КАЖДОМУ, КТО - БЕЗ ДНА
* * *
Зачем ты ловишь эхо фонарей
Сквозь толщу моря в трещинах асфальта?
Оно ещё не свет, а меж дверей
Протянутая нить - хватай скорей -
Веретена весеннего заката.
Чуть слышен голос, шепчущий вдали,
На разные лады тебя зовущий.
Не откликайся. Будь верней земли,
Лепи из теплой глины корабли
И отпускай туда, где небо гуще.
Мы будто заново теперь живём,
И только память гложет грудь червём,
И там, где съедено, в глухие дни заноет.
Так, может быть, ломило грудь у Ноя
И ныло вдоль спины перед дождем.
Морской прибой в асфальтовых разломах
У ног твоих рычит - солёным комом
Выходит первый блин живой воды.
Перед весной так много суеты,
Как будто вышел мир из белой комы.
_^_
* * *
Кадры засвечены напрочь.
Карточный домик - навзничь.
Кто здесь живой - ответь.
Мы выжигаем память,
Линзой фильтруя свет,
В тлен обращая смерть -
Едко разит зола.
Пробуем не смотреть
В старые зеркала -
Стекла то вкривь, то вдрызг.
Сколько же тысяч лет
Мы неизменно - ввысь?
Мы - неизменный риск.
Мы - неизменны.
Снись
Каждому, кто - стрела,
Кто выжигает боль,
Не пожалев стекла,
В вены огонь загнав.
Каждому, кто - без дна.
_^_
* * *
Каждый каждому - или окно, или дверь.
Каждый каждому - спутник, помощник и зверь.
Разговор в шоколадном пространстве купе.
Отражение, пулей стеклянной - в тебе.
Оберег - крест оконный - и тюлевый шлейф
Из молитв кружевных. Несгораемый сейф -
Моя память на лица и их имена.
Называю по очереди. Тишина.
Только редкие листья под тяжестью льда
Вылетают птенцами - и вниз - из гнезда.
Позови меня тихо по имени. Здесь
Ни воды ключевой, ни коня - только взвесь
Праха лиственного и осенней земли.
Все дороги засыпало. Там, где мы шли -
Звери? Спутники? Ангелы? - кто бы то ни -
В первом льде отражаются сны и огни
Золочёные - пламя искусственных звёзд.
Позови меня тихо по имени, гость
Вне порога, за гранью галактик моих.
Каждый каждому - звук.
Каждый каждому - стих.
Разбивается звук в безвоздушной тиши,
Рассыпается слово,
Не чуя души
В первом слышащем.
В очередном.
Никого.
Каждый каждому тих.
Каждый - чаща всего,
Где потёмки.
Зажжешь ли свечу, не спалив?
Каждый каждому -
leave me alone,
let me live.
Позови меня тихо. Вот поле, вот конь.
(Поле выжжено - память сгрызает огонь).
Зверь мой,
Эники-беники,
Выйди вон.
_^_
* * *
Время, когда близок локоть, да не укусишь,
Время врастать, как ноготь,
во плоть молчаний,
Время не чаяний, а объятий нечаянных
Или прощений, надетых на шею, как бусы -
Чётче - как чётки - у самого-самого сердца.
Четный-нечетный шарик - помилуй, Боже.
Россыпь планет, нанизанных, как горошек:
нам - нечет-чет - прощать, а молитвам - петься.
Время, когда нет времени. Время точки,
Выросшей в круг, которым не защититься
Ни от врага, ни паче от друга. Виться
Ниточке этой так же, как вьются строчки
Бабочками у лампы.
Ночного света
Будет довольно этим словам крылатым.
Время ветвиться. Время в чермет сдать латы.
Время узнать не тело - сердце - раздетым.
_^_
* * *
Двор наш полон, а дом наш пуст:
Не пускай на порог чужих
Слышишь там, за грудиной хруст?
Это сердце расти спешит,
Чтобы внутрь вобрать двоих -
Рвется грудь - тяжело дышать.
Узких вен прорастет тростник -
Значит, время настанет жать
Острым краем стальной луны
Урожай. Время сжать ладонь
У щеки - и не знать цены
Этой вечности. Под уклон
Сердце мчится сквозь темноту
Алым маком по прелой ржи -
Дом от стен отражает стук
И до свай костяных дрожит.
_^_
* * *
я умываю тебе ноги
стихами
дочиста -
не стыдно лечь
на чистые простыни,
хорошо
и впервые видно,
как бегут ручейки вен
по карте ступней
и отдельные волоски
нарушают вид.
я отираю тебе ноги
молчанием,
когда ты засыпаешь,
какие тут стихи,
пролью - разбужу,
меняй потом простыни -
исписанные,
вымокшие от слов.
_^_
* * *
(памяти о. Дм. Смирнова)
За собой оставляю право стяжать дух мирен
И спасти хотя б одного из водоворота.
Человек из Эдема отпущен на все четыре,
Но ступив за порог, человек забывает счет, и
Счеты из искусительных зёрен безбожно брешут,
Да не выкинешь - прорастут и разбудят лихо.
Человек забывает дом - это значит грешен,
Это значит настолько один, что ни слов, ни крика -
Только выхрипеть "Господи!", вспомнив неуловимо,
Как хотелось напиться вдоволь из козьего следа
(Не напейся, Адамушка) - след оказался мнимым,
И родник - гниль и тина, коснешься - не взвидишь света,
Отражения не разглядишь в этой чёрной луже:
Тянет, тянет - уже по пояс - хватайся, ну же -
За тобой оставляю право держаться крепко
Или крик испустить -
И выпустить -
К черту -
Ветку.
_^_
АДАМ
Изнутри океана, из тинистых берегов
Выпускаешь чешуйчатых и облачаешь в кожи
Человеческие (такой ненадежный покров!),
Выдыхаешь в нас разум, на твой нитевидно похожий.
Непривычно не видеть хвоста за спиной жены
Или хвост наблюдать у себя в непонятном месте.
Пишут, Господи, что мы из глины сотворены -
Дай поправить: из ила - совсем из другого теста.
Как сказать о любви хладнокровному, чьи слова
Заменяются то пузырями, а то шипением?
Непривычно, когда выше тулова голова,
Непривычно, что надо кланяться пред растением
И придумывать имена - новый звук всему,
Для себя - новый звук - незнакомый и горлу трудный.
Брат чешуйчатый мой языком что ножом по струнам,
Предлагая мне алую, спелую, злую тьму.
Я Адам. Я из тьмы океанской, со дна, из ила,
Я из тьмы и уйду во тьму - костяною гирей.
Как сказать о любви тому, кто обрёл могилу,
Не успев народиться в мир и прожить для мира?
Надо выдох длиннее и твёрже нажим на грудь,
Чтобы жабры сменились лёгкими, сердцем - слякоть -
Утопающих не спасти, если кто-нибудь
Не научит их плавать, воздух глотать и плакать.
Я Адам. Я прямоходящ, двоелик и двуног,
Колочусь новым сердцем в Эдем - бьюсь о меч горящий.
Вот и стал я в трясине богом, но я не Бог,
А незрячая рыба, влекущая в ил незрячих.
_^_
* * *
У мироносиц мироточат пальцы.
Густые капли льнут к пыли дорожной
Тягучим жемчугом, который растоптать -
Раз плюнуть. На затоптанной тропе
За шагом шаг рисуется иная -
Пунктирами с горчичное зерно
Еще не вызревшей надежды воскресения -
За шагом шаг, грязь отряхнув с подошв
И пот - с лица, соединяют точки
В лучи. Рассвет уже коснулся гор
И вызолотил выбившихся прядей
Неканоничность.
Ноша тяжела,
Но у любви для бремени нет меры:
Всё невесомо, даже смерть легка -
Что говорить о саване и глыбе,
Закрывшей свет?
Сильна, как смерть, любовь
И не имеет равных в поединке.
Дрожит земля под сонной дланью солнца.
За шагом шаг - вымаливая жизнь,
Вымалчивая душащие слёзы,
Вытаптывая черными стопами
Неторный путь сквозь ад - за точкой точка -
Пунктир срастается в прямую - не стереть.
Идут - и знают точно, что - воскрес:
У мироносиц мироточит сердце.
_^_
* * *
острова собираются в стаи, ломая камни
о течение вод, отражающих бесконечность:
наклонилась и шью по ее васильковой ткани
письма иглами по воде -- бессловесной речью.
и сама -- островок, только стаи мне слишком много --
пусть вернётся в свои берега расшитое море
и подаст на своей ладони жемчужиной -- Богу,
целой нотой обрывка гимна в далёком хоре,
неумело брошенным камнем -- попавшим в лунку,
неизвестным акафистом в честь (здесь листок оборван).
море молча хранит мои вышитые рисунки,
заполняя весь берег текучим солёным словом.
_^_
* * *
Господи, хорошо нам здесь быть.
Солнце сплетает нить,
Нижет цветные бусинки дней,
Спрятанных меж камней -
Каменным ликам вовек не остыть.
Волнами саван песчаный свит -
Море рвет в клочья смерть.
Холодит
Щиколотки.
Господи, уходи
Прямо по кромке прибоя, в рассвет,
Без плащаницы,
Как есть,
Не одет -
Только в изнанку солёной воды -
Иди,
Возжигая следы.
Тычу засохшей веткой в песок, буквы стучат плодами.
Вот мои письма.
Успей прочитать
До того, как вопьются зубами
Волны.
Отделяется свет от тьмы.
Утро мокро и солоно.
Хорошо нам здесь быть, у края.
Солнце прячется, но жалеет нас - поддавки да подсказки.
Туки-тук.
Выходи.
Мы уже вне игры,
мы выходим вон,
воскресаем.
Хорошо нам здесь жить, Господи.
Так срывай
пелены,
бинты
да повязки.
_^_
ББЛАГОВЕЩЕНИЕ
Ловишь голыми пальцами голубя в тесной келье -
То в запечной золе, то в своей неприступной постели,
То в преступной своей голове варишь лютое зелье -
Цепь сомнений чернее земли.
Тянешь нить от подола - алее родильной крови,
Заплетаешь узлами на память - глядишь, предисловие
Вдруг да свяжется, став однажды сплошной любовью,
Пригвожденной к шершавой доске.
Выпускаешь из каждого рукава по птице
Прямо в небо. Выходишь в город - там те же лица,
Ни живые ни мертвые.
Только тебе все снится
Ангел с голубем на плече.
Не боишься людей и камней - все, что брошены, мимо.
Гладишь солнечный свой живот, нарекаешь имя
И несёшь это лёгкое иго - невыносимо
Семистрельное сердце жжет.
А как похолодает, то станет особо звёздно.
Не ходи по дворам, не выглядывай слишком поздно.
Вот тебе колыбель, вот ладан, вот терн и гвозди,
С рождеством, моя радость. Спи.
_^_
* * *
Босиком ощупывать землю - как хорошо
Дышится в этом теле и в этом дне.
Светится Богородица на окне,
Светится белая кожа - поехал шов:
Этому платью тоже подходит срок -
Сбросить его да в печь. Лягушачьих кож
Сколько уже откинуто, столько строк
Вычеркнуто, что тела не разберёшь,
Не разглядишь лица - только россыпь слов,
Вдавленных в белый прах с покрасневших плеч.
Каждой царевне-лягушке найдется кров,
Новая кожа, новый Иван
И печь.
_^_
* * *
ворох буковок, запятых - помоги господь -
выворачивать душу - что там внутри, с изнанки?
буквы сыплются на простыню, знаки колют плоть:
сна как не было,
все видения - спозаранку.
буквы-буковки, ноты-ноточки жестче штанги
пригвоздят к земле:
потерпи наяву, мой ангел.
помолчи, замолчи, ибо этот нехитрый текст -
часть либретто для оперы, где не услышать слов.
тишина здесь в чести - не хватает свободных мест -
оттого, что именно так ты проснешься - нов.
приложи указательный палец к губам -
будет крест.
приложи губы к тени моей -
вытри снегом кровь.
остаются одни артикли - и те немы.
приложи себя к тёплой плоти сырого мха.
будто нет ничего вокруг -
так весна тиха.
будто те, кто идут по её отголоскам, -
не мы.
_^_
* * *
У меня изнутри груди -- лебеда, полынь,
Собирай, вари,
Как варили в войну похлебку -- смотри, не стынь --
Не умри.
Так и я кормлю молоком травы --
Хочешь жить -- глотай.
Здесь такое место, что впору выть,
Только ты -- летай,
Лебедой накормленный,
Пой лебяжью песнь,
Голос хриплый, сорванный --
Главное, что есть.
Вырываю с корнем
Из-под ребра,
Кипяток поёт,
Раз, два, три --
Надо пить горячим --
От язв, от ран:
Пей нутро моё --
Не умри.
_^_
|
