|
ПОРЫВЫ ВЕТРА С ДРУГОЙ СТОРОНЫ
в развитие теории В.И.Вернадского о ноосфере
субстрат меняется, идеи остаются.
какая разница - кто станет их носителем:
ты, динозавры, червь с летающего блюдца,
соседский сенбернар, глядящий вопросительно?
а я отдал бы предпочтение фасоли,
растущей быстро и с цветами ярко-красными.
так хороша под пряным соусом из сои,
она несёт - великолепные и разные -
идеи равенства - вин розовых и белых,
намёк на превосходство риса над картофелем,
а также то, что мне давно пора обедать,
а ты ушла - и ничего не приготовила...
_^_
Последняя ответственная миссия тов. Я.Волосянина
Волосянин выходил из штаба
будучи причёсанным и лысым;
в этом не найдя противоречий,
потянулся было за расчёской...
Мухосранск, где хлопотали бабы,
копошились тыловые крысы, -
властью, становившейся всё крепче,
вскоре будет назван Ильичёвском.
Обозлясь на спешенных и конных,
он отдал свой выбор вертухайке, -
сильно скособоченной повозке,
прытко увлекаемой лосями.
* * *
...Леонард, присев на подоконник,
тыкал в фаленопсисы нагайкой,
натирая краги жидким воском...
"Здравствуйте, товарищ Волосянин!" -
голос прозвучал излишне бойко.
"Здравствуйте, " - он потянул за вожжи.
Вертухайка, взвизгнув, накренилась:
лоси тормозили неохотно.
Волосянин повернулся боком
и, внезапно, сделался похожим...
"Как две капли - генерал Корнилов!
Я служил под ним в восьмом пехотном, " -
Леонард сканировал сохатых
и поклажу - семо и овамо;
с жёлтым фаленопсисом в петлице
он казался Дафнисом без Хлои.
Волосянин разглядел за хатой
круглый стол с дымящим самоваром.
"Часть официальная продлится
пять минут, не дольше." К ним, в поклоне,
вышли шароварые селяне,
поснимали шапки с оторочкой.
Волосянин покивал неловко,
Леонард не удостоил взглядом.
"Вас давно кормили трюфелями?
Здесь их солят, маринуют в бочках...
Вон, идут кума моя с золовкой,
под руку с четвёртым мужем." "С пятым!" -
Леонард и он, одновременно,
обернулись к женщине, стоявшей
на крыльце. Зачёсанные кверху
волосы, спокойные манеры
выдавали в ней дворянку. "Лена!" -
Волосянин не сдержался. "Яша!.."
Из-за хат, рассыпавшись, как перхоть,
показалась группа офицеров.
Перегар и запах гуталина
быстро приближались... Волосянин
понял всё, стреляя в Леонарда:
хутор захватили мародёры!
Дрёма ожила: кусты малины,
погреба, рассохшиеся сани,
где по вечерам играли в карты,
огород в клочках сухого дёрна...
На ходу затаскивая Лену,
Волосянин прыгнул в вертухайку;
лоси понесли по бездорожью,
инстинктивно загребая - к лесу.
Пулемёт шарахнул в отдаленье.
Он рукой пошарил под фуфайкой:
магазин нагана был порожним,
но под сердцем бесновались бесы.
Пуля оцарапала лодыжку,
следующая прошила рёбра,
и ещё одна вошла в предплечье.
Боли не почувствовав, он выпал
на ходу, ударившись о дышло.
Вертухайка, лосеногим ромбом,
улетала в лес. "Любовь не лечит, " -
пошутил он, чувствуя, как выпас
под щекой становится всё мягче:
шёлковые травы, из погостных,
вырастали между ним и Леной -
плачущей, с поникшими плечами...
"Милая, мы все сыграем в ящик!.."
Волосянин вдруг увидел звёзды
и её глаза, - глаза Вселенной...
И подумал:
смерть была началом.
_^_
универсальный закон сохранения
приближаясь к нему, становлюсь невозможно далёким.
погружаясь в его глубину, незаметно мелею.
мне поведать о нём - не достанет ни воздуха в лёгких,
ни словарных щедрот воспитавших меня поколений.
я его нахожу, но, найдя, совершенно теряюсь
и, себя растеряв, не пойму - что же найдено было.
так порой ощутишь аромат: неизвестная пряность
побывала в шкатулке с твоим кондиментом любимым.
и тебе всё равно - сколько в нём килотонн или унций,
всё равно, что на нём, как на солнце, встречаются пятна...
рассуди: разве можно ему не позволить вернуться,
если он позволяет тебе уходить безвозвратно?
***
вот и всё. но когда ты впервые кого-нибудь любишь,
обжигаясь, царапаясь в кровь, наступая на грабли,
обучаешься - не доверять ни законам, ни людям;
убегаешь, один, к ручейку - и пускаешь кораблик.
а затем - ты растёшь, но становишься мельче и мельче.
и когда в тебе подлинной сущности меньше карата,
видишь в зеркале: вот он, скупой безземельный помещик,
закрывающий с т о й с т о р о н ы двери, окна и краны.
и осиновой ночью сидишь, обратившийся в ухо,
а внутри что-то дрогнет, как будто и там есть осины...
и замрёшь, в двух шагах от него... а снаружи так глухо,
словно вымерли все - от бесснежия лет непосильных.
а в конце понимаешь: ничто никуда не уходит,
подчиняясь законам бернулли и джоуля-ленца.
засыпаешь - и видишь во сне: твой смешной пароходик
всё плывёт по реке, в глубине амазонского леса.
_^_
mеmеntо
не успел моргнуть - и вот, по графику,
время паковать себя в дорогу.
в сумке - жидкий ланч и фотографии.
выронить их, что ли, за порогом?..
"больше трёх оставить не получится."
если так, я выбираю эту,
где, с усмешкой, превращаюсь в лужицу
лунного рассеянного света.
и ещё одну, где я у берега,
освещённый солнцем на закате,
- вылитый Колумб, открыв Америку, -
вышел улыбающимся в кадре.
а на третьей я, разоблачившийся,
хохочу до слёз, в одном исподнем.
самым резвым из весёлых поросят, -
пусть они таким меня запомнят.
мёртвых глаз ледовые промоины,
словно айсберг в середине лета.
се, раб Твой - и кажется, что боли нет...
пусть я не запомню даже это.
видишь поле жёлтых одуванчиков
в жаркий, но не слишком жаркий, полдень?
и себя, с лежащей на руке щекой...
вот таким меня ты и запомнишь.
_^_
Сплавляясь вниз до Астрахани
/где-то автобиографическое/
Приятель перечитывал Коран, я что-то сочинял, как юный Чехов...
Дом на воде - (не то, чтобы корабль, а нечто вроде Ноева Ковчега) -
покачивался, мирно, на волнах, принявший форму плоскодонной лодки,
и между постояльцами война казалась неизбежной, ибо плотность
свободных мест в Ковчеге такова, что невозможно не мешать друг другу.
Богоугодный Ной не знал коварств - (симптомов победившей Кали-юги), -
поэтому ему не довелось дурачить верных спутников, пытаясь
заныкать флягу, целое весло, орехи и изюм.
Порезав палец
на отмели ракушкой, ты сидишь в бесформенной и выцветшей панаме
безлюдного пространства посреди, где ветер сонно волны погоняет.
И нет вокруг ни уток, ни китов, ни кракенов, ни даже крокодилов, -
лишь ты и твой приятель-молоток, считающий Коран необходимым
для путешествий, как моряк - журнал (с эротикой), а дзен-буддист - циновку.
Река с теченьем п о д и ветром н а д поверхностью, где в арабесках ломких
утонут - серо-розовый закат, и недомуэдзиненный приятель,
и выдуманный 25-й кадр, в котором был проявлен ты, - изъятым
из всех воображаемых картин, из всех реалистических контекстов, -
далёк и неправдоподобно тих, посаженный и пригнанный "по месту".
И вдруг - тебе уже не двадцать пять, а, в самом крайнем случае, двенадцать.
Волна отлива катит время вспять и обнажает дно перегринаций...
И мертвецы, родившись под землёй, вдруг оживают и, всё молодея,
брачуются, ругают зимний клёв и неортодоксальные идеи,
а после превращаются в детей, с уверенностью в том, что так - нечестно,
и быстро уменьшаясь, чтоб затем, в зародышевой стадии, исчезнуть.
И Волга - (если это, впрямь, она) - плескливо обмирает в тихом шоке,
заметив, что тобой полным-полна,
пока комар тебя целует в щёку.
_^_
Прогулки по Белгрэйвии
Весенний дождь стихал, и в свете радуг
Вечерний город вспыхивал и гас.
Центральный Лондон: парки за оградой, -
Анахронизмы мифогенных каст.
Я вышел на Оранжевую площадь,
И Моцарта знакомый силуэт
Мне показался тяжелей и проще.
Ах, Моцарт, ты бы вызвал на дуэль,
Из-за жены, какого-то Геккерна?
О, сколько сил у занемогших дядь
И способов, чтоб проучить неверных,
В крестовые походы не ходя!
Я сам давно сражаюсь в одиночку,
И в самосозидательной войне
Нашёл существования источник, -
Причину обращения планет.
Представим: группы тел, покрытых шерстью,
А в центре конурбации - леса...
Допустим, Бог желает совершенства. -
Тогда Он принуждён всё делать Сам!
И вот, чем дольше я гляжу на Бога,
Тем меньше знаю - ч т о т а к о е Бог...
И вижу бесконечную дорогу
Длиной в один-единственный прыжок.
_^_
unusuаl in yоu
...Он пришёл, замотанный старый человек.
где-то сел - и слушает, не смыкая глаз.
в чёрно-белой, сумрачной, ледяной Москве
слушает внимательно - каждого из нас.
небо наливается кровянистой мглой,
до рассвета улицы заметает снег.
человек задумался... человек не злой, -
Он постичь пытается нашу речь во сне.
коммуникативности чужда эта речь;
человек запутался: кто нас разберёт,
разных и отчётливых - о дневной поре,
ночью - одинаковых, как стволы берёз?..
...перед пробуждением я тону в Его
полных невербальности, голубых, как лёд...
вспыхивает лампочка, 220 вольт,
и врубает приводы речевых колёс.
_^_
элизия
монахи не любили повитух:
боялись их и обращались скверно.
но так и неизвестно - чьих потуг
венцом стал симбиоз "охоты" с "ведьмой".
...на площади вечерняя толпа,
очнувшись от всегдашнего скучанья,
галдела. "негде яблоку упасть, " -
сказал кюре на лошадёнке чалой
и, спешившись, приблизился к столбу,
обложенному хворостом. подумал,
прокашлялся и, испытав сумбур,
смятенно предложил седой колдунье
раскаяться в содеянных грехах,
признаться в ворожбе и чернокнижье.
её глаза скользнули по рукам
с распятием - и опустились ниже...
предчувствуя соблазн, кюре застыл,
как будто был по пояс в землю вкопан.
её безумный смех, вид ног босых
и пламени бушующего кокон
сменялись, оскверняя всё сильней
его души мелеющий источник,
мешались, как видения во сне...
ужасный вопль простоволосой дочки,
пытавшейся протиснуться к костру,
но быстро остановленной заслоном,
не заглушил сплетённых пальцев хруст.
горячий ветер отдавал палёным...
он взял её к себе. он дал ей кров.
но девочки надломленный рассудок
не позволял ей ни доить коров,
ни прибирать, ни даже мыть посуду.
кюре, невольно, ощущал протест
и часто думал, отправляя службу:
зачем Ты сохранил жизнь сироте -
надмирной, бесполезной, непослушной?..
Тебе она молчит. Тебе поёт.
утешившись в Тебе, она не ропщет...
но Имя сокровенное Твоё
теперь на несогласную короче.
_^_
негромогласное
окно открыто
если воздухом снаружи
наполнить лёгкие то кучевым стадам
скользящим вдоль и отражающимся в лужах
придётся сдаться и отправиться туда
где море ждёт полётов херринговых чаек
и без твоих сандалий выглядит больным
вдали от мест где ветер провода качает
и оглушительной природы тишины
_^_
|
© Чёрный Георг, 2011-2025.
© Сетевая Словесность, публикация, 2011-2025.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Андрей Бычков. Человек знака [Как обычно некто не знал, что ему делать, забывал, что сделать хотел, вроде бы решал и снова застывал в своей нерешительности. Вдруг обнаруживал себя...] Владимир Буев. Обнять не обнятое [Репортаж с первого из вечеров, посвящённых 11-летию арт-проекта "Бегемот Внутри".] Изяслав Винтерман. "В неразбавленной воде, в глубине песка" [Все линии вдруг стянутся к одной, / соединятся в непредвзятой точке. / И жизнь, и смерть стоят на проходной – / я предъявляю пропуск на листочке...] Дмитрий Мальянц. На распахнутых ладонях [Февральским снегом падают века, / На антресоли в банках бродят вишни, / Останутся ржаветь в черновиках / Простые незатейливые вирши...] Лана Яснова. Из прошлого в настоящее [Владельцам небогатого улова, / нам так привычна рыбья немота / и вера, что сумеет правда слова / сравниться с правдой чистого листа...] Михаил Поторак. Шары, светящиеся в темноте [Наверное, это моменты, когда я бываю необъяснимо счастлив, разлетаются вот такими шарами, и в них заводятся отдельные какие-то маленькие миры...] Татьяна Горохова. "Я не жду, когда красота спасет мир, я активно ее сохраняю" [Обнаженка притягивает. Однако современные люди со своим культом одежды, с вечной погоней за модой закрывают свою суть – свои тела...] Дмитрий Аникин. Царь Эдип [Беда большая. Мор великий в Фивах. / Ходил слепец пророк узнать, за что / такое нам. И в храме объяснили: / есть, дескать, нераскрытое убийство...] Илья Будницкий. После оттепели [Всё это – свет, но ты живёшь в тени, / Проходит жизнь в неслышном промежутке, / Со всех сторон огни, огни, огни – / И многие пугающи и жутки...] Александр Заев. Акварели [Жизнь безоблачна и блаженна, / когда дождь омывает крышу, / тихо в окна стучит и в стены, / и я только вот это слышу...] |
| X | Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
|
