ВРЕМЕНА ЖИЗНИ

1.

Она летела через лето.

Яркое, беззаботное, штапельно-весёлое лето.

Цвели ромашковые луга, синело прозрачное небо, звонко постукивали гвоздики-каблучки, и менялись, как платья, друзья и знакомые.

Необязательность встреч, лёгкость прощаний... ни слезинки, ни сожаления; плыла по жизни на светлом облаке, уверенная: так будет всегда.

- И везёт же тебе! - восхищалась Наташка.

- Ох, доиграешься, - вздыхала мама. - Восемнадцать уже: не мешало бы остепениться.

- Остепениться? - смеялась она. - Это не для меня.

- А что для тебя?

- А для меня - как в песне:

Я так хочу, чтобы лето не кончалось, Чтоб оно за мною мчалось, За мною вслед...

* * *

Наказали её одиночеством.

2.

Она брела через осень.

Задумчивую тихую осень.

Тускло желтели в лужах опавшие листья, птицы пели прощальные песни, погасли в небе яркие краски, и негромко стучали в окно равнодушные пальцы-струйки.

Телефон замолчал.

Она звонила сама, но те, кто так недавно добивались её внимания, словно сговорившись, отвечали, что заняты.

Заняты? Ну и пусть!

Она тоже найдёт себе дело: поступит маме на радость в какой-нибудь институт, вот только в какой? Не в медицинский же: слышать стоны и жалобы нездоровых людей! И не в пед, как Наташка: проверять каждый вечер тетрадки и воспитывать чужих непослушных детей. Остаётся технический, но ведь там этот ужас: черчение! Изометрия, аксонометрия... только не это!

В ту унылую осень мама слегла: лейкемия.

Больницы, анализы, переливания крови...

В палате шесть человек.

* * *

Наказали её состраданием.

3.

Она шла через зиму.

Неспешную, ледяную.

Ослепительный снег - словно белые стены больничной палаты.

- Доченька, какая же ты у меня золотая, - последнее мамино...

Застыла природа - и застыла она.

Институт - и домой. Институт - и домой.

Мягкие тапочки, мамин плед, латынь, анатомия, онкология...

Окно в загадочных нежных узорах, снежинки танцуют под фонарём.

Зачёты, экзамены... год за годом.

Иногда прибегала Наташка:

- Всё зубришь? Отвлекись! Помнишь, как в медицинский идти не хотела?

- Помню. И как маме помочь не могла - тоже помню.

- Ты - как Снежная королева, - вздыхала Наташка. - Так и молодость пролетит - не заметишь. Пойдём к нам! Послушаешь, как Алёнка лепечет, попробуешь Димкины фирменные беляши: он у меня на все руки мастер, даже готовить умеет. А медицина твоя подождёт.

- Нет, Наташа, не обижайся.

- Не узнаю я тебя, подруга.

- Я и сама себя не узнаю.

***

Наказали её надеждой.

4.

Она бежала через весну.

Снова цокали невысокие каблучки, пели весёлые птицы, бушевала сирень, и звенели ласковыми колокольчиками нежные ландыши.

Больница, обходы... накрахмаленный белый халат...

Ах, если б случилось чудо, и мама ожила хоть на день, хоть на час - как бы гордилась она остепенившейся дочкой, как радовалась, что работа её любима, коллеги доброжелательны, и телефон давно не молчит. У неё есть друзья, и не только Наташка прибегает поделиться своими проблемами.

И ничего, что не нашла она свою половинку: и без этого люди живут.

* * *

Наказали её любовью.

© Евгения Серенко, 2021-2025.
© Сетевая Словесность, публикация, 2021-2025.
Орфография и пунктуация авторские.

Книга отзывов

НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"

Светлана Богданова. Попробуй не засмеяться [Я знаю, что сейчас мое путешествие прервется, и мне надо все запомнить и все записать. Поезд старательно подыгрывает мне, выводя под занавес на свою сцену...] Мила Борн. Другая Агата, или искусство стать невидимым [Загадочная история исчезновения Агаты Кристи. Что произошло и, главное, почему? Это стало не просто газетной сенсацией, но и глубоким психологическим...] Акоп Арутюн. Стихотворения [Я останусь с сухими глазами, – / свежим, / как возлюбленный солнца...] С. К. К. (Сергей Кудрин). Танцпол для парапсихологов [Прочесать лебедем / Вышний Стонхедж. / / Попросить Мерлина / Оживить булыжники.] Елена Бородина. Белый шум [Всё тот же хрупкий лист неповторим / в своём полете ветреном, бесстрашном / из неба в бесконечность – Бог бы с ним. / Вот – новый день, / а что...] Аркадий Паранский. У Печоры у реки... [Это было чудо какое-то – поле белых астр. Но самое поразительное: среди белого, напоминающего пушистое покрывало, пространства алели ярко-красные, почти...] Вахтанг Чантурия. Восемь бит [Восьмая часть меня живет в мире восьмибитной игры о праздно шатающемся по пыльным улицам большого города пьянице...] Юлия Великанова. Что же значило это странное "memory postum" (О поэтическом сборнике Милы Борн) [Перед нами поэтические тексты прозаика и драматурга. Это чувствуется в каждой строке. Непрерывное повествование, нарратив, впрочем, чрезвычайно поэтичный...] Борис Кутенков: "Поэты останутся в истории не по эстетическим соображениям" [Телеграм-беседа с поэтом и критиком Борисом Кутенковым в рамках проекта Андрея Войнова Voinovpoetry: "20 вопросов Борису Кутенкову".] Лора Катаева. Ласточки наших слов [Всё – молчание, тайна, но истины не видать. / Нам бы выстоять, искренний мой, залетай сюда, / Это небо глотай до упаду – и ешь, и пей, / Просто...] Лана Юрина. На грани [Пока не время – пой, летай, кружись, / хватай в охапку солнечные блики! / Ещё чуть-чуть – и я тебя окликну, / и обниму, и расскажу про жизнь...] Читайте также: Ольга Андреева. Ищу, на что бы опереться | Владимир Буев. "Бог его знает, что несешь, стоя с утра под душем..." | Дмитрий Гвоздецкий. Мой сын напишет не хуже | Георгий Жердев. Четыре четверти | Яков Каунатор. Времена не выбирают | Николай Милешкин. "Самый главный процесс – отделение тьмы от света..." | Ашот Наданян. Подстриженные мысли | Айдар Сахибзадинов. Синёва: и Осенний сон | Людмила Свирская. Я успела в последний вагон | Елена Ханова. Разновеликие цветы | Дмитрий Аникин. Царь Эдип | Илья Будницкий. После оттепели | Владимир Буев. Обнять не обнятое | Андрей Бычков. Человек знака | Изяслав Винтерман. "В неразбавленной воде, в глубине песка"