Однажды мне приснился сон,
что я позвонил Герману,
Герману Геннадиевичу Лукомникову,
поэту,
в прошлом Бонифацию,
и спросил:
"Герман!
Можно я воспользуюсь вашим псевдонимом
"БОНИФАЦИЙ",
раз он Вам больше не нужен?
"Я тебе воспользуюсь моим БОНИФАЦИЕМ! -
закричал Бонифаций,
то есть, Герман Лукомников, -
я тебя так отбонифацию...
Я тебя до полусмерти забонифацию!!!
Я тебя дО смерти забонифацию!
Я тебя вообще отбониФАКАЮ...", -
хотя мы раньше были на "Вы".
"Странно, - подумал я. -
Когда я взял у него
стихотворение
в виде чистого листа бумаги,
он промолчал.
Когда я взял у него
стихотворение из 1-ой буквы,
он промолчал.
Когда я взял у него
стихотворение из одного слова,
он промолчал.
Когда я взял у него
стихотворение из 1-ой строчки,
он промолчал.
Когда я взял у него
четверостишие,
он промолчал.
Когда я взял у него
поэму,
он промолчал.
Когда я взял у него
стихотворение про козлов,
которое он взял у поэта
Мирослава Немирова,
он промолчал.
А тут разволновался.
Может, как и раньше,
не надо было спрашивать?" -
подумал я и повесил трубку.
Повесил трубку и проснулся.
И проснулся. *
* В реальности сиё стихотворение, будучи зачитано его невольному участнику - поэту Герману Лукомникову, в прошлом Бонифацию** - напротив вызвало с его стороны полное одобрение использования имени "Бонифаций" другими сочинителями. Более того, Герман Геннадиевич высказал предложение создать клуб авторов, подписывающих свои творения таким именем.
** По другой версии (иногда поддерживаемой Г. Лукомниковым) поэт Бонифаций просто внезапно исчез в неизвестном направлении и никто не знает где он.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
