Приходит время - я осторожно продвигаюсь к краю кровати и спускаю вниз ноги, прямо в старые войлочные туфли. Это деликатная работа. Кровать скрипит и угрожает развалиться. Я - Толстый. И не стесняюсь признаться в этом - я Толстый назло всем. И я копошусь, встаю не зря - у меня гость будет. Мне не нужно смотреть на часы - я чувствую его приближение. Слава Богу, столько лет... И не было дня, чтобы он не пробегал мимо. Он - мой лучший недруг, мой самый дорогой враг. Он - Тонкий. Синева за окнами еще немного сгустится, - и я услышу мерный топот. Это он бежит. Он возвращается с пробежки. Мой сосед, дома ему скучно - один, и после бега он выпивает у меня стаканчик чая. Он поужинал давно - бережет здоровье, а мой ужин впереди. Я ем, а он прихлебывает теплую несладкую водичку. Для начала у меня глазунья из шести глазков с колбаской и салом. Он брезгливо смотрит на глазки - называет их бляшками... готовые склеротические бляшки... А, по-моему, очень милые, сияющие, желтенькие, тепленькие глазочки. Нарезаю толстыми ломтями хлеб, черный и белый, мажу маслом - сантиметр-два... перчик, соль и прочие радости - под рукой...
- Спешишь умереть?..
Я сосредоточенно жую - с аппетитом пережевываю оставшееся мне время...
- А ты его... время... запиваешь пустым чайком... вот убожество...
Он не обижается - насмешливо смотрит на мой живот. Что смотреть - живот спокоен - лежит на коленях и никого не трогает.
- Понимаю, зачем ты бегаешь... Думаешь - долго буду жить - перебегу в другое время... Пустое дело... и никакого удовольствия... Не жрешь... без слабительного давно засорился бы...
- Клизма на ночь... - он довольно кивает... - зато я чист и легок, и все вижу ясно.
- А что тут видеть, что?.. расхлебываем, что наворотили...
Он не спорит, сидит прямо, смотрит в угол светлыми усталыми глазами. "Что у тебя там..." Он каждый раз это спрашивает.
- Что-что... икона. Забыл, что такое?..
- Грехи отмаливаешь?..
- И рад бы, да не у кого...
И каждые раз он изрекает - "это не для интеллигентного человека..."
Я не спорю - с грустью прощаюсь с яичницей и с надеждой берусь за котлеты. Я готовил их с утра и вложил в них всю душу. Если она существует. Если да, то сейчас она переселилась в котлеты. Я снова поглощаю ее, и она, как блудная дочь, возвращается в родное чрево... Котлетки... они долго томились, бедняжки, в кастрюле, под периной, у меня в ногах. Я чувствовал их жар весь день, когда лежал на одеяле под пледом. Постепенно охлаждалось мое тело - и пришла бы смерть, если бы не котлетки под ногой...
- Не отведаешь?..
Он с отвращением качает головой - "ты же знаешь..."
- Может, одумался?
Он дергает плечом - "с ума сошел?.."
Еще бы, котлеты напоминают ему бляшки в стадии распада - побуревшие глазки, изрытые трещинами... Ну что скажешь - псих. Мы старики. Нам вместе сто сорок лет. Одному человеку столько не прожить, ни толстому, ни даже тонкому.
- Что там на улице нового?.. - Я давно ничего не читаю и не слушаю - мне довольно того, что он говорит.
- Переливают из пустого в порожнее.
- А как же - расхлебываем. Душу отменили - и в рай лететь нечем. Вот и решили строить башню до небес -войти своими ногами.
- Ты-то что волнуешься, при твоем весе вообще надеяться не на что...
- Вот и хорошо, хорошо-о... Исчезну, вот только дожую свое время. Буду лежать и жрать... потому что презираю...
- И себя?..
- И себя... а тело, подлец, люблю, как свинья - свое свинское тело, - жалею, холю и питаю...
- Юродивый ты...
- А что... Если видишь, что мир безумен - как по-другому? Надо стать свиньей - и жрать, жрать, жрать...
- Надо бегать - силы сохранять... и спокойствие...
- О-о, эта история надолго - не ври самому себе.
После котлеток - компот, после него - чай с пряниками мятными и шоколадными... И халва!
- Откуда золото?.. Или деньги печатаешь?..
Он думает, что я ем каждый час. А я целый день жду его, сплю или дремлю. Мне жаль его - совсем высох, а не ест, носится по вечерам. "Может, соблазнишься?.." После долгих раздумий он нерешительно берет пряник, откусывает кусочек - "ну, разве что попробовать..." Я исподтишка торжествую... Нет, откусил - и выплюнул - "сладко". Сейчас пробьет девять и он уйдет. У него остались - клизма, душ и постель. Мне осталось доесть пряники и тоже постель. Утром поплетусь в магазин. Я иду по весенней улице в теплом пальто, в валенках с галошами. Пусть смотрят - толстый старый урод, не вписывается в преддверие рая...
Но иногда среди дня выпадает несколько светлых часов. Сажусь за машинку - и живу, где хочу и как хочу... Потом взбираюсь на кровать. Она податлива, вздыхает под привычной тяжестью. Теперь я буду лежать, пока не сгустятся тени и не раздастся за окном знакомый топот... Тонкий бежит...
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
