особенные
переводные картинки, он говорил, они немецкие,- и
продавал их за еду, и у кого было - давали ему хлеб
с колбасой, которая называлась собачья радость, с
копченым сыром, эстонским, и он всегда был сыт и
доволен. Мальчик по фамилии Котельников часто
приходил с новыми сумками, через плечо, с
офицерскими планшетами, и эти сумки он продавал
старшеклассникам. Его звали Котел, и,
действительно, голова. у него была большая и
тяжелая, лицо с нависающим лбом, а все на лице
было мелкое и терялось - маленький сморщенный
носик, голубые, вечно прищуренные глазки. Он
смеялся и говорил как-то по-особенному, и потом,
когда я услышал голос Буратино по радио, то узнал
нашего Котла. Однажды он зачем-то полез под парту
и долго не вылезал. Сначала мы смеялись над ним, а
он молчал, и стал как-то странно загребать
рукавом школьную грязь и бумажки. Пришлось
спуститься к нему, и его лицо нас испугало -
голубое, с розовой пеной вокруг рта и слепыми
белками глаз... Так было еще несколько раз, а потом
он исчез. Среди этих наших мелких событий
разворачивалась большая борьба двух сил. Один
мальчик, высокий и тонкий, по фамилии Васильев,
боролся за справедливость. Он всегда за это
боролся, и вокруг него толпились слабые и
обиженные, он говорил с ними покровительственно
и властно, собирал вместе, и они ходили после
школы на свалку, а потом он увлекся борьбой и стал
испытывать приемы на своих подшефных. В чем была
его справедливость - я точно не знаю, но он не
хотел, чтобы кого-нибудь бил другой мальчик, по
фамилии Веселов. Васильев своих наказывал, но
Веселов не должен был никого бить. Этот Веселов
был второгодник, гораздо сильней всех, и жил сам
по себе. Он сидел с кем хотел, во время уроков
часто лежал на задней парте, или уходил курить в
коридор - учиться он не хотел. И справедливость
ему была не нужна, он иногда бил тех, кто не дал
ему списать, или не подсказал - и тут же забывал,
снова лежал на парте и ни с кем не объединялся.
Васильева он не любил, но и не трогал, несколько
задних парт было его, он не терпел на них людей из
той компании, жестоко вышвыривал, и снова дремал
там...
Старую школу разрушили и нас
перевели в новое здание. Веселов первым куда-то
исчез, понемногу рассеялись и остальные, пришли
новые, и больше ничего не меняли и не продавали в
коридорах - стало строже, а может и время
изменилось - исчез жмых, пропали заклепки, и
фантики перестали радовать, и за хлеб с колбасой
уже ничего не давали. Теперь все играли в
волейбол, ездили на велосипедах и танцевали на
школьных вечерах. На месте старой школы теперь
сквер, и картофельное поле превратилось в парк,
его назвали - Пионерский.
Оглавление
Следующий рассказ
© Дан Маркович, 1991-2023.
© Сетевая Словесность, 2002-2023.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Ирина Фельдман: Посланница Божественной Любви [Я еще не умею любить, но уже смотрю любви в лицо. Только это не романтическая любовь. Я люблю людей, которые читают мои истории. Людей, которые встречаются...] Анна Аликевич: Религия добра (о сборнике стихотворений Марии Фроловской и Натальи Захарцевой "Антоновка с Авалона") [Радование жизни, способность ощущать счастье цветения и свет надежды прежде всего – отличают творчество героинь материала. Должна ли настоящая поэзия...] Павел Сидельников: Из книги стихотворений "Долгое дыхание" [Восходит солнце. Тем и хороша, / быть может, ночь – наутро оставляет / минуту на прощанье. О, душа! / Сойти б с ума, да ум не позволяет...] Олег Горшков: Пришествие печали [Печаль в твоём вине, твоих стихах, / и в музыке, и в запахах, и в детях. / Избыта боль, куда-то канул страх, / и лишь печаль господствует на свете...] Елена Сомова: Пять рассказов [Не спеши отдавать Божью милость, самой тебе дарованную в виде любви, даже когда просчиталась. Не отдавайся ошибке и не отчаивайся...] Любовь Берёзкина: "Круглый стол" на тему "Тенденции и проблемы современной поэзии", Часть I [Наша задача: попытаться показать литературный процесс изнутри. Для этого совершенно разным, не знакомым между собой представителям литературной среды...] Людмила Свирская: Покой не наступает на Земле [Покой не наступает на Земле, / В весну не открывается фрамуга – / В глухом, непроходимом феврале / Сидим, молчим и смотрим друг на друга...] Пётр Старцев: Билет на море [Наши роботы нас никогда не простят, / Наши роботы нас не осудят. / Наши роботы нам надонатили стяг, / Под которым нас выведут в люди...] |
| X | Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
|