обратная дорога скучновата
лесная скучновата на бинты
столичные москва не виновата
давно тебя простил москва и ты
меня прости за наши раны-поздны
за этот вялый заоконный бред
который век всё прибывает поезд
всё прибывает а вокзала нет
Помимо основной работы,
периодически входит в разные
финансовые пирамиды,
примеряет на себя.
И перед ним воображенье
свой пёстрый мечет фараон...
Каждый аккаунт считает
потенциально погребальным -
ибо пирамиды рушатся,
хороня под обломками
очередную фараонову мечту.
За ним, как фараоновы собаки,
покорно следуют
скованные одной цепью
рабы-рефералы.
А боги-админы не дремлют.
Поначалу давая внести священные жертвы,
угодные Атону,
затем блокируют его аккаунты,
не позволяя вынести обратно
и малую жертвенную часть.
"Где же ты, моя Нефертити?", -
тихо напевает Эхнатон после очередного краха,
скорбно собираясь на фараонову службу,
и, грустно улыбнувшись своему отражению, бормочет
"эх, на тон пониже бы,
Эхнатон...".
мой внутренний военный дирижёр
то осмысленно машет руками
на больших и малых внутренних же концертах
то внезапно замирает
на безмолвном холодном дне
внутреннего декабрьского чёрного моря
сверху течение доносит амурские волны
прощание славянки на сопках манчжурии
и снова амурские волны
но они его уже мало волнуют
его зовут неслыханные марши
иных духовых оркестров
где он готов проводить вечность
рядовым стажёром
а сам я слышу лишь
обломки гражданских песен есть ли бзна
нежносмо
лайнер ту
хозяину тоже не до любви
когда он заостряет скотобойный тесак
не до любви и ножу
когда его абразивно форматируют
до любви
лишь одному козлу
ещё не знающему
что уготовано его вые
Покупает вино и заходит в дома
ближе к вечеру, после охоты
на последнюю рифму. И сходит с ума
на глазах у такой же субботы.
села бы баба за стол - да ни жопы, ни брюха нет
сварила бы баба щи - да руки-ноги поди поищи
а всё потому что баба
ещё в начале фильма*
сиганула под поезд
что твоя-наша Каренина,
исписав перед этим целый комод блокнотов
одной только фразой: я - Федора!
не утешай нас чуковский
мы знаем какое оно
настоящее Федорино горе
посреди плачущих блюдец
и рыдающих корыт
____________________________________
*"Федора" (1978) - фильм Билли Уайлдера.
вот и нет меня на свете
вот и нет меня в сети
лишь январский мёрзлый ветер
мои блоги посетит
и последние страницы
с них сорвёт и унесёт
даже байт не сохранится
чмоки-чмоки вот и всё
как сказал бы дядя фёдор из простоквашино,
чтобы развернуть тему человека -
надо завернуть тему человека,
а у нас пелёнок (простыни, пледа, савана...) нет
а какой-нибудь советский литературный генерал
письменно приказал бы вполне рядовой (как он думал)
теме человека: "кругом!" -
и она бы послушно развернулась (как он думал) сама
впрочем, она и вправду разворачивается сама -
то в маяковском марше,
то в чайковском вальсе,
то молитвенном песнопении,
то в дневных объятиях,
то в уклонении от ночных...
о, благодатная тема человека,
развернись к истинному передом,
а к лукавому задом
(хотя это может быть чревато...)!
а лучше, как мимино,
сделай разворот под девяносто,
набери десять тысяч -
и, тут же опустись
на холмы грузии,
где тебя давно ожидают
пушкин и лермонтов (не говоря про местных)
развернись перед ними во всей красе
(или в чём есть),
не забудь раскрыть наконец (но аккуратно)
подтемы сисек и духовных подвигов
а я, пожалуй, пойду к любимой -
и мы с ней ласково развернём тебя
милым лицом
к милому лицу
Будда перевоплотился в России.
Работает Борисом Гребенщиковым на лучших сценах страны и зарубежья
(остальное вы (возможно) знаете).
Порой встречается на кухне у Глебушки Фирсова с Сальваторе Кутуньо.
Когда доходят до текилы -
"Соли" - просит Тото -
и БГ запевает "Соль".
Потом, добавив палёного виски с толчёным мелом,
затягивает "Что нам делать с пьяным матросом".
В сгустившейся паузе
некто в синем,
покачиваясь на табуретке,
рассказывает, как на воткинском городском радио
в девяностые годы
в качестве позывных
использовали первые такты
из "Легенды о падшей пионерке Насте".
Будда же, смотря в оба-три на пританцовывающего хозяина,
вдруг выдаёт что-нибудь из "Прибежища" или "Переправы"
и немедля исчезает - вместе со звуком в Глебушкиных колонках.
Просветлённая сырая мать-земля вздрагивает.
Оставшиеся,
понимающе переглядываясь,
наливают полные стаканы пустоты,
краем наблюдая,
как в раннеутреннем нижегородском небе
вырастает его бешеный аэростат.
иногда кажется: положение дел
очень точно отражает пожилой стенд
на стене нашего цеха -
с надписью деревянными клеёными буквами:
ПРОФСОЮЗНАЯ НЬ
всё просто:
за давностью лет -
Ж упало,
З пропало,
даже И осталось в прошлом
НЬ твоя скудна, игемон -
как сказал бы Иешуа,
осуждённый на смертную НЬ,
главе местного профсоюза прокураторов
впрочем, не так уж и скудна
вот, например, в Обратном словаре русского языка
нашлось аж 222 слова, оканчивающихся именно на НЬ
представьте: начинается месяц НЬ,
повсеместно цветёт моя любимая НЬ, особенно лиловая -
а сам я тоже как дерево, к которому обращался владимир киршон,
ища любимую -
уже не молодой качающий головой НЬ,
но ещё и не старый НЬ
пусть не поймут мои друзья - такая НЬ
(что пьют всегда в такую НЬ такую НЬ),
но вы - русская сестра моя НЬ,
китайская сестра моя НЬ,
небесная сестра моя НЬ -
приходите под мою НЬ,
сядьте в мою НЬ,
послушайте мою шуршащую и шелестящую НЬ,
в которой слились
НЬ временная
и
НЬ вечная
но пока писался этот текст,
НЬ профсоюзного стенда оказалась лебединой -
и его отправили на покой
а нам ещё работать и работать
перемещать всякую НЬ
по заводу и вне,
превозмогая матушку-НЬ,
про себя напевая:
я люблю тебя, НЬ -
и надеюсь, что это взаимно
Поэты Нью-Йоркской школы[Поэты Фрэнк О'Хара, Тед Берриган, Джеймс Скайлер, Джек Спайсер, Джон Эшбери, Энн Уолдман, Рон Паджетт и Джо Брэйнард.]Владимир Алейников: СМОГ и снег. Памяти Андрея Битова[Как-то исподволь, незаметно, я привык и к тому, что есть он, что присутствует в мире он, и к тому, что пишет он прозу, говорит - всегда интересно, колоритен...]Миясат Муслимова: "Про черствый хлеб и про вишневый сад..."[Художественное и интеллектуальное неразрывно связаны между собой в поэзии В.Хатеновского, воспринимающего мир глазами художника, но не столько воспроизводящего...]Виктор Хатеновский: Молчаньем твоим обесточен[Молчаньем твоим обесточен - / Скорблю в новогоднюю ночь. / И сумрак московских обочин / Ничем мне не сможет помочь...]Андрей Земсков: Забытая речь[Что ж, прощайте. Гудит пароходик. / Может статься, до будущих встреч / Мы уходим, уходим, уходим - / Зыбь речная, забытая речь...]Мария Косовская: Один день из жизни младшего рекрутера[Сказать, что я не люблю свою работу, значит ничего не сказать. Я ее ненавижу! Она отупляет меня, доводит до тошноты, до апатии, до состояния комы. Сегодня...]Михаил Ковсан: Уловление бабочек в окрестностях Козеболотного переулка[И где бы ни было, в любом времени, своем или чужом, даже таком, где добро не нужно, а любовь бессильна, единственно достойное человека занятие: уловлять...]Василий Костырко: О романе Бориса Клетинича "Мое частное бессмертие"[Роман Бориса Клетинича - это монументальная семейная сага, эпос о бессарабских евреях и их потомках в СССР - дедах, сыновьях и внуках...]Максим Жуков: Бедные люди[Напоминая лицом и прической с кудряшками / заговоривший по-русски фаюмский портрет, / ...]Александр Крупинин: Городские стихи[И белый стих, и снежный мотылёк, / И скрип шагов, и головы прохожих - / Холодный город корчится у ног, / Как будто хочет лопнуть, да не может.....]
