Три пятьдесят...
Рассвета -
первый несмелый блик.
В теплых объятьях лета
города сонный лик.
Рваный кусок тумана
тюлем свисает с крыш.
Заспанный дворник рьяно
гонит метлою тишь.
Achtung! Напрягся Каин,
силясь рукой взмахнуть.
Ищет, сквозь сон, губами
новорождённый - грудь.
Три пятьдесят...
Истома...
Людям еще дано -
с зычным победным стоном
слиться, сплестись - в одно.
В небе, стальная стая -
смерть под крылом несет.
В небытие впадая,
счастлив еще народ.
Сонные - в одеяло
прячутся, как в гнездо.
Мира осталось мало -
Десять мгновений до...
Кляксою взрыв. Воронка
Улиц взъерошит гладь.
Рвётся не там, где тонко,
Там, где хотят порвать.
В зеркало пыльное бьется как птица рассвет.
Солнце, спросонок, запутавшись в шторах лучами,
смотрит на мир, где тебя и меня больше нет.
Слушает мир, где с тобой мы уже отзвучали.
Время слизнет быстрый день, словно каплю росы
И, в бесконечность, растянет бессонницу ночи.
Вновь несговорчивость черной, как смоль полосы,
бег в безнадежность для двух параллельных пророчит...
Сердце прибито гвоздями на крест тишины.
Вяжет разлука, на шее надежды - удавку.
Ветром разносится в прах превращенное "МЫ".
Я где-то...
Ты где-то...
брошены крылья под лавку.
Где-то за радугой... В ворохе теплого прошлого
Спрячу тебя - безнадегу мою и бессонницу.
С неба холодного падает звёздное крошево,
Мне искушеньем - а вдруг, в этот раз всё исполнится.
Ты не сбываешься... Это годами проверено.
Сколько б в бокал я тебя не шептала отчаянно.
Вновь, ноль часов, ноль минут... За секунды безвременья
Спрячу тебя. Твоему подчиняясь молчанию.
И на ладошках начну перекраивать линии.
Брошусь, как в омут, не слушаясь разума строгого.
Ночь новогодняя сыплется звездными ливнями...
Скачет в бокале шампанского новой дорогою...
Да кто же знал, что можно так расстаться -
Нелепость... Ссора... Звук закрытой двери.
Когда тебе неполных восемнадцать,
То так легко оправдывать потери.
А в чём причина вспомнится едва ли.
Но, жизнь пошла по замкнутому кругу.
Я - королей, ты - дам, перебирали
В попытке что-то доказать друг- другу.
И оказалось, нестерпимо больно,
Нести, как крест, в душе осколки рая.
И с безразличьем деланным, окольно,
Про жизнь чужую слухи собирая.
Всё чаще плачем, искренне, как дети...
Всё чаще в кофе льём слезу и виски...
Да кто же знал, что нам с тобою светит -
Пожизненно. Без права переписки.
"Полёт разборов", серия 70 / Часть 1. Софья Дубровская[Литературно-критический проект "Полёт разборов". Стихи Софьи Дубровской рецензируют Ирина Машинская, Юлия Подлубнова, Валерий Шубинский, Данила Давыдов...]Савелий Немцев: Поэтическое королевство Сиам: от манифеста до "Четвёртой стражи"[К выходу второго сборника краснодарских (и не только) поэтов, именующих себя рубежниками, "Четвёртая стража" (Ridero, 2021).]Елена Севрюгина: Лететь за потерянной стаей наверх (о некоторых стихотворениях Кристины Крюковой)[Многие ли современные поэты стремятся не идти в ногу со временем, чтобы быть этим временем востребованным, а сохранить оригинальность звучания собственного...]Юрий Макашёв: Доминанта[вот тебе матерь - источник добра, / пыльная улица детства, / вот тебе дом, братовья и сестра, / гладь дождевая - смотреться...]Юрий Тубольцев: Все повторяется[Вася с подружкой ещё никогда не целовался. Вася ждал начала близости. Не знал, как к ней подступиться. Они сфотографировались на фоне расписанных художником...]Юрий Гладкевич (Юрий Беридзе): К идущим мимо[...но отчего же так дышится мне, / словно я с осенью сроден вполне, / словно настолько похожи мы с нею, / что я невольно и сам осенею...]Кристина Крюкова: Прогулки с Вертумном[Мой опыт - тиран мой - хранилище, ларчик, капкан, / В нём собрано всё, чем Создатель питал меня прежде. / И я поневоле теперь продавец-шарлатан, / ...]Роман Иноземцев: Асимптоты[Что ты там делаешь в вашей сплошной грязи? / Властным безумием втопчут - и кто заметит? / Умные люди уходят из-под грозы, / Я поднимаю Россию, и...]
