через рубашку, без души
теперь мне спину чешет ветер,
и больше - никого на свете.
ночная трасса вне машин;
неразделённая мигрень
включила функцию прищура -
под фонарём пора понуро
идти на собственную тень,
пиная камушек вперёд.
со мной в песок проходит время,
по идиотской теореме
ничто никак не настаёт,
лишь перемалывая грязь.
выводит мальчик на заборе:
"от высыханья только в море
спасётся капля, растворясь".
всё держалось на чеховском честном слове.
с ума кубарем насмерть слетело то есть
что в Страстную с усилием я усвоил:
сила духа, уверенность, трезвость, совесть..
кончив веру, надежда пошла этапом.
я смотрел в стакан, щуря глаз, как снайпер.
рыло злое утро втихую сапа..
от такого бы и Антон Палыч запил.
или б стал врачом и лечил болезни,
рассекая боль, как лихой наездник..
книжку б написал, что ещё полезней..
про любовь, конечно.. любовь? да, хер с ней.
в человеке всё должно быть прекрасно.
в человеке всё. человек - раскраска.
а прекрасно там, где есть Бог - но нас нет.
всё. рассказ рассказан. и снова Пасха.
О чём же мне сказать, ей-богу,
Когда останемся вдвоём?
Что верю в Бога я немного -
И то - лишь глядя на неё?
О том, что в первый раз охота
Послушать, что там - на уме..
Про что угодно, хоть про что-то,
Но только бы не обо мне..
Что всё предугадал рассудок,
Но я его на время стёр?
Ведь разве вокруг нас не чудо -
Вода, деревья, ночь, костёр?
О том, что это что-то значит?
И, потеряв, смущаясь, нить,
Я так скажу, конечно: "знаешь,
Я не умею говорить".
я хочу тебя наизусть
выучить словно молитву
чтобы увидеть проснувшись
как мы пишемся слитно
как небо и облака
как море и снова море
как твоя рука и моя рука
как законченная история
я хочу тебя наизусть
чтобы скучать чертовски
чтобы совсем не трусить
не думать о том что после
что выпадет то и пусть
нам ли вообще удивляться
знать бы тебя наизусть
восхищаясь импровизацией
я когда-то любил юг
теперь я и там за лишнего
теперь я тебя люблю
объявляю во всеуслышанье
пока хватит мне сил и чувств
пока ты не отыщешь лучшего
обязуюсь тебя наизусть
выучивать
время шло себе назло -
всем часам на зависть.
"мы с тобою чтобы что
в это подвязались?" -
вопрошал я. из-за штор
месяц, улыбаясь,
"вы" - как эхо - "чтобы что
в это подвязались?"
ветер встрепенул стекло,
комнатушка сжалась.
"мы с тобою чтобы что
в это подвязались?
по серьёзу - чтобы что
принимаем позы?" -
удивилась ты, как шторм,
разбросавши порознь
надышавшихся мечтой
нас с тобою. малость
в ту секунду "чтобы что"
знающих, казалось.
Я остался здесь, в России,
Потому что не просили.
Потому что водка в силе.
Рефлексии - в сорок раз.
Я остался жить в России,
Чтобы смыслы не косили.
Что б сказал ты, коль спросили:
"Что остановило вас?".
чо-то очень мне не очень
чёрный холод осень точит
тычет капли в капюшон
я вконец рассредоточен
забываю между прочим
что такое хорошо
забываю всё такое
улица рычит рекою
вышедшей из берегов
требует луна покоя
требует волна прибоя
требует нога шагов
только нечего ответить
мне на требованья эти
кроме небо не лит-ри
как один эстет заметил
половинки есть на свете
есть но половинок три
вот и делай всё что хочешь
красным в белый крась полночи
или белой в красный крась
чо-то очень мне не очень
чо-то осень мне не осень
чо-то капля дразнит глаз
когда решит надежда удаляться,
и малодушие вручит с размаху пять,
попробуй удивлять и удивляться
тому, что в состояньи удивлять.
и, с книжной полки протирая пафос,
произнеси, запрыгнув в карусель:
"пусть двести лет прошло, но всё же я вас...
любовь ещё угасла не совсем".
и земля не берёт воду,
и огонь не спешит воздух
согревать; лист уже подан -
остаётся пихнуть просто,
и войти в чёртов круг, в осень,
в никуда, в сероту ночи,
с небывалой мечтой порознь,
а с бывалой - и с той - не очень.
и навёрстывать путь, время;
верить лишь в пузыри лужи;
в одиночку шагать с теми,
кому здесь ты ещё нужен.
собирая в кулак, сразу
предвкусившись грехом, дебошем:
"потому что и я Карамазов -
и не выйду туда хорошим,
где земля заберёт воду,
и огонь размягчит воздух;
и удержится лист подаль -
на верхушке - и весь в звёздах".
Сергей Петров: Эпидемия[Любая эпидемия, как и война, застаёт людей врасплох и пробуждает самые низменные инстинкты. Так получилось и в этот раз: холеру встретили испуганные,...]Белла Верникова: Композитор-авангардист Артур Лурье[В 1914 г. в Петербурге вышел манифест русских футуристов, синтетически объединивший модернистские поиски в литературе, живописи и музыке - "Мы и Запад...]Михаил Фельдман (1952 – 1988): Дерево тёмного лика[мой пейзаж / это дерево тёмного лика / это сонное облако / скрывшее звёзды / и усталые руки / и закрытая книга]Татьяна Щербанова: Стихотворения[На этом олимпе сидят золотые тельцы, / сосущие млеко из звездно-зернистой дороги, / их путь устилают сраженные единороги, / Гомеровы боги и даже...]Питер Джаггс: Три рассказа из книги "От бомжа до бабочки"[Сборник рассказов "От бомжа до бабочки", по мнению многих, является лучшей книгой о Паттайе. Он включает двадцать пять историй от первого лица, рассказанных...]Сергей Сутулов-Катеринич: Попытка number 3, или Верстальщица судьбы[дозволь спросонья преклонить главу / к твоим коленям, муза-хохотунья, / верстальщица, волшебница, шалунья, / сразившая зануду-школяра / метафорой...]Роман Смирнов: Следующая станция[Века уходят, астроном, / когда ты ходишь в гастроном, / но столько чая в пятизвёздном, / и столько хлеба в остальном...]Сергей Слепухин: Карантин[Ах, огненная гусеница вербы, / Накаливанья нить пушистой лампы, / Светильник в старом храме изваяний / В конце пути - там где-то, где-то там...]
