ПЕТРУШКА

Пьеса в четырех явлениях

Действующие лица: ШТАНОВ ГОЛУБЕВА СНЕГИРЬ - ее любовник ПЕТРУШКА ФОКУСНИК

I

Комната, окно, ночь, трое: ШТАНОВ, ГОЛУБЕВА и СНЕГИРЬ.

ШТАНОВ: Ну да - что ты хочешь - ведь он - хочешь чего - человеконенавистник был. (пауза) И как - что ты хочешь - это должно быть все таки хорошо, человеконенавидеть здесь, и - человеконенавидя - хочешь чего - умереть в другой стране, как будто это было на далекой звезде, где живущие, не зная человеческого умирания, превращаются по смерти в воздушный пар или водяную пену, словно русалочка.

пауза

ГОЛУБЕВА: Ты это к чему?

ШТАНОВ: К выпить. Надо выпить.

ГОЛУБЕВА: Так так бы и говорил.

ШТАНОВ: Так я так и говорю.

Разливает.

ГОЛУБЕВА: Ну?

ШТАНОВ: Ну!

СНЕГИРЬ: Не чокаясь?

пауза

ШТАНОВ: Нет, чокаясь!

ГОЛУБЕВА: За что, за смерть чокаясь?

ШТАНОВ: Так ведь не за смерть, мы ведь пили за его смерть, сколько раз пили, ведь он сколько лет как умер, у него уже сын вырос.

ГОЛУБЕВА: Неужели уже вырос?

ШТАНОВ: Так ведь сколько лет, сколько лет! - И он, сын, что ли какой-то латышский князь, и откуда князь, ведь отец не то, что князь, он - что ты хочешь-хочешь чего - даже латыш не был, и любовница его, от которой сын, то же самое, ни княгиня, ни латышка не была, я же ее видел.

пауза

Я был тогда до - да, до именно безобразия влюблен в одну звонарку, помогал ей с колоколами, волочем к борту вдвоем его язык, потом обратно он нас волочет, а она как раз тогда приходила к нам молиться, высокая, кудри у нее были такое коленопреколоненные, белые, я смотрю, а звонарка: "Куда смотришь? Ты смотри..." - у нее совершенно заячий рот, вздернутый к скуле, заячьи глаза, - и начинает рассуждать, что будь бы я Куличонко, ходил с ружьем, она бы мне мерещилась вместо зайцев, ни одного б зайца не убил, все бы только стрелял в этот заячий призрак и, как будто я ему памятник или - что ты хочешь - памятник Пушкину, хочется и в самом деле холить с ружьем или взять церковный уголек и обвести, словно ради высшей похвалы, ее ногу на стене.

ГОЛУБЕВА: Господи, он выпил все, пил и говорил, говорил и пил, у всех, даже мое, - как? - я же даже стакан на стол не ставила!

пауза

ШТАНОВ: Это не я.

СНЕГИРЬ: У меня осталось недопитое в стакане, возьми.

ГОЛУБЕВА: Буду я пить твое недопитое, что ты за дурак, поди к певичкам, у них есть, раз они торгуют, скажи - я буду должна, подожди, стакан оставь, я допью.

ШТАНОВ: Певички торгуют водкой?

ГОЛУБЕВА: А что ты хочешь?

СНЕГИРЬ выходит, впуская в дверь, словно клок тумана, два женских голоса.

II

ГОЛУБЕВА: Я люблю, когда они поют, эти девочки, кажется, что у страны, вместо казенного гимна, появился человеческий голос, человеческие черты, и она спит, сладко спит в горячем сне. - Что-то я пьяна. - Если есть та далекая звезда, где нет смерти, где живущие превращаются в пар, в пену, как будто не жили никогда... - А они похожи на людей, да? нет? - Одно существо говорит другому, что любит, как будто это значит что-то для пены и воздуха, другое говорит, что не любит, что хочется стереть, смыть эту любовь, это небо, эту жизнь, как грим. - Есть же у них театр? - Открой дверь, может быть, они еще поют.

III

Входит ФОКУСНИК с надетым на его руку ПЕТРУШКОЙ.

ФОКУСНИК: Не ждали, да? - Это вам не романс "Моя звезда". - Или - не скажу, что. - А он - скажет, что.

пауза

Потому что не смотрите, что он грязный, как будто из коптильни, будто копчушка, как чушка....

пауза

ЭТО ПЕТРУШКА!

пауза

А потому он сейчас здесь окно вышибет. - И вышиб!
И стены расшибет. - И расшиб!
И небо сорвет. - И сорвал!

пауза

Потому что вы не люди, а если люди, то измазались краской и притворяетесь другими людьми. Ты, дурак, притворяешься несчастным влюбленным, а на самом деле эта дура твоя жена, которая притворяется, что у нее есть любовник, а Петрушка этого любовника вон расшиб. - Потому что он и жену свою расшиб, и судью расшиб, а палача повесил, а черта убил. - И тебя, дура и дурак, расшибет, потому что он Петрушка!

пауза

Но сначала - он начнет поносить правительство!

пауза

ШТАНОВ: Вот только не надо поносить правительство.

ФОКУСНИК: Это почему не надо поносить правительство?

ШТАНОВ: Потому что я люблю правительство. (пауза) Пусть мы глупы, но каковы мы ни есть, - хоть бы с серафическими крыльями, с углем в груди и змеиными зубами - будь нам внятно содрогание неба и полет ангелов, будь у нас открытые, словно у испуганного орла, глаза - без любви к правительству мы ничто, - потому что любовь к правительству долготерпелива и милосердна, потому что всему верит и никогда не перестает, пускай даже прекратятся человеческий язык и разум и вся вселенная!

ПЕТРУШКА: Гос-споди, (пауза) а я еще думал ругать правительство, - а ведь лучше не выругаешь, - не выругаешь лучше, чем этот дурак!

ГОЛУБЕВА выносит из темноты за сорванным небом таз, начиная смывать грим.

IV

СНЕГИРЬ (возвращается): Да что здесь произошло? (Голубевой) Что с твоим лицом? Или это не ты? - и где стены, окно, небо? - Я водку принес, у них была, и певичка говорит: водка на чердаке, мы закопали ее в песок, это замечательная водка, выбьешь пробку, она ударит из бутылки, словно фонтан, а на чердаке принялась меня целовать, говорит, что любит, тут пришла другая певичка, она стала и ее целовать, говорит, что водки нет, что водка в песке в подвале, потому что в подвале тоже песок, та ушла в подвал, а я спрашиваю, давно ли меня любит, а она говорит, что когда увидела зимой закат, похожий на живого снегиря, и еще не знала, что людей тоже могут звать Снегирь, тут пришел Петрушка, оторвал ей голову, а певичка набита тряпьем, пришла другая певичка из подвала, с водкой, стала пришивать ей голову, они поют, они и сейчас поют (начинает петь).

                    Когда, душа, просилась ты
                    Погибнуть иль любить,
                    Когда желанья и мечты
                    К тебе теснились жить,
                    Когда еще я не пил слез
                    Из чаши бытия, -
                    Зачем тогда в венке из роз
                    К теням не отбыл я?
                    
Нет, что же здесь произошло?

© Ростислав Клубков, 2019.
© Сетевая Словесность, публикация, 2019.
Орфография и пунктуация авторские.

Книга отзывов

НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"

Ростислав Клубков: Петрушка: и Анна Эммерих. Маленькие пьесы [И как - что ты хочешь - это должно быть все таки хорошо, человеконенавидеть здесь, и - человеконенавидя - хочешь чего - умереть в другой стране, как будто...] Анатолий Добрович: Загадки Бориса Клетинича [Его недавно опубликованные в Нью-Йорке стихи меня ошарашили. Почему он не показывал нам их раньше, если они были написаны в Израиле лет 15 назад?..] Владимир Гоголев (1948-1989): Зов утопающей жизни [И зов утопающей, тонущей жизни опять... / Недвижимость пищи и вечера дивного след. / Внимай, о народ, отворяя молитвенный рот, / Не меньше, чем...] Михаил Рабинович: ... На границе холода с теплом [То ли табличку повесили: "Переучет" - / там, на окошке божественной вечности дальней, / то ли убрали ее - вот и время течет, / и протекает, как...] Полина Орынянская: Стихотворения [Пока нам не роют окопов с траншеями, / Пока среди ночи не газует под окнами воронок, / Ты можешь спокойно бросаться на шею мне. / Всё ОК...] Сергей Петров: Тонкая материя [Рана, нанесенная мечом, заживёт, нанесённая языком - нет. Главное: оставайся самим собой, не изменяй себе и будешь жить в душевном покое...] Елена Добрякова. "Ни денег, ни товаров у пиита..." [Презентации двухтомника Антологии Литературных чтений "Они ушли. Они остались" и "Уйти. Остаться. Жить" в Санкт-Петербурге и Ленинградской области...] Андрей Иркутский. Вечер памяти Виктории Андреевой у академика Лихачёва [В Культурном центре академика Д. С. Лихачёва в Москве, в литературном клубе "Стихотворный бегемот", руководимом поэтом Николаем Милешкиным, прошел...] Юлия Долгановских: Стихотворения [но я плыла - а что мне оставалось? - плыть / Офелией, рекой, отцом, ребёнком, / зеркальным шаром - быть или не быть - / звучащим жалобно и тонко...] Юрий Рыдкин: Симметрия смерти [так исчезло то / чего никогда не было / но как же всё-таки существенна / и болезненна / эта тоска по отсутствию...] Читайте также: Игорь Андреев: Консультант в Еврейском музее | Андрей Баранов: Синие крыши Дар-эс-Салама | Глеб Богачёв, И всё же живёт | Григорий Князев: Лето благодатное | Михаил Рабинович: Повторение слов | Александра Сандомирская: Дождь и туман | Алексей Смирнов: Опыты анатомирования, Опыты долгожительства: и Опыты реконструкции, или Молодильные яблоки | Татьяна Шереметева: Маленькие эссе из книги "Личная коллекция" | Семён Каминский: Урюк | Михаил Ковсан: Повзрослевшие сказки | Владислав Кураш: Каждому своё | Татьяна Парсанова: На черно-сером бархате небес | Сергей Славнов: Календарь погоды | Сергей Слепухин: Лосев - Неаполь | Ирина Фещенко-Скворцова: Музы Рикарду Рейша - самого таинственного гетеронима Фернандо Пессоа