В старой части города был тир.
После войны в нем работал крупный мужчина в
поношенном сером свитере с высоким воротником.
Правой руки у него не было - короткая культя у
плеча, свитер аккуратно завернут и ниже культи
зажат двумя деревянными прищепками. Он молча
следил, как мы стреляли. Иногда неудачливые
посетители жаловались - прицел сбит или ствол
кривой. Он брал ружье левой рукой, прикладывал к
плечу и стрелял почти не целясь - и всегда
попадал. "Все в в порядке" - говорил он
суховато и возвращал ружье... По воскресным
дням здесь было шумно - щелкали выстрелы, утки
крутились и хлопали крыльями, падали трусливые
зайцы, оживала, со скрипом заводилась мельница...
Но я чуждался этих дешевых радостей. Я высыпал
всю свою мелочь и говорил - "в мишень". Хозяин
понимающе кивал, доставал из ящика белый
квадратик бумаги, шел в дальний угол и
несколькими кнопками прикреплял мишень к стене.
Потом зажигал еще одну лампочку - над мишенью, и
отходил к прилавку.
Я смотрел через двурогий прицел.
Далеко в тумане плавал крошечный черный кружок. Я
моргал - высушивал влагу на глазу - и черное
яблоко становилось чуть ясней. Оно пульсировало
в такт биению моего сердца. Мне казалось, что я
лежу и смотрю вверх в далекое черное отверстие в
небе. Дуло ходило вокруг отверстия,
раскачивалось, как башня в ветреную погоду...
Нет, просто невозможно попасть.
В будни народу было немного, и
никто не стоял за плечами, не помогал советами. Я
водил ружьем по мишени и сопел. Сжатый воздух
томился в бронированной камере, замок медленно
поворачивался... Я не дышал. Наконец, тугой толчок
в плечо - и пулька хлестала по фанере. Оставалось
четыре... Хозяин говорил - "подожди", шел к
мишени, всматривался и негромко бросал -
"семерка на трех часах..." Ага, взял правее... И я
снова ложился на широкий деревянный прилавок...
В холодный осенний день в тире
было пусто. Хозяин сидел в углу за крошечным
столиком и пил чай из большой алюминиевой кружки.
"По мишени?..." После пяти выстрелов он подошел к
стене, посмотрел - и ничего не сказал, вернулся и
высыпал передо мной еще пять крошечных пулек.
- Это бесплатно, ты заслужил,
стреляй также... Потом он принес мишень, и мы стали
смотреть. Одна дырочка была на семерке, и одна,
счастливая, на десятке, а остальные лежали
плотной кучкой где-то между девяткой и
восьмеркой. Из десяти - одна в десятке... Я
огорчился, чего же он хвалил меня?... А он говорит:
- Десятка - это талант и мечта, и
немного удачи, а на удачу не рассчитывай -
работай. Сажай все заряды в крепкую девятку.
Скажи себе - дальше девятки - никогда! и так
держись, парень. И тогда десятка к тебе придет.
Я болел и долго не ходил в тир, а
когда пришел, этого человека не было. Какая-то
толстая женщина считала пульки и кричала на
ребят, чтобы не целились, пока она ходит
туда-сюда. Кто-то говорил, что его арестовали, шел
сорок восьмой год. В тире все теперь было не
так, и я перестал ходить туда, а потом начал
стрелять из малокалиберной винтовки в школе.
Главное - чтобы не дальше девятки.
Елена Мудрова (1967-2024). Люди остаются на местах[Было ли это – дерево ветка к ветке, / Утро, в саду звенящее – птица к птице? / Тело уставшее... Ставшее слишком редким / Желание хоть куда-нибудь...]Эмилия Песочина. Под сиреневым фонарём[Какая всё же ломкая штука наша жизнь! А мы всё равно живём и даже бываем счастливы... Может, ангелы-хранители отправляют на землю облака, и они превращаются...]Алексей Смирнов. Два рассказа.[Все еще серьезнее! Второго пришествия не хотите? А оно непременно произойдет! И тогда уже не я, не кто-нибудь, а известно, кто спросит вас – лично Господь...]Любовь Берёзкина. Командировка на Землю[Игорь Муханов - поэт, прозаик, собиратель волжского, бурятского и алтайского фольклора.]Александра Сандомирская. По осеннему легкому льду[Дует ветер, колеблется пламя свечи, / и дрожит, на пределе, света слабая нить. / Чуть еще – и порвется. Так много причин, / чтобы не говорить.]Людмила и Александр Белаш. Поговорим о ней.[Дрянь дело, настоящее cold case, – молвил сержант, поправив форменную шляпу. – Труп сбежал, хуже не выдумаешь. Смерть без покойника – как свадьба без...]Аркадий Паранский. Кубинский ром[...Когда городские дома закончились, мы переехали по навесному мосту сильно обмелевшую реку и выехали на трассу, ведущую к месту моего назначения – маленькому...]Никита Николаенко. Дорога вдоль поля[Сколько таких грунтовых дорог на Руси! Хоть вдоль поля, хоть поперек. Полно! Выбирай любую и шагай по ней в свое удовольствие...]Яков Каунатор. Сегодня вновь растрачено души... (Ольга Берггольц)[О жизни, времени и поэзии Ольги Берггольц.]Дмитрий Аникин. Иона[Не пойду я к людям, чего скажу им? / Тот же всё бред – жвачка греха и кары, / да не та эпоха, давно забыли, / кто тут Всевышний...]
