ОЗЕРО

Конечно, расскажи я об этом в обществе, надо мной посмеются. Есть у меня странности, от которых не могу избавиться. Это, наверное, душа болит и получается: я - душевнобольной.

Можно назвать это и состраданием. Но разве есть душа у божьей твари, чтоб ей сострадать? Тем более у муравья, у мошки? Ведь если отцы-святители, твердящие "не убий", трапезничают убитой дичью, значит, считают, что души у птичек нет.

И я, богохульник, по утрам на кухне вылавливаю на окне спичечным коробком ос и мух и выпускаю в форточку. Видя на пути муравья, отвожу ступню. Смеетесь? Мелочь? А что - размер души зависит от массы тела? И слона жальче - душа у него больше, чем у муравья? А душа человечья - не овечья. Она качественнее? Ха-ха! Не путайте душу с пресловутым айкью. Душа - это осознание, пусть и не критическое, собственного я. То есть всякая тварь и мелочь, порхая и радуясь, ощущает, что она ЕСТЬ. Это и есть душа!

У нас за поселком, у самой опушки озеро. Не озеро. Так себе пруд. Стоит, огороженный соснами, и потому на дне много хвойных игл, мягких, щекочущих ступню, когда наступишь. Вода красная, свекольная, уже цветет, а к концу лета становится как кисель, после купания этот кисель подсыхает и пленкой стягивает кожу.

Но купаться в пруду одно удовольствие.

Нынче, как потеплело, первым делом пошел на пруд.

Сижу, гляжу на воду. Летают стрекозы, шмели... хорошо. Так бы и сидел век.

Сверху плюхнулась шишка, отвалила вбок, как поплавок. Крутит ее течение, рожденное подводным ключом.А вон бьется на поверхности мотылек. Бедняга! Вода для него гибельна, она как клейстер. Не вынуть из нее крылышко. Водяной паук на коньках равнодушно катит мимо, нет, чтобы помочь утопающему!

Беру прут из кострища, вытянувшись, сажаю мотылька на кончик, стряхиваю в траву - живи! Чего мне стоит?

А вон несет еще бедолагу, это уже не мотылек, а почти что бабочка. Достаю прутиком. Живи и ты! А вон того, кургузого, не достать. Приходиться лезть в воду. Откуда ж их столько сегодня?!

Всех спасаю. Всякому дана душа.

Ну, теперь можно и нырнуть самому. Плыву до середины. Дальше любимое - перевернулся на спину, глядеть на облака. Мир прекрасен! Всем хочется жить. Особенно летом!

Плыву к берегу. Ба! - перед самым носом трепещет. Утопил одно крылышко, а другим машет, зовет. Толстенький, короткий, в зеленой тельняшке, наверное, по жизни весельчак и, будь человеком, умел бы на аккордеоне. А тут ни за что гибнет!

Руки заняты. Как быть? Тихо подныриваю, тихо всплываю - и гармонист у меня на темени.

Плыву к берегу, как МЧС, а вот и второй матрос! Что - их плот потерпел крушение? Черпаю ладонью и вместе с водой лью-сажаю опять себе на плешь, плешь у меня с бортиками.

Выхожу на берег, сгибаюсь, трясу головой. Матросня падает, валяется, будто после попойки, но приходит в себя и карабкается прочь.

Пора одеваться. Но глаз - он востер, высмотрел: крутит в серой пыльце бабку-коровку. Бабка-коровка - это свято! Улети же на небо! Эх, толстая да неуклюжая. Видать, пенсионерка.

Шагаю домой через поселок. Гляжу в сады и огороды. Хорошо, легко на душе, будто я тимуровец, а это мое пионерское лето!

А что дома я буду кушать? Конечно, кашку! Я давно уже вегетарианец.

Смеетесь? Смейтесь.

10 ноября 2015 год  

© Айдар Сахибзадинов, 2015-2020.
© Сетевая Словесность, публикация, 2016-2020.
Орфография и пунктуация авторские.

Книга отзывов

НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"

Алексей Смирнов: Концерт на карантине [Вот разные рыбы, - благожелательно отмечал господин Лю, шествуя через рынок. - Вот разные крабы. Вот разные гады, благоухание которых пленяет... / ...] Татьяна Грауз. Прекрасны памяти ростки [Татьяна Грауз о самых ярких авторах второго тома антологии "Уйти. Остаться. Жить", вышедшего в 2019 году и охватившего поэтов, умерших в 70-е и 80-е...] Татьяна Парсанова: Пожизненно. Без права переписки [Всё чаще плачем, искренне, как дети... / Всё чаще в кофе льём слезу и виски... / Да кто же знал, что нам с тобою светит - / Пожизненно. Без права...] Ирина Ремизова: За птицей [когда - в который раз - твой краткий век / украдкой позовёт развоплотиться, / тебя крылом заденет человек, / как птица...] Алексей Борычев: Обречённость [Бесполезная пустота. / Кто-то... Что-то... А, может, нечто... / И весна, как всегда, не та. / Беспричинно бесчеловечна...] Братья Бри: Живой манекен [Прежде я никогда не испытывал тяги к игре, суть которой - заманить чей-то разум, чьи-то чувства в сети, сплетённые из слов. Я фотохудожник, и моё пространство...] Наталья Патроева, Юрий Орлицкий. Настоящий филолог, умеющий писать стихи [В "Стихотворном бегемоте" выступила петербургский ученый и поэт Людмила Зубова.] Сергей Слепухин: Блаженство как рана (О книге Александра Куликова "Двенадцать звуков разной высоты") [Для художника на Дальнем Востоке нет светотени. Здесь отсутствие светотени и есть свет...] Александр Куликов: Стихотворения [В попутчики брал я и солнце, и ветер, и тучи. / Вопросами я и луну, и созвездия мучил. / Ответы на травах, каменьях и листьях прочел, / и кто-то...] Максим Жуков: Она была ничё такая [На Пешков-стрит (теперь Тверская), / Где я к москвичкам приставал: / "А знаешь, ты ничё такая!" - / Москва, Москва - мой идеал...] Читайте также: Мария Гладцинова: Чем-то летящим ещё | Ирина Кадочникова: Из цикла "Рассказы" | Семён Каминский: Шутики мистера Калименко | Никита Николаенко: Конец стоянки | Сергей Пагын: Между небом и тихой землёй | Вячеслав Тебенко: На своей стороне | Галина Булатова: Дагестанский дневник | Владимир Полетаев (1951 - 1970): Женщина под снегопадом | Айдар Сахибзадинов: Выпускник: и Первая осень в Урюме | Елена Севрюгина: Яблоко смысла | Светлана Холодова: Инвариант | Ростислав Ярцев: Выход с твоими вещами | Владимир Алейников: Париж и СМОГ | Владимир Алисов: Время молчания | Михаил Метс: 1939