Зачем ты ловишь эхо фонарей
Сквозь толщу моря в трещинах асфальта?
Оно ещё не свет, а меж дверей
Протянутая нить - хватай скорей -
Веретена весеннего заката.
Чуть слышен голос, шепчущий вдали,
На разные лады тебя зовущий.
Не откликайся. Будь верней земли,
Лепи из теплой глины корабли
И отпускай туда, где небо гуще.
Мы будто заново теперь живём,
И только память гложет грудь червём,
И там, где съедено, в глухие дни заноет.
Так, может быть, ломило грудь у Ноя
И ныло вдоль спины перед дождем.
Морской прибой в асфальтовых разломах
У ног твоих рычит - солёным комом
Выходит первый блин живой воды.
Перед весной так много суеты,
Как будто вышел мир из белой комы.
Кадры засвечены напрочь.
Карточный домик - навзничь.
Кто здесь живой - ответь.
Мы выжигаем память,
Линзой фильтруя свет,
В тлен обращая смерть -
Едко разит зола.
Пробуем не смотреть
В старые зеркала -
Стекла то вкривь, то вдрызг.
Сколько же тысяч лет
Мы неизменно - ввысь?
Мы - неизменный риск.
Мы - неизменны.
Снись
Каждому, кто - стрела,
Кто выжигает боль,
Не пожалев стекла,
Каждый каждому - или окно, или дверь.
Каждый каждому - спутник, помощник и зверь.
Разговор в шоколадном пространстве купе.
Отражение, пулей стеклянной - в тебе.
Оберег - крест оконный - и тюлевый шлейф
Из молитв кружевных. Несгораемый сейф -
Моя память на лица и их имена.
Называю по очереди. Тишина.
Только редкие листья под тяжестью льда
Вылетают птенцами - и вниз - из гнезда.
Позови меня тихо по имени. Здесь
Ни воды ключевой, ни коня - только взвесь
Праха лиственного и осенней земли.
Все дороги засыпало. Там, где мы шли -
Звери? Спутники? Ангелы? - кто бы то ни -
В первом льде отражаются сны и огни
Золочёные - пламя искусственных звёзд.
Позови меня тихо по имени, гость
Вне порога, за гранью галактик моих.
Каждый каждому - звук.
Каждый каждому - стих.
Разбивается звук в безвоздушной тиши,
Рассыпается слово,
Не чуя души
В первом слышащем.
В очередном.
Никого.
Каждый каждому тих.
Каждый - чаща всего,
Где потёмки.
Зажжешь ли свечу, не спалив?
Каждый каждому -
leave me alone,
let me live.
Позови меня тихо. Вот поле, вот конь.
(Поле выжжено - память сгрызает огонь).
Время, когда близок локоть, да не укусишь,
Время врастать, как ноготь,
во плоть молчаний,
Время не чаяний, а объятий нечаянных
Или прощений, надетых на шею, как бусы -
Чётче - как чётки - у самого-самого сердца.
Четный-нечетный шарик - помилуй, Боже.
Россыпь планет, нанизанных, как горошек:
нам - нечет-чет - прощать, а молитвам - петься.
Время, когда нет времени. Время точки,
Выросшей в круг, которым не защититься
Ни от врага, ни паче от друга. Виться
Ниточке этой так же, как вьются строчки
Бабочками у лампы.
Ночного света
Будет довольно этим словам крылатым.
Время ветвиться. Время в чермет сдать латы.
Время узнать не тело - сердце - раздетым.
я умываю тебе ноги
стихами
дочиста -
не стыдно лечь
на чистые простыни,
хорошо
и впервые видно,
как бегут ручейки вен
по карте ступней
и отдельные волоски
нарушают вид.
я отираю тебе ноги
молчанием,
когда ты засыпаешь,
какие тут стихи,
пролью - разбужу,
меняй потом простыни -
исписанные,
вымокшие от слов.
За собой оставляю право стяжать дух мирен
И спасти хотя б одного из водоворота.
Человек из Эдема отпущен на все четыре,
Но ступив за порог, человек забывает счет, и
Счеты из искусительных зёрен безбожно брешут,
Да не выкинешь - прорастут и разбудят лихо.
Человек забывает дом - это значит грешен,
Это значит настолько один, что ни слов, ни крика -
Только выхрипеть "Господи!", вспомнив неуловимо,
Как хотелось напиться вдоволь из козьего следа
(Не напейся, Адамушка) - след оказался мнимым,
И родник - гниль и тина, коснешься - не взвидишь света,
Отражения не разглядишь в этой чёрной луже:
Тянет, тянет - уже по пояс - хватайся, ну же -
За тобой оставляю право держаться крепко
Или крик испустить -
И выпустить -
К черту -
Ветку.
Изнутри океана, из тинистых берегов
Выпускаешь чешуйчатых и облачаешь в кожи
Человеческие (такой ненадежный покров!),
Выдыхаешь в нас разум, на твой нитевидно похожий.
Непривычно не видеть хвоста за спиной жены
Или хвост наблюдать у себя в непонятном месте.
Пишут, Господи, что мы из глины сотворены -
Дай поправить: из ила - совсем из другого теста.
Как сказать о любви хладнокровному, чьи слова
Заменяются то пузырями, а то шипением?
Непривычно, когда выше тулова голова,
Непривычно, что надо кланяться пред растением
И придумывать имена - новый звук всему,
Для себя - новый звук - незнакомый и горлу трудный.
Брат чешуйчатый мой языком что ножом по струнам,
Предлагая мне алую, спелую, злую тьму.
Я Адам. Я из тьмы океанской, со дна, из ила,
Я из тьмы и уйду во тьму - костяною гирей.
Как сказать о любви тому, кто обрёл могилу,
Не успев народиться в мир и прожить для мира?
Надо выдох длиннее и твёрже нажим на грудь,
Чтобы жабры сменились лёгкими, сердцем - слякоть -
Утопающих не спасти, если кто-нибудь
Не научит их плавать, воздух глотать и плакать.
Я Адам. Я прямоходящ, двоелик и двуног,
Колочусь новым сердцем в Эдем - бьюсь о меч горящий.
Вот и стал я в трясине богом, но я не Бог,
А незрячая рыба, влекущая в ил незрячих.
У мироносиц мироточат пальцы.
Густые капли льнут к пыли дорожной
Тягучим жемчугом, который растоптать -
Раз плюнуть. На затоптанной тропе
За шагом шаг рисуется иная -
Пунктирами с горчичное зерно
Еще не вызревшей надежды воскресения -
За шагом шаг, грязь отряхнув с подошв
И пот - с лица, соединяют точки
В лучи. Рассвет уже коснулся гор
И вызолотил выбившихся прядей
Неканоничность.
Ноша тяжела,
Но у любви для бремени нет меры:
Всё невесомо, даже смерть легка -
Что говорить о саване и глыбе,
Закрывшей свет?
Сильна, как смерть, любовь
И не имеет равных в поединке.
Дрожит земля под сонной дланью солнца.
За шагом шаг - вымаливая жизнь,
Вымалчивая душащие слёзы,
Вытаптывая черными стопами
Неторный путь сквозь ад - за точкой точка -
Пунктир срастается в прямую - не стереть.
Идут - и знают точно, что - воскрес:
У мироносиц мироточит сердце.
острова собираются в стаи, ломая камни
о течение вод, отражающих бесконечность:
наклонилась и шью по ее васильковой ткани
письма иглами по воде -- бессловесной речью.
и сама -- островок, только стаи мне слишком много --
пусть вернётся в свои берега расшитое море
и подаст на своей ладони жемчужиной -- Богу,
целой нотой обрывка гимна в далёком хоре,
неумело брошенным камнем -- попавшим в лунку,
неизвестным акафистом в честь (здесь листок оборван).
море молча хранит мои вышитые рисунки,
заполняя весь берег текучим солёным словом.
Господи, хорошо нам здесь быть.
Солнце сплетает нить,
Нижет цветные бусинки дней,
Спрятанных меж камней -
Каменным ликам вовек не остыть.
Волнами саван песчаный свит -
Море рвет в клочья смерть.
Холодит
Щиколотки.
Господи, уходи
Прямо по кромке прибоя, в рассвет,
Без плащаницы,
Как есть,
Не одет -
Только в изнанку солёной воды -
Иди,
Возжигая следы.
Тычу засохшей веткой в песок, буквы стучат плодами.
Вот мои письма.
Успей прочитать
До того, как вопьются зубами
Волны.
Отделяется свет от тьмы.
Утро мокро и солоно.
Хорошо нам здесь быть, у края.
Солнце прячется, но жалеет нас - поддавки да подсказки.
Туки-тук.
Выходи.
Мы уже вне игры,
мы выходим вон,
воскресаем.
Хорошо нам здесь жить, Господи.
Так срывай
пелены,
бинты
да повязки.
Ловишь голыми пальцами голубя в тесной келье -
То в запечной золе, то в своей неприступной постели,
То в преступной своей голове варишь лютое зелье -
Цепь сомнений чернее земли.
Тянешь нить от подола - алее родильной крови,
Заплетаешь узлами на память - глядишь, предисловие
Вдруг да свяжется, став однажды сплошной любовью,
Пригвожденной к шершавой доске.
Выпускаешь из каждого рукава по птице
Прямо в небо. Выходишь в город - там те же лица,
Ни живые ни мертвые.
Только тебе все снится
Ангел с голубем на плече.
Не боишься людей и камней - все, что брошены, мимо.
Гладишь солнечный свой живот, нарекаешь имя
И несёшь это лёгкое иго - невыносимо
Семистрельное сердце жжет.
А как похолодает, то станет особо звёздно.
Не ходи по дворам, не выглядывай слишком поздно.
Вот тебе колыбель, вот ладан, вот терн и гвозди,
С рождеством, моя радость. Спи.
ворох буковок, запятых - помоги господь -
выворачивать душу - что там внутри, с изнанки?
буквы сыплются на простыню, знаки колют плоть:
сна как не было,
все видения - спозаранку.
помолчи, замолчи, ибо этот нехитрый текст -
часть либретто для оперы, где не услышать слов.
тишина здесь в чести - не хватает свободных мест -
оттого, что именно так ты проснешься - нов.
приложи указательный палец к губам -
будет крест.
приложи губы к тени моей -
вытри снегом кровь.
остаются одни артикли - и те немы.
приложи себя к тёплой плоти сырого мха.
будто нет ничего вокруг -
так весна тиха.
Андрей Бычков. Я же здесь[Все это было как-то неправильно и ужасно. И так никогда не было раньше. А теперь было. Как вдруг проступает утро и с этим ничего нельзя поделать. Потому...]Ольга Суханова. Софьина башня[Софьина башня мелькнула и тут же скрылась из вида, и она подумала, что народная примета работает: башня исполнила её желание, загаданное искренне, и не...]Изяслав Винтерман. Стихи из книги "Счастливый конец реки"[Сутки через трое коротких суток / переходим в пар и почти не помним: / сколько чувств, невысказанных по сути, – / сколько слов – от светлых до самых...]Надежда Жандр. Театр бессонниц[На том стоим, тем дышим, тем играем, / что в просторечье музыкой зовётся, / чьи струны – седина, смычок пугливый / лобзает душу, но ломает пальцы...]Никита Пирогов. Песни солнца[Расти, расти, любовь / Расти, расти, мир / Расти, расти, вырастай большой / Пусть уходит боль твоя, мать-земля...]Ольга Андреева. Свято место[Господи, благослови нас здесь благочестиво трудиться, чтобы между нами была любовь, вера, терпение, сострадание друг к другу, единодушие и единомыслие...]Игорь Муханов. Тениада[Существует лирическая философия, отличная от обычной философии тем, что песней, а не предупреждающим выстрелом из ружья заставляет замолчать всё отжившее...]Елена Севрюгина. Когда приходит речь[Поэзия Алексея Прохорова видится мне как процесс развивающийся, становящийся, ещё не до конца сформированный в плане формы и стиля. И едва ли это можно...]Елена Генерозова. Литургия в стихах - от игрушечного к метафизике[Авторский вечер филолога, академического преподавателя и поэта Елены Ванеян в рамках арт-проекта "Бегемот Внутри" 18 января 2024 года в московской библиотеке...]Наталия Кравченко. Жизни простая пьеса...[У жизни новая глава. / Простим погрешности. / Ко мне слетаются слова / на крошки нежности...]Лана Юрина. С изнанки сна[Подхватит ветер на излёте дня, / готовый унести в чужие страны. / Но если ты поможешь, я останусь – / держи меня...]