 |
|
Вадим Ярмолинец
[Написать письмо] 
Родился в 1958 году в Одессе. В те годы это был чудесный город. Я рос на улице Баранова, бывшей Княжеской, про которую пелось в песне - "на княженской малине они астанавились, они астанавились атдыхнуть". В соседнем доме жили до эмиграции Бунин и его друг художник Нилус. В мои годы во дворе их дома стоял по пояс в деревянном ящике с землей каменный красноармеец - символ победы над старым миром, Буниным, Нилусом и другими. Вокруг сушилось на веревках белье, за занавесками открытых окон злобно шипели сковороды.
Лето мы проводили на даче на 16-й станции Большого Фонтана. Семья дышала морским воздухом и ела помидоры, пахшие горячей землей. На диком пляже у монастыря - летней резиденции Московского патриарха - можно было ловить бычков прямо под прибрежными камнями. Осенью отец делал домашнее вино. На кухне стояли десятилитровые бутыли под водным затвором. Мы наблюдали, как из трубок выбираются и растут пузыри воздуха.
В школе я уделял столько внимания Хендриксу, Роллингам и Цеппелину, что попасть в ВУЗ не смог, а был определен в техникум советской торговли, из которого пошел в армию. Вернулся со службы другим человеком. Поступил на факультет романо-германской филологии Одесского университета.
После окончания университета начал работать корреспондентом газеты "Моряк". В 1989 году в журнале "Парус" вышел рассказ "Чери-Чери леди". Это была моя первая большая литературная публикация. В том же году с Сергеем Четвертковым написал сценарий фильма "Час оборотня".
Работа в газете помогла мне очень быстро обнаружить, насколько регламентирована моя жизнь в провинциальном городе. Следующим логическим шагом для меня должен был бы стать переезд в Москву. Этот шаг сделали до меня многие старшие коллеги: Лившин, Лошак, другие. Но чтение Солженицына, Зиновьева и многих других, живших на Западе, авторов, привело меня к убеждению, что иметь дело с этой властью нельзя ни в Одессе, ни в Москве. Мы уехали в США. Тогда, в 1989-м, советская власть представлялась непоколебимой, вечной.
В 1990 семья поселилась в Нью-Йорке, где я узнал, что "Час оборотня" снят на одесской киностудии и рекламируется в прокате, как "первый советский фильм об оборотнях". Это был момент, когда я, кажется, пожалел, что уехал, но жалел недолго. Я уже приступил к работе в нью-йоркской газете "Новое русское слово", жизнь налаживалась. В работе в НРСлове был годичный перерыв. В 1996 году я был уволен нанятым для освежения эмигрантской крови новым редактором - писателем Георгием Вайнером за непослушание. В течение года "в изгнании" издавал и редактировал еженедельник "Русский репортер". После увольнения Вайнера, чьи животворные способности оказались сильно преувеличенными, был возвращен на должность редактора городских новостей.
Проза печаталась в журналах "Столица", "Октябрь", "Волга" (Россия), "Время и мы", "Вестник", "Слово-Word" (США), "22", "Иерусалимский журнал" (Израиль), "Крещатик" (Германия) и др. В 2000-м году стал победителем интернетовского конкурса "Тенета" в категории "Сборники рассказов", конкурсов "Сетевой Бродвей" и "Сетевой Дюк", а также лауреатом приза книжного магазина "Озон" "за любовь, которую придумали русские".
Женат, отец двух орлов.
Кроме пейзажа
Рассказ
(23 марта 2005)"Порш" с бетоном и БМВ - без
Бруклинские рассказы
(15 мая 2002)Проводы
повесть
(17 сентября 2001)
НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" Светлана Богданова. Попробуй не засмеяться [Я знаю, что сейчас мое путешествие прервется, и мне надо все запомнить и все записать. Поезд старательно подыгрывает мне, выводя под занавес на свою сцену...] Мила Борн. Другая Агата, или искусство стать невидимым [Загадочная история исчезновения Агаты Кристи. Что произошло и, главное, почему? Это стало не просто газетной сенсацией, но и глубоким психологическим...] Акоп Арутюн. Стихотворения [Я останусь с сухими глазами, – / свежим, / как возлюбленный солнца...] С. К. К. (Сергей Кудрин). Танцпол для парапсихологов [Прочесать лебедем / Вышний Стонхедж. / / Попросить Мерлина / Оживить булыжники.] Елена Бородина. Белый шум [Всё тот же хрупкий лист неповторим / в своём полете ветреном, бесстрашном / из неба в бесконечность – Бог бы с ним. / Вот – новый день, / а что...] Аркадий Паранский. У Печоры у реки... [Это было чудо какое-то – поле белых астр. Но самое поразительное: среди белого, напоминающего пушистое покрывало, пространства алели ярко-красные, почти...] Вахтанг Чантурия. Восемь бит [Восьмая часть меня живет в мире восьмибитной игры о праздно шатающемся по пыльным улицам большого города пьянице...] Юлия Великанова. Что же значило это странное "memory postum" (О поэтическом сборнике Милы Борн) [Перед нами поэтические тексты прозаика и драматурга. Это чувствуется в каждой строке. Непрерывное повествование, нарратив, впрочем, чрезвычайно поэтичный...] Борис Кутенков: "Поэты останутся в истории не по эстетическим соображениям" [Телеграм-беседа с поэтом и критиком Борисом Кутенковым в рамках проекта Андрея Войнова Voinovpoetry: "20 вопросов Борису Кутенкову".] Лора Катаева. Ласточки наших слов [Всё – молчание, тайна, но истины не видать. / Нам бы выстоять, искренний мой, залетай сюда, / Это небо глотай до упаду – и ешь, и пей, / Просто...] Лана Юрина. На грани [Пока не время – пой, летай, кружись, / хватай в охапку солнечные блики! / Ещё чуть-чуть – и я тебя окликну, / и обниму, и расскажу про жизнь...] Читайте также: Ольга Андреева. Ищу, на что бы опереться | Владимир Буев. "Бог его знает, что несешь, стоя с утра под душем..." | Дмитрий Гвоздецкий. Мой сын напишет не хуже | Георгий Жердев. Четыре четверти | Яков Каунатор. Времена не выбирают | Николай Милешкин. "Самый главный процесс – отделение тьмы от света..." | Ашот Наданян. Подстриженные мысли | Айдар Сахибзадинов. Синёва: и Осенний сон | Людмила Свирская. Я успела в последний вагон | Елена Ханова. Разновеликие цветы | Дмитрий Аникин. Царь Эдип | Илья Будницкий. После оттепели | Владимир Буев. Обнять не обнятое | Андрей Бычков. Человек знака | Изяслав Винтерман. "В неразбавленной воде, в глубине песка"
